true neutral // B-side (1/2)
На удивление, у него пострадала не только вторичная память, но и базовая. Она вся в дырах, причём чем ближе к настоящему, тем больше дыр. Чем дальше в прошлое, тем целее. И не покидает подозрение, что там, в дырах, потерялось нечто очень важное и значимое. В базовой памяти по определению не может быть не важных вещей; если в ней есть пробелы — значит, что-то существенное утрачено. Но восполнить эти пробелы и залатать дыры нечем. Остаётся только принять несовершенство своей памяти и относиться к ней как можно бережнее.
Основная задача: накатывать короткую и произвольную программы
Его честно предупреждают, что в олимпийскую сборную он всё равно уже не входит и в Пекин не едет, разве что чудо случится. Женя полагает это несущественным для основной задачи. Любой опыт, даже если он получен на катке во время тренировки, пополняет выборку, помогает закреплять положительные моменты и исправлять ошибки.
Он полагает, что случай, который всё же выталкивает его на Олимпиаду в Пекин, назвать чудом нельзя. Слово чудо по словарям как будто должно иметь позитивный окрас. Для Миши в свалившей его болезни ничего позитивного явно нет. Женя уточняет у Алексея Николаевича, должен ли он выразить Мише соболезнования — да, стоит ли ему извиниться за то, как всё обернулось — не перегибай. Женя действует в полном соответствии с полученными указаниями — соболезнует, не перегибает. Миша его соболезнования воспринимает странно. Двояко. Женя анализирует выражение его лица, с заломленными бровями, с прозрачными серыми глазами, с бескровными почти губами — анализ выдаёт удивление, сожаление, отвращение, симпатию, ярость, жалость, тоску. Такой результат анализа ценности не имеет, в нём нет смысла, он ничего не помогает определить. На всякий случай Женя проводит калибровку, но не находит никаких отклонений. Анализатор в норме.
Стабильность системы: 92,3%
Система вообще удивительно стабильна. Женя знает, что его восстанавливали буквально из пепла, с трудом наживляли обратно на плоть разваливающийся, плавящийся процессор. После такого как будто бы стабильность системы должна глубоко просесть — а система словно бы в порядке. Ей словно бы неплохо. Это странно.
Основная задача: подготовка к Олимпийским играм
От предыдущей основной задачи эта отличается, по сути, только количеством и интенсивностью тренировок. Стремление к качеству остаётся прежним, и сопутствующий ему алгоритм — тоже. Вот разве что место меняется существенно. С некоторым опозданием относительно остальных спортсменов Женя тоже добирается до Красноярска, где тренируется олимпийская сборная.
Дополнительная задача: поддерживать хорошую атмосферу в сборной
Удобная формулировка, ёмкая. Впервые получив эту задачу, Женя суётся было с просьбой определить «хорошую атмосферу» и действия по её «поддержанию» — ответ ему дают более чем подробный. Не ссориться с другими спортсменами, не лезть в конфликты; стараться по мере возможности гасить конфликты в принципе, сглаживать углы, не делать ничего, что приведёт к ухудшению отношений в сборной. Женя запоминает подробное объяснение, переносит его в свои алгоритмы, корректируя социальную модель поведения.
Дополнительная задача: не взаимодействовать с Марком Кондратюком
Эту задачу Женя получает уже в Красноярске и уже после встречи с Марком. Задача странная, как будто не имеющая смысла с точки зрения фигурного катания. Но Женя слушается безоговорочно: он привык, что от Алексея Николаевича бессмысленных команд не исходит. Значит, и избегать Марка зачем-то нужно, даже если пока не понятно, зачем именно. Марк тоже странный. Он смотрит на Женю так, будто чего-то от него ждёт — но чего? Они ведь даже не знакомы.
Или эта предпосылка неверна?
