Глава 39. Бриенна (2/2)
Вновь открылась дверь, стражники внесли еще один сундук и поставили у стены. Вместе с ними в комнату юркнул Сэди, подбежал к Тириону почти на цыпочках, неся в руках резной ларец темного дерева. Он водрузил его на стол и попятился, кланяясь и как-то глупо ухмыляясь.
- Найдено, - прошелестел он. – Найдено, милорд.
Тирион откинул крышку, поглядел на содержимое ларца, ухмыльнулся и поднял на всех красные от вина глаза.
- Ступай. Молодец, Сэди. Ступайте все прочь, оставьте меня с лордом и леди Ланнистер.
Едва дверь за слугами закрылась, Тирион вновь сунул свой нос в ларец. Потом поглядел на Джейме с торжественной, счастливой улыбкой.
- Консумирован. Это… великолепно. Отлично вышло. Я горжусь тобой, брат мой. И вами, леди Бриенна.
Бриенна подошла к столу, опять это скверное предчувствие – ощущение западни, как она теперь поняла – сковало ей сердце. На алом шелке, которым ларец был обит изнутри, она увидела скомканную, в липких засохших пятнах, кружевную ткань своей сорочки. Ее желудок сжался, горечь подкатила к горлу.
Подошел и Джейме, с обиженным недоумением разглядывая добытый Сэди трофей.
- Как вы посмели обшаривать мою комнату, мою постель, мою…
- Мне нужно было доказательство. Сами понимаете, возлюбленные мои Ланнистеры, что в этот раз нам не пристало, ежели что, резать куриц и устраивать представление с девственной простыней. Невеста уже не девица, характера самого решительного… Меж вами много было розни в прежние времена… так что разговоры и слухи о неконсумированном союзе могли бы нам здорово навредить.
Как это ни странно, несмотря на застилавший все ее мысли поток бессильной и слепой ярости, Бриенна каким-то отстраненным чувством понимала, что Тирион прав, от первого до последнего слова. И все же ее трясло от обиды. Она повернулась к мужу.
- Ты. Так это ты все устроил, чтобы… Чтобы… это все ты… Так подло, так…
Губы у нее запрыгали, а глаза стали мокрыми. Джейме замотал головой:
- Ты же видишь, они распоряжались в моей комнате без моего ведома! Ну же, Бриенна. Стал бы я так гневаться и кричать, ежели бы сам к тому был…
- Ты! – опять взвизгнула она, пересиливая желание разреветься совсем уж по-детски. – Это ты придумал, и брат твой с тобою заодно! Как вы можете! Как вы смеете!
За что, за что, вы так со мною поступаете, так унижаете меня, - билось у нее в мыслях, но – и это она понимала преотлично – не тот был вопрос, с которым вообще было бы уместно обратиться к Ланнистерам.
Джейме молча сгреб сорочку, вытащил несчастную из ларца, комкая в руке, словно грязную тряпку. В свирепом молчании он сделал шаг к камину, Тирион что-то предупреждающе затараторил, но Джейме не слушал – а Бриенна почти не слышала. Она начала плакать.
Сорочка взлетела в потоке горячего воздуха над поленьями, скорчилась и занялась желто-алым, и тотчас превратилась в пепел, в черные снежинки сажи – так она была тонка. Эти черные лепестки осыпались в пламя, и все замерло и успокоилось. Бриенна только и слышала, что свой изумленный всхлип.
Джейме взял ее за плечи, мягко повернул лицом к двери и повел прочь.
Однако, он не был самим собою, если бы все не испортил - не прошли они и сотни шагов.
Бриенна остановилась в переходе меж открытых галерей замка, пытаясь успокоиться, вытащила из рукава платок и начала вытирать лицо. Джейме взирал на это с плохо скрытым огорчением. Слезы у нее катились и катились, из носа потекло. В итоге Джейме мягко забрал у нее платок и начал сам вытирать ее дрожащее лицо. Бриенна старалась на него не смотреть, однако, когда он стоял так близко к ней, и смотреть было особенно некуда. Его зеленые глазища казались черными от печали.
- Ну, полно тебе. Мы уже ушли от них. Все хорошо, Бриенна. Я не дам тебя больше в обиду. Он не посмеет так с тобой говорить. Никогда. Никогда больше. Обещаю.
