Глава 4. Потрясение. (1/1)
Дилюк
До боли знакомая синевласая макушка, отливающая в свете луны серебром, и вальяжно расположившаяся у его виноградника, не могла предвещать ничего хорошего. И в этом вопросе Рагнвиндр никогда не ошибался. Можно сказать, он был специалистом по неприятностям, устраиваемым капитаном кавалерии Ордо Фавониус. К сожалению, непризнанным.
Как и сейчас, с ударом кулака в челюсть вконец оборзевшего братца, Дилюк едва сдерживал себя, чтобы не наорать на него. Ходит тут как у себя дома, нагло требует что-то, пожалуй, слишком настойчиво. Кулак саднил, а Кайя просто проигнорировал и пропустил этот удар. И только тогда Дилюк понял, что Альберих не пьян, и что случилось нечто серьезное. Капитан же произнес фразу, от которой мурашки поднялись от спины к затылку. Фразу, вызвавшую огненную бурю внутри мужчины.
Только силой воли он подавил порыв выхватить нож и положить конец жалким попыткам этого шпиона притворяться белым и пушистым. Этот ублюдок не только продолжает держать связь со своей родиной, но и теперь возглавит их. От этой возмутительной мысли, захотелось просто разделаться с ним раз и навсегда...
Он направился в кабинет. По крайней мере, меч он оставил там, ведь на приеме тот
был ни к чему, а значит, если Альберих нарвется...
Ему не хотелось слушать эти лживые речи ещё раз. Однажды уже послушал, хватило. Но Каэнри'ах могут быть угрозой миру и порядку, к которому привыкли жители Мондштадта. Очевидно, не благодаря стараниями рыцарей. И дело не только в том, кем стал капитан их кавалерии...
Все эти годы, думая о бывшем братце, Дилюк втайне надеялся, что тот просто пал жертвой обстоятельств и не пытается предать Мондштадт. Сейчас же он слушал, как мужчина разглагольствует о слабости Мондштадта. Города, который Кайя обязан был защищать. Взрастивший его, подаривший крышу над головой, принявший в свою семью...
И все же... Дилюк поймал себя на мысли, что он надеется на объяснение, хочет верить, что брат не пал так низко, как казалось на первый взгляд. Поэтому, сдерживая обуревавшие его эмоции, он продолжал слушать.
Дилюк навсегда запомнил, как выглядел побратим, когда пришел к нему с повинной в первый раз, в день смерти их отца. Этот взгляд еще не раз возвращался к нему во снах. Сейчас же... Кайя был еще более напуганным. Рагнвиндр не был уверен, что тот понимает это. Речь Альбериха, обычно льющаяся лживым сладким медом, теперь была отрывистой и растерянной. Голос мужчины дрожал, а руки искали занятие. В какой-то момент это начало бесить и отвлекать от серьезной темы, которая стояла перед ними в виде странного перстня, и потому Рагнвиндр сделал то, что обычно не делает. Сам предложил Альбериху выпить. К тому же, он и сам не хотел сейчас обсуждать смерть Крепуса. Тем более с ним.
В тот вечер, Кайя смог объясниться. На душе у Дилюка скребли кошки, и он не знал, как подступиться к запутавшемуся клубку мыслей. Раньше все казалось сложным между ними, но сейчас ситуация усугубилась. Он действительно сочувствовал Кайе, ведь тот узнал о потере своего родного отца. Но при этом не знал, как выразить свои соболезнования. Будь они оба младше, не напади тогда Урса на них с отцом... кто знает, может, сейчас Дилюк бы обнял брата и нашел нужные слова, чтобы того поддержать. Но он отвык от братского доверия, научил себя тому, что остался один в этом мире. Так ли чувствовал себя сам Кайя в ту роковую ночь?.. Сердце Рагнвиндра тянулось к объяснениям побратима, он хотел в них верить, наверное, все-таки верил. Но он все равно не мог его сейчас простить. Они уже перешли Рубикон, слишком давно, чтобы поворачивать обратно.
Одно Дилюк мог сделать для Кайи Альбериха. Помочь ему делом