Глава 8. Падшие. (1/2)

Но это ошибка мой друг, дворец опустел давно.</p>

Воронка — огромный Круг. </p>

Нам по лестнице вниз, на дно...</p>

По легенде, как говорят, если я правильно помню,</p>

Воронку проделал некий Икар. </p>

Я, правда, не знаю кто это.</p>

© The Meto - Акт 6. Падший.</p>

Исследованная часть Бездны осталась позади. Наполненные монстрами этажи, представляющие из себя огромные залы, соединенные спиральной лестницей, сменились узкими проходами, напоминающими лабиринт, освещаемыми только пиро Дилюка. Огонь скакал на кончиках его пальцев, отражаясь от стен. Мужчины шли уже несколько дней, останавливаясь на привал тогда, когда ощущали, что снаружи сгустилась ночь. Припасы экономили, иногда, к счастью, находили грибы, которые тоже можно было съесть.

Они, не сговариваясь, всегда поворачивали в одну из сторон на развилках, молча же опускались на ледяные и неприветливые камни, когда чувствовали усталость. В коридорах было слишком узко, монстры перестали встречаться, но они все равно спали по очереди, неся дозор. В одну из таких «ночей» (Альберих не был уверен, что снаружи стояла ночь), он поигрывал сооруженной льдинкой, проовачивая ее между пальцами, когда в ее отражении заметил лежащего на собственном плаще Дилюка. Он не двигался, но и не спал, молча наблюдая за побратимом. Кайя вздохнул.

— Если я хотел бы тебе навредить, то сделал бы это давно, — тихий голос Альбериха отразился от стен многократным эхом.

Дилюк хмыкнул и повернулся к нему спиной, свернувшись калачиком. Волосы упали на его лицо, и нельзя было понять, спит ли он.

Когда пришла его очередь караулить, он мгновенно сел как только Кайя поднялся на ноги, чтобы их размять. Казалось, он все это время ждал малейшего шороха.

Мужчина хотел было сделать ему замечание по поводу отсутствия сна, когда он просто необходим, но встретил красноречивый взгляд красноволосого, сверкнувший во тьме, и решил, что не будет ничего комментировать. В конце-концов, Рагнвиндр уже давно был самостоятельным, и не нуждался ни в чьей опеке. Да и в нем, в общем-то...

Сон поглотил Кайю, стоило его голове коснуться мехового воротника сложенной накидки.

Во сне он метался все по тем же однообразным коридорам, ища выход, слыша голоса давно забытые, видел людей со смазанными лицами... Стоило ему открыть глаза, Дилюк, поднялся, готовый двигаться, и потому времени на пробуждение и обдумывание странного сна у мужчины не оставалось. Кое-как натягивая и шнуруя сапоги, он нагнал братца и дальше молча шел за ним, оглядываясь за спину и прикрывая их тыл.

На третий день однообразие осточертело мужчине, и он начал пытаться разговорить побратима. «Доброе утро, мастер Дилюк, как спалось?», «Как думаешь, нам еще долго придется идти?..», «Что мы будем делать, если найдем вход?».

Дилюк отвечал односложно, либо вовсе молча пожимал плечами и качал головой. Несмотря на то, что он не спал (Кайя все-таки был в этом уверен), сил в нем будто оставалось гораздо больше, чем у самого капитана. Кайя подумал, что не будь его здесь, Дилюк вообще отказал бы себе во сне и отдыхе.

От скуки Кайя играл с мечом, раскручивая эфес вокруг запястья и делая тренировочные выпады под неодобрительный тяжелый взгляд.

— Да в самом деле! — не выдержал однажды мужчина, направляя кончик острия на брата. Тот сидел, привалившись к стене, и не сводил взгляда с клинка. — Вставай. Давай разомнемся, ты же помнишь, как мы любили тренироваться друг с другом.

Он ожидал какую-нибудь отговорку, что-нибудь вроде разного габарита оружий и стиля ведения боя, что-то про то, что не время заниматься глупостями, но Дилюк поднялся, выхватывая собственный меч.

— Мне здесь не развернуться, но впереди есть более широкое место.

— Что? Откуда ты знаешь?..

— Оттуда слышно воду и эхо капель.

Кайя прислушался. Действительно. Кажется, за поворотом находился небольшой водоем. Отлично, вода ему будет на руку в спарринге. Мужчины направились туда, попав в широкую пещеру. Сталактиты и сталагмиты соединялись колоннами, капли прозрачной воды стекали по этим белесым песочным часам. Выглядело это будто кто-то заморозил сам камень. Свод был невысоким, но мужчины могли здесь хотя бы выпрямиться во весь рост. Вдоль стены протекал небольшой ручей, который срывался в щель и, судя по звуку, водопадом падал куда-то вниз.

Приняв стойки, мужчины посмотрели друг на друга. Дилюк напал первым. Широкий взмах его меча оставил искру на потолке, сорвав каменную сосульку и спугнув летучую мышь, но Кайя произвел действие в темп, повернувшись в батмане на слабую долю меча Дилюка. Темно-красный меч по инерции двинулся вбок, а Кайя произвел контратаку. Рагнвиндр отступил на полшага, но сразу же размахнулся для атаки справа.

— Сука, — по привычке выругался Альберих. Раньше любой удар справа требовал от него особой ловкости, и Кайя даже превратил свою слепую зону в преимущество, всегда становясь к противнику вполоборота. К сожалению, это никогда не работало с Дилюком, который знал его слабое место. Но сейчас, в этой пещере, повязка была снята и надежно покоилась в кармане узких брюк капитана. Произошло это после раздраженного замечания брата, который сам подал идею о том, чтобы смотреть в оба. Он убедил Кайю, что его привыкший к темноте глаз мог разглядеть то, что не видел сам Рагнвиндр, освещающий своим пламенем путь. Дилюк был прав. Сейчас он ясно увидел замах, и потому весело расхохотался.

Кайя присел, ускользая от удара и вытянул руку, вжимая навершие меча в запястье, чтобы подсечь ноги Дилюка и заставить того отпрыгнуть. Рагнвиндр действительно сделал еще несколько шагов назад, поднял меч к самому уху, держа его двумя руками. На красно-черном металле заиграли языки пламени, слепящие Альбериха в холодной полутьме пещеры. Дилюк провел бросился в атаку «стрелой»<span class="footnote" id="fn_32360805_0"></span>, но Альберих вытянул впереди себя левую руку, формируя защитную ледяную стену. Меч, словно в масло, вошел в лед с шипением, растапливая его. Пар заполнил своды пещеры. Но на освобождение оружия Дилюку понадобились те доли секунды, которые были так нужны Кайе. Острая сосулька, принявшая форму иглы потянулась к лицу брата. Дилюк заметил и вырвал меч, разрубая лед на мелкие и острые осколки.

— Сдерживаешься? — братья описывали круг по широкой дуге, не сводя друг с друга взгляд. В глазах Дилюка огнем мерцало что-то недоброе и хищное, словно у птицы, что заметила добычу.