Джейме вытер ее щеку, отвел с нее мокрую прядь.
- Ох, в Пекло все. Ежели бы знал, что это так тебя заденет, клянусь тебе, я сжег бы эту рубашку сам, и еще вчера ночью.
- Но так не сделал, - огорченно выдавила она.
Джейме поморщился, что в его случае часто выдавало нежеланное раскаяние.
- Я позабыл о том, где мы с тобою находимся. Здесь ничто нам не принадлежит, - горько сказал он. – Наши вещи любой может обыскать, да и – погляди, нас самих, словно вещи, передают из рук в руки.
Она отвернулась.
- Нехорошее место, - задумчиво проговорил Джейме, проследив ее взгляд.
Стайка девиц, одетых самых фривольным образом, неслась по мостовой, куда-то в покои рыцарей гвардии.
Джейме вдруг хмыкнул. Может, их голые спинки и обтянутые прозрачным шелком зады настроили его на веселый лад.
- Слыхала ты историю о браке меж стариком и танцовщицей?
- Нет, - буркнула Бриенна, подумав: и не хочу.
Но Ланнистер ее мыслей не слышал.
- Наутро, просыпаясь в одной постели с юной женой, старик, знатного рода, но весьма дряхлый, велит своему слуге принести курицу. На глазах у жены он приказывает отрубить птице голову и полить кровью постель. «Что вы делаете, милорд?» - изумляется красавица. «Спасаю вашу честь, миледи».
Джейме засмеялся, видя, что Бриенна нахмурилась.
- Тогда юная жена берет простыню и от души сморкается в нее. «А вы что делаете, миледи?» «Вы спасли мою честь», отвечает она, «Я же спасаю вашу!».
И Джейме заржал над собственной шуткой, приведя Бриенну в самое кислое расположение духа.
- Ты находишь такие побасенки достойными повторения? – строго поинтересовалась она. – Это гадко.
- Прости, - все еще посмеиваясь, отозвался Ланнистер. – Прости. Ты права, эти шуточки не для дамских ушей. Однако, вся эта глупая сегодняшняя возня напомнила мне… Я только хотел развеселить тебя, моя милая.
Бриенна пожала плечами. Он разглядывал ее, сияя своей великолепной улыбкой.
- Тебе лучше?
Вдруг она поняла, что и впрямь, занятая тем, чтобы отчитать его за неподобающие разговоры, забыла о слезах. Они как-то сами высохли. И все же, когда возвращались к детям, Бриенна сердилась на Ланнистера – может, из-за того, как он все испортил этой дурацкой историей, ведь был с ней - до того - ласков, вежлив, благороден…
И тут же она говорила себе: но он именно тот, кем себя в итоге проявил. А все остальное ты просто выдумывала, будучи влюбленной в него. Те времена прошли.
И он никогда таким – на самом-то деле – не был.
В Хаммерхолле их встретили шумно и суетливо. Слухи носились по двору, и Бриенна заметила, как вокруг них с Джейме образовался какое-то кольцо, состоявшее из кланявшихся с особым усердием людей.
Она бросила поводья конюху, и, когда спешилась, Джейме очутился с ней рядом.
- Гляди не на этих, - тихо сказал он, наклонившись к самому ее уху, - а вон туда.
Он показал взглядом. На ступенях боковой галереи стояли рыцари Простора и Северной Марки, настроенные к приезду гостей без всякого подобостратия. Они хмурились: все высокие, как на подбор, широкоплечие, выкормленные земляничными пирогами, бараниной да молоком, все в хорошо сшитых кожаных дублетах, с красиво изукрашенными ножнами на поясах. Старая вражда, вероятно, давала о себе знать, решила Бриенна. Эти ленные и межевые рыцари Северной Марки – Осгреи, Вебберы и прочие – к Ланнистерам никогда не питали любви, а, ежели выпадала возможность, пытались пойти войной.
Джейме, видимо, давно это за ними знал, потому что, пройдя сквозь толпу приветствующих, направился прямо к этому хмурому братству. Он называл рыцарей по имени, и некоторые отвечали ему кивком или наклоном головы. Иные же просто молча таращились или неприязненно щурились. Наконец, один из этих молчунов – ростом с Джейме, с густой русой бородой и пристальным взглядом светло-серых глаз, вытянул руку. Джейме ответил на приветствие, охватив рыцаря за локоть. Они обменялись несколькими тихими словами. Когда Джейме вернулся к Бриенне, он выглядел весьма довольным собой.
