Запись 16. Где твои эмоции? (2/2)

— Не хочу я…

— В конце концов он помог предотвратить скандал, стоило бы его поблагодарить. — Потушив окурок о подоконник, Жан мельком взглянул на собеседника. Шерлок немного смягчился, приняв тот же задумчиво- печальный вид. — Почему вы питаете такую неприязнь к заведующему?

— А Том почему питает? И вообще, Адам тоже подозреваемый, как сообщник.

— Тоже? — Совершенно спокойно поинтересовался Отис. — Ах да, понимаю. А что касается Тома… Он человек излишне эмоциональный, но всё-таки скрытный. Пока Тореборн не начал копаться в личных делах учителей, он был спокоен.

— А заведующие финансами таким занимаются?

— Вряд-ли… — Блондин пожал плечами. — После этого всех преподавателей с тёмными пятнами в прошлом уволили, а Томас стал избегать Адама. Вот и всё тут. Сам он с вами говорить об этом не станет.

— Интересно… А ты кто есть, что можешь ещё о Фостере рассказать? Я детектив, но копаться в личных делах желания нет, слишком это подозрительно было бы.

— А если я сообщник? — Шерлок помолчал, размышляя над вопросом.

— И вправду. Тогда бы уже скрылся и Скотланд-Ярд искал тебя с собаками.

— А если мы все сообщники? — Это был совершенно обычный вопрос с каплей нормального для Жана безразличия, но Шерлок всё же покосился.

— Да быть не может чтобы все… Вот Уильям точно не может быть… Или может? Чёрт! Зачем ты начал? Лиам вообще с одним и тем же выражением лица, ничего не прочесть. Не то что ты или Том. — Наконец и Шерлок докурил. — Раз всё устаканилось, то я проведу ещё один эксперимент…

***</p>

26 сентября.

«Сегодня я занимался крайней необычным для себя делом, а именно, пытался намеренно воздействовать на человеческие чувства и поведение путём манипуляций… Хотя, мисс Хадсон время от времени напоминает, что я занимаюсь этим постоянно. Короче говоря, после разговора с Жаном я донимал Уильяма. Не может же быть человек одинаково спокойным постоянно.

Вернуться к обучению студентов я должен только завтра, так что времени на баловство у меня было предостаточно. Сначала я просто таскался за Уильямом по университету. Везде. Сидел на его лекциях, помешал проверить контрольные во время перерыва, даже спокойно пообедать не дал. Поначалу мы беседовали, но он быстро смекнул, что к чему и начал меня игнорировать. Хоть и не понял точно зачем вообще этим заниматься и, вероятно, решил, что я всё ещё болен. Уильям действительно всегда сдержан. Всё, чего мне удалось добиться за пол дня это слегка раздражённые интонации и дёрнувшийся пару раз глаз. В остальном со мной он оставался вежлив даже в момент, когда обычный человек давно не выдержал и послал бы меня куда подальше.

Под конец дня уже я был совсем вымотан, да и Лиам, наверное, тоже. Тогда на улице уже темнело, хоть было и не слишком поздно. Студентов осталось мало и Уильям, как раз занимался тем, что выпроваживал засидевшихся и усердных домой, я поплёлся за компанию. Последнее место было библиотекой и, дождавшись пока ребята скроются за поворотом, мой друг наконец-то выдохнул. Тут я решил пойти на крайние меры, хоть и не особо точно продумал свои действия. В коридоре было пусто и, убедившись в этом, я резко припёр Уильяма к стене. Это было ужасно и я сам это понял моментально. С Уильямом мы одного роста и стояли вот так глаза в глаза. Конечно он был удивлён. Ещё бы! Мы оба молчали, глядя друг на друга. Если бы он хотя бы съязвил или рассердился, мне было бы гораздо легче. Эксперимент окончательно провалился, когда Уильям потрогал мой лоб и спросил всё ли в порядке? Он решил, что мне нехорошо, ведь у меня щеки загорелись. Это же издевательство! Сам себя выставил идиотом…

После этого мы попрощались, всё ещё не придумав объяснения произошедшему, и разошлись. Я занялся следующим, интересовавшим меня вопросом, время которому можно было уделить только сейчас. Быстро сообразив, где могут храниться личные дела преподавателей, я запросто покончил и с этим делом хоть и времени потребовалось чуть больше чем ожидалось. Жан оказался таким же неинтересным для меня человеком, как и тот молодой профессор музыки с профессором немецкого, и ещё невесть кто. Адам, как предполагалось, человек с множеством достоинств, законопослушный и даже не настолько занятный, что вообще удивительно для человека с его то репутацией. Хотя, несколько фактов я взял на заметку. Том на фоне остальных своей «обычностью» выделялся. Всё, что указано в деле это то, что он сын обедневших аристократов, потерявший сестру и родителей в несчастном случае ещё будучи подростком. Кроме этого прилагались некоторые его достижения, но это действительно волнует меня мало. Дело Уильяма я так и не успел найти, пришлось быстро убираться, пока охранник не застал меня за этим странным занятием. Теперь я хотя бы знаю с кем имею дело, хоть на первый взгляд все они заурядные личности, но, как я часто говорю Ватсону, самое интересное кроется в мелочах.»