Стабильность системы: 90,6%
Спорность закладываемой в память предпосылки путает. Расшатывает. Совсем по чуть-чуть, понемногу — но если её так и оставить, то к Пекину вся система будет в лоскутах. Женя полагает, что проверить спорный факт очень просто. Он подгружает перечень соревнований, до которых федерация успела его допустить перед тем, как отошёл процессор, а потом к каждому соревнованию — список участников. И во многих списках Марк Кондратюк есть. Значит, как минимум его лицо должно быть Жене знакомо. Но когда дело касается Марка, в памяти у Жени — аккуратно выжженная дыра. Не сохранилось ни лица, ни хоть чего-то с ним связанного. Будь Женя человеком, он бы назвал такое совпадение странным. Сейчас же он высчитывает вероятность того, что при повреждении памяти из всех возможных воспоминаний оказались уничтожены все, связанные с Марком, и находит её малой. Очень и очень малой.
Да и Марк ещё ведёт себя так, будто они с Женей должны быть хорошо знакомы. При первой встрече он почти набрасывается, засыпая ворохом радостных фраз. Потом Женя избегает его, следуя поставленной Алексеем Николаевичем дополнительной задаче, но замечает, как Марк часто смотрит ему вслед. Женя не слишком доверяет своему анализатору, но всё-таки пытается проанализировать направленный на него взгляд. Результат выдаёт радость, тоску, сожаление, вину, симпатию, нежность, боль.
Конфликт дополнительных задач
Стабильность системы: 88,3%
Выполняется поиск решения
Очевидно, что Марк со своей стороны очень хочет контактировать. Что ограничение, поставленное Алексеем Николаевичем, его мучает. Он мрачнеет, часто косится на Женю с отчётливой тоской в глазах и всё больше ошибается на тренировках. Это не похоже на «хорошую атмосферу в сборной», насколько Женя понимает это определение. Зато похоже на то, что Марк с каждым днём впадает в уныние всё сильнее, и почему-то Женя этому причиной.
Что там было, в пострадавших фрагментах памяти?
Определяется более приоритетная задача
Первый приоритет определён
Выполняется поиск решения с учётом приоритета
Дополнительная задача: не взаимодействовать с Марком Кондратюком
Дополнительная задача: восстановить взаимоотношения с Марком Кондратюком
Из всех решений, которые сумел найти алгоритм, это выглядит самым оптимальным — временно пойти наперекор одной из дополнительных задач, чтобы в перспективе выполнить их обе. Именно с этой целью Женя после тренировки закладывает запутанный крюк по коридорам — он на девяносто семь процентов уверен, что Алексей Николаевич не одобрит его план по решению проблем с системой, неспроста же он установил такую дополнительную задачу, — и возвращается к катку. Марк всё ещё там. По нему, в принципе, изначально было видно, что он в своей глухой тоске прирос к месту и с этого места долго не планирует сходить. Женя спускается к нему между рядами кресел, осторожно дотрагивается до плеча — и, когда Марк оборачивается, натыкается на широко распахнутые глаза.
В глазах ему видятся изумление, трепет, нежность, любовь, недоверие, подозрение. Это опять слишком много, опять система вместо одного конкретного результата выдаёт целый букет вероятных исходов. Возможно, анализатор всё-таки сломан — Женя помечает себе проверить эту гипотезу при ближайшей калибровке, сам себе устанавливает отложенную задачу.
— Ты выглядишь грустным, — говорит он, выбирая из всех доступных слово, которое не подходит к моменту меньше, чем прочие, хотя, конечно, тоже не описывает потерянное лицо Марка в должной степени. — Это из-за меня? Что я могу сделать, чтобы это исправить?
Марк смотрит бестолково, словно вообще не понимает, чего Женя от него хочет.
— Тебе же Профессор запретил ко мне подходить. Разве нет? — медленно говорит он. — Что ты здесь делаешь?
Нарушение дополнительной задачи
Стабильность системы: 85,4%
— Алексей Николаевич поставил мне несколько дополнительных задач. Твоё состояние противоречит одной из них. Это меня дестабилизирует, — объясняет Женя. И возвращается к вопросу: — Почему ты выглядишь таким грустным? Что я могу сделать, чтобы это исправить?