- Кто это?
- Сир Барлоу Осгрей, старый товарищ… Он лучше других понимал меня, хотя и не питал особенной любви к Западу. Но кое-чем он был обязан мне и сестре, а потому, я полагаю, с ним будет проще.
- Где же сам лорд Кордвайнер? Я посылала ему письмо от нашего имени, еще в дороге…
- Ответили, что на первой летней охоте.
- Они не с ним? Почему же?
- Они вернулись раньше. Их предводитель пытался загнать какого-то особенно упрямого оленя, говорят, обещал вернуться через два рассвета, с добычей иль без. С ним остался небольшой отряд. Остальные вернулись сюда, чтобы приветствовать наш приезд.
Замок башмачников произвел на маленькую Сольви огромное впечатление. Он был мрачным, и, на вкус Бриенны, неуютным. Сольви же привели в трепет головы оленей и горных баранов, что таращились янтарными глазами в полутьму большого зала. Ошеломили ее и чучела сов, цапель и прочих птиц – был тут даже павлин – которыми украсили полки над величественным камином посреди столовой.
- Как тебе логово Кордвайнеров, маленькая леди? – наклонился к ней Барлоу Осгрей. Сольви, набравшись храбрости и стуча серебряной ложкой по золоченому блюдцу с земляничным кремом, сказала:
- Все они неживые. Все-все. И цапельки, и павлинчик. Это просто умопоразительно!
Барлоу и дамы рядом с ним так и покатились со смеху. Бриенна тоже фыркнула, а Артур сердито поправил Сольви:
- Умопомрачительно! Или поразительно! Думай, что болтаешь, дитя. Вечно путаешься в словах.
Сольви с философским видом облизала ложку - и улыбнулась зубоскалившему Барлоу:
- И удимительно! Даже павлинчик!
- Какая прелестная малышка, - воскликнула одна из дам Простора, и все наперебой принялись расхваливать девочку, мол, какие чудные у нее глаза, золотые волосы, острый ум, превосходная речь, красивые платья. Сольви купалась в комплиментах еще в Королевской Гавани – и теперь принимала все это с таким милым и сдержанным достоинством, что Бриенна диву давалась.
После ужина детей отправили спать, общество же не желало расходиться. Расположились у камина, дамы достали вышиванья, а мужчины принялись смаковать запасы фруктового вина. Бриенна сидела тихо, не зная, куда деть свои руки - а главное, свои мысли, так ей были незнакомы разговоры, и так странны. Болтали об охоте, фазанах, перепелках, о каких-то земельных спорах, разделе чужих садов и полей, урожаях, платьях, шелковых плащах, и о прочей совершенно ей неизвестной чепухе. Джейме же был в этих разговорах словно рыба в воде. Многие споры он знал, как поняла она, еще со времен своего правления в Западном Крае.
- Что же Фоссовеи? – деловито переспрашивал он. – Сир Тремейн все еще требует, чтоб лишь у него осталось право поставлять свой жидкий сидр к королевскому двору?
И все принимались судачить и сплетничать о Фоссовеях, о яблоневых садах и нападениях на межевых рыцарей.
Наконец, большинство дам поднялись и откланялись, напоследок не забыв присесть перед Бриенной в глубоких поклонах. Она улыбнулась им, не без труда, чувствуя и сама, сколь фальшивой и усталой выходила эта улыбка. И подумала, не пора ли ей оставить развеселившееся общество лордов северного Простора. Словно в ответ на ее мысли, сир Брайен Осгрей, младший брат Барлоу, с самодовольной улыбкой сказал:
- Мы приготовили вам комнаты, миледи. Детская комната и ваша спальня. Думаю, маленькой дочери Короля за Стеной тут понравится. Лорд Кордвайнер даже приказал украсить комнаты игрушками. Детей у него нет, но детей он очень любит…
- Сольви робеет спать в чужих домах, - тихо сказала Бриенна. – Я лучше положу ее с собой. То есть…
Она осеклась, заметив взгляд Джейме.
- С нами, - ее щеки запылали.
После изумленной паузы Осгрей-младший пьяно гоготнул:
- А, вот как. Не оседлал еще свою норовистую кобылу, Ланнистер? Все ищешь, как подступиться?
Похабные улыбочки побежали по лицам мужчин. Только теперь Бриенна, оглядевшись, поняла, что почти все дамы, кроме нескольких молодых и довольно свободно себя державших – в открытых платьях, поняла она, наложницы или конкубины – из гостиной ушли.
- Сир Брайен, - Джейме поднялся с места, - на два слова.
Бриенна провожала их несчастным взглядом, думая, не стоит ли вмешаться. Она посмотрела на Барлоу, но тот, казалось, был доволен таким поворотом. Он сделал несколько больших глотков из золоченого кубка – и, перехватив взгляд Бриенны, мерзко ей подмигнул.
Оба рыцаря вскоре вернулись, болтая, как ни в чем ни бывало. Когда Брайен уселся рядом со старшим братом, Бриенна заметила, что он потирает украдкой свою шею, и, когда он чуть сдвинул шейный платок из дорнийского шелка – она увидела свежую ссадину, точно ударили ребром деревянной ладони. Вел он себя при этом шумно и суетливо, хлопал Джейме по плечу, называл своим другом и братом, солнцем Запада и старшим из львов - и вообще, казалось, пришел к какому-то полезному для себя выводу. Джейме держался совсем непринужденно, захмелев и развеселившись пуще прежнего.
Разговоров о приручении норовистых невест более никто не заводил.
К удивлению Бриенны, едва закрылась дверь за Гертой, помогавшей ей снимать тяжелое платье, Джейме мгновенно протрезвел. Лицо его стало усталым и отрешенным. Он уселся за стол, где сквайр уже свалил в кучу донесения из Ланниспорта и окресностей, а также бумаги, догонявшие их в дороге – письма и наставления Десницы, письма с Тарта, из Хайгардена. Бриенна, оставшись в нижнем платье и чулках, забралась под толстое покрывало и притянула к себе засопевшую Сольви. Дочка обвила руками ее шею, что-то ласковое и глупенькое пробубнила во сне.
- Пора ложиться, - тихо сказала Бриенна, глядя на спину Ланнистера. Он сидел лицом к свечам, и она видела лишь его плечи, упрямый затылок и просвеченные розовым уши. Ей стало почему-то жаль его. – Джейме. Мы уже легли.
Он помолчал, шелестя своими бумагами.
- Надеюсь, тебя не задели слова этого юного дуралея, - вдруг проворчал он.
- Больше меня задело и огорчило то, как ты бросился в драку.
- Не было драки.
- Мне здесь не очень-то нравится, - сказала Бриенна, обводя глазами потолок, на котором изобразили сцену какой-то весьма кровавой охоты. – Я никогда здесь не бывала.
- Я бывал, - сказал Джейме, отчего-то смягчившись. – Множество раз. Люди здесь живут такие. Ни слова без издевки. Потому прямота Осгреев мне милее иной фальшивой доброжелательности.
Бриенна промолчала. Джейме поглядел на нее через плечо. Глаза его остановились на спящей Сольви.
- Умопоразительно, - сказал он с нежной улыбкой. – И павлинчик! Даже павлинчик!
Бриенна не выдержала и захихикала, прижимая ладонь ко рту.
- Ложись скорее, - велела она, чтобы перестать смеяться. Джейме улыбался во весь рот, довольный, счастливый какими-то своими мыслями. – Мы все сегодня очень устали.
- Не могу, - жалобно протянул он, отворачиваясь. – Я дал себе зарок к приезду в Кастерли хоть половину записей разобрать.
- Что толку? Много было выпито, и тобой, в том числе…
Джейме хмыкнул:
- Не так уж много. К тому же, гнусная выходка Брайена меня весьма взбодрила.
- Ну же, перестань.
Но он упрямо возился с бумагами, вздыхал и сопел. Бриенна даже задремала, убаюканная треском дров в камине, ворчливым хором цикад за окном, теплым тельцем дочери, прижавшейся к ней. Но Джейме вдруг прошипел себе под нос:
- Нет, ну что за проклятые буквы. Кто выдумал сочинять такие длинные слова! И почему я должен считать эти чертовы столбцы!
Она посмотрела на его силуэт у стола. Даже затылок его выглядел несчастным. Бриенна осторