всё изменилось. (1/2)

То утро было слишком тихим для этого дома.

Проснувшись раньше всех, Ваня спустился вниз. Не ожидая встретить там хоть кого-то, на секунду опешил, завидев сидящую за столом Вьен. Она сидела на стуле, что обычно был занят Антоном, в правой руке вертя прозрачный стакан с водой. Обернувшись к лестнице на которой стоял парень, встретилась с глазами того, только он разомкнул губы, чтобы что-то сказать, она покачала головой. После медленно встала с места и направилась к комнате, обходя шатена, оставляя после себя лишь тяжёлое молчание и недопитый стакан воды.

В это утро что-то поменялось.

Позже, к завтраку, многие спустились также, подбитыми, будто ночью кто-то высосал у них часть энергии. Ели все почти в тишине, Пешков спустившись сел рядом с Ваней, только взглядом, спросил, всё ли в порядке, получив такую же беззвучную, слабую улыбку, кивнул. Конечно, не поверил, но переспрашивать не стал.

Вьен к столу так и не подошла.

Тереза, также весь день ходила хмурая. Женщина, что обычно улыбалась в ответ любому действию ребят, сегодня не могла позволить себе поднять уголки губ. Её глаза были немного покрасневшими, как и нос, она шмыгала, в левой руке, везде с собой нося беленький платочек. После призналась, корила себя, что не осталась вчера дома с детьми, мальчику должно быть пришлось очень плохо.

После обеда, от которого сегодня все дружно отказались, ребята сидели в гостиной. Играть не хотелось, ни в карты, ни в видео игры, в видеопроигрыватель телевизора воткнули диск, с какими-то песнями группы девяностых, а может и ранее.

— Как вы думаете, он вернётся? — Вера, что вновь сидела в кресле, укутавшись пледом, отложила книгу, обращая внимание на тихо говорящих о чём-то друзей.

Кира посмотрела на текущие по стеклу капли, за спиной девушки. Даже погода в этот день улучшатся не собиралась, начавшийся около девяти дождь, лил с каждым часом всё сильнее. Попадая маленькими капельками в головы ребят, затопляя их тяжёлыми мыслями.

— Может быть. — Девушка выдохнула, снова переводя взгляд на Веру. — Мы не знаем, сколько может длиться этот его период, и никто нам не подскажет, — она молчала какое-то время, слушая глухой звук дождя за окном, точно о чём-то думая, снова заговорила, казалось, через вечность. — Два года назад, двадцать четвёртого мая две тысячи семнадцатого года, в школе номер одиннадцать произошёл теракт.

В миг четыре пары глаз устремилось на девушку, кажется, перестав дышать. Девушка облизнула губы.

— Несколько сотен детей за секунды оказалось под прицелом оружий в руках десятков бездушных мужчин в масках. — Сглотнула, блуждая взглядом по полу, — почти всех учителей сразу убили, мужчин — вне очереди. Они загоняли нас в спортзал или столовую, приказывая уткнуться носом в пол. Любого, кто ослушается, — чуть приподняв дрожащую руку, сложила пальцы имитируя оружие, — пух, — выдала звук спущенного курка, её рука чуть дрогнула, — выстрел. Такой громкий… — хрипящим шёпотом, — эхом по всему залу, и на повторе в голове, — её глаза, так потускнели, будто она снова видела то, о чём рассказывала. — Так много крови… так много крика… так много страха.

В комнате повисла гробовая тишина. Каждый боялся шелохнуться, или отвести от девушки взгляда, будто та в тот же миг исчезнет.

— Это были дети, в основном, — качала головой, словно в отрицании, — они не слушались, пугались, не понимали, что делать… плакали, — сделала вдох такой, будто ей не хватало воздуха. — Через несколько часов на этаже ниже прозвучал взрыв, — теперь не дышала, даже не пытаясь схватить воздуха, разомкнула губы, не двигаясь. — Двести сорок четыре — столько человек погибло в этот день.

Девушка подняла голову в потолок, пытаясь сделать глоток воздуха, точно рыба, что оказалась на суше.

За всё время, что она говорила, на её глазах не появилось влаги, и не одна слезинка не скатилась с её щеки, но её глаза выглядели так, как если бы она захлёбывалась в солёной воде.

Пешков подскочил к девушке, садясь напротив, на колени, схватил её за руки, что-то шепча. Слева сидящая Хава, с влажными дорожками на щеках, приобняла ту за плечи. Ваня с Верой же остались на местах, лишь молча за ними наблюдая.

Как только грудная клетка девушки казалось только начала нормально вздыматься, Вера не дожидаясь продолжения спросила:

— После этого у тебя начались приступы?

Все обернули на ту взгляды, только этим говоря, что так не следует делать.

Кира лишь кивнула головой, поджав губы.

— Ты видишь тоже самое? — не успокаивалась та. Но её никто не останавливал.

Девушка снова кивнула, улыбаясь, уткнулась лицом в ладони, совсем глухо произнесла.

— Это не отпускает никогда.

***</p>

— Не холодно? — Пешков, не накинув ничего сверху, вышел из дома, подходя к курящему у деревьев шатену.