Но лицо Марка только скисает ещё сильнее.
— Ишь ты. Вроде ничего не делаю, а опять тебя ломаю, — шепчет он с горечью. И отворачивается: — Ничего не надо! Тебе Профессор сказал ко мне не соваться? Вот и не суйся! Сделай лучше что-нибудь, чтобы твоя система из-за меня не разбалтывалась. Не знаю, внеси меня в какой-нибудь список исключений, вычеркни из зоны внимания или как там это у тебя работает! Не вздумай опять из-за меня ломаться, слышишь?
Женя машинально сохраняет в памяти это дважды оброненное «опять». И возражает: — Нет. При том, как дополнительные задачи стоят сейчас, сформулировать такое исключение невозможно. — Он кратко задумывается, анализируя всю предыдущую речь Марка в поисках уязвимых точек, и из неё сплетает шаткий аргумент: — И если ты не скажешь, как улучшить твоё настроение, я продолжу дестабилизироваться, пока не уйду ниже критической отметки и система не перегреется. Ты поможешь мне? Поможешь нам обоим?
Конечно, этот аргумент сработает только при условии, что Марку не наплевать на то, что там будет с системой Жени. Но из его предыдущей взволнованной речи, из мучительно заломленных бровей и из выражения лица, в котором анализатор по-прежнему видит нежность, любовь, боль, Женя делает вывод, что Марку не наплевать.
— Вот как ты вечно это делаешь, — бормочет Марк и перегибается пополам, клонится к коленям, запуская обе руки в волосы. — Я ж знаю, что ты ничего такого сказать не хочешь, а на выходе вечно я эгоист какой-то, который об тебя ноги вытирает… Жень, да я без понятия! — Он вскидывается и смотрит отчаянно. Так, будто — странное сравнение вдруг вспыхивает в мозгу, явно подсказанное не сухими алгоритмами — Женя из него душу голыми руками вынимает. — Я, блин, боюсь за тебя всё время! Не понимаю, как мне быть, как вести себя, чтобы хуже не стало! То я к тебе лез и сломал тебя; то теперь я стараюсь к тебе не лезть, а ты один фиг пытаешься сломаться! Жень, ну как быть-то?
Женя и эти откровения складывает в память, запоминает в точности. И хладнокровно подытоживает, раскладывая по полочкам всё услышанное: — Получается, мы с тобой были знакомы раньше? Я так и думал, когда смотрел на список совпадающих этапов. Мы должны были видеться часто, это нелогично, что я не смог тебя вспомнить. И что дальше? Случилось что-то, из-за чего у меня возникли проблемы с процессором? Что-то, что ты принял на свой счёт?
Марк вскакивает и почти врезается макушкой Жене в лицо.
— Я чуть не убил тебя! — выкрикивает он. — Там нечего было «принимать на свой счёт»! Я влюбился в тебя, и лез к тебе со своей любовью, и когда ты мне ответил, это тебя сломало. Вот что случилось!
Женя и эту информацию аккуратно прибавляет к общей базе.
— Почему тогда у меня не сохранилось об этом воспоминаний? — уточняет он. — Если всё так, как ты рассказываешь, то они должны были иметь высокую значимость для моей личности и должны были попасть… — он осекается, когда пазл вдруг собирается воедино с отчётливым щелчком. Пробелы в базовой памяти. Конечно. Наверняка именно там, где сейчас находятся эти пробелы, раньше и был Марк. Но что случилось с этими воспоминаниями? Почему они пострадали?
Марк печально вздыхает.
— Я, конечно, не знаю, о чём ты думал, когда у тебя отходил процессор и когда ты, по сути, умирал, — тихо говорит он. — Но я для себя объяснил это так: ты спасал меня. Стирал весь компромат, чтобы никто не узнал, как я совратил передовую разработку федерации.
Женя не способен толком объяснить реакцию собственного тела на эти нехитрые слова — у него вдруг разом становится взмокшим загривок.