Парень ухмыльнулся, стряхивая пепел в маленькую лужицу перед собой.

— Я стою здесь в твоей кофте, по-моему, холодно должно быть тебе. — Поднёс сигарету к губам.

— Нет, — улыбаясь, качал головой, заходя под кроны деревьев, вставая ближе, — здесь не холодно.

— Где здесь? — вопросительно смотрел в тёмные глаза, находясь на расстояние шага.

— Здесь, — оглянулся вокруг, указывая на место, — с тобой под одним дождём. — Чуть помедлил, после раскрыл губы в широкой улыбке, оголяя свои невозможные зубы соблазняя, острые уголки губ на лице шатена расползтись. После задёрнул голову наверх, ловя ресницами падающие с неба капли.

А зелёные глаза задержались на чужих чертах лица, подбородке и линии скул. Затем поднялись чуть выше, наблюдая за завитыми каштановыми локонами, что один за другим теряли свою форму под тяжёлыми каплями. И снова упали на раскрытую улыбку, и розовые губы, на которых будто была невинная, утренняя роса.

— У тебя красивая улыбка. — Не знает зачем, но сказал, просто потому что захотелось.

Брюнет опускает голову, снова смотря на того, не отводил взгляда с невероятных зелёных глаз. Блуждая по нескончаемым лабиринтам.

— Ты тоже.

На секунду застыв, после оба начинают смеяться, кажется, освещая этим смехом весь лес, и от этого смеха точно становиться легче дышать. Будто с лёгких ножом обрезают золотую нить, какой обтянуты два сосуда, впиваясь в ткань, не позволяя полностью раскрыться. Но на них всё ещё остаётся десятки таких же, а может и сотни.

— Спасибо, — всё ещё улыбается шатен.

— За что? — Смотрит в зелёные бездны так, точно сам знает ответ, а спрашивает просто, просто, чтобы кто-то третий, незримый, тоже понял, то что видел он.

— За себя. — Говорит так, точно условно, просто чтобы сказать, потому что знает, что тот читает по глазам каждое слово, что ещё не сорвалось с его губ.

И теперь уже беззвучно отвечает: «пожалуйста», а тот всё слышит, и кивает в ответ.

Стоят так какое-то время, наверно желая полностью промокнуть. Абсолютно не двигаясь и ничего не ожидая, ни от друг друга, ни от себя. Просто стоя здесь, вместе, под одним дождём.

</p>

***</p>

Среди тревог и вечной грусти

Стань мне антидепрессантом.

Позволь любить себя допустим,

Любить меня в ответ не надо.

— Чем сегодня будем заниматься? — Вера потянулась за яблоком, в хрустальной чашке, с разными фруктами, которую только что принесла Хава.

— Вам не хватило вчерашних приключений? — Кира помешивала содержимое кружки с чем то горячим у себя в руках, поднимая брови, обращаясь к ней.

— Ну так это они выезжали из дома, — покрутив в руке зелёный фрукт, она поджав губы снова вернула его на место. За этим действием искоса проследили все ребята, — а мы сидели дома. Уже какой день! — сказала громче, и словно обиженно.

Смотря на светловолосую девушку, Ваня невольно сравнил её поведение с характером недовольного ребёнка, которому скучно. От размышлений его отвлёк лёгкий толчок в руку. Обернувшись к сидящему справа Пешкову увидел протянутую в ладони того половинку почищенной мандаринки, очистки от которой лежали на его коленях.

Подняв взгляд на тёмные глаза, застыл в них лишь на секунду, и будто отметя любые сомнения, перенял из его рук оранжевые дольки.

Верь мне.

Снова посмотрев на лицо брюнета нашёл лёгкую улыбку.

Я верю.

— …это нормально. — Явно потеряв нить разговора, вернувшись, увидел спускающуюся сверху Вьен. — Забрали и забрали, отойдёт, обратно приедет, — её голос был твёрд как в день их первой встречи, будто перед ними снова стояла стена. — Наверное. — продолжила тише, подходя к ребятам.

— Как вы думаете, когда Лука снова приедет? — Вера смотрела на монотонный дождь за окном, что не переставал лить, уже который час.

— Точно не сегодня. — Хава проследовала за её взглядом.

— Щас бы бухнуть. — Глаза присутствующих тут же обратились к Вьен. Она сидела на диване очень расслабленно, полулёжа, будто скатилась по спинке, скрестив руки на груди.

Молчание, длинною в минуту прервал Ваня.

— Согласен. — Пешков оглянулся на того, закусив губу, посмотрел недолго, после кивнул.

— Я бы тоже не отказалась.

В комнате снова воцарилась тишина, и снова от удивления.

— Хава, ты пьёшь? — Вера поддалась с кресла чуть вперёд, её и без того огромные глаза, кажется, расширились.

В ответ девушка поджала губы.

— Да. — Сказала очень просто, — разве моя религия должна мне запрещать делать то, что мне нравится. — Попыталась скрыть улыбку.

Парни и Кира рассмеялись в ответ.

— Как бы то ни было, алкоголя у нас всё равно нет, и даже если бы он был, Тереза нам бы его точно не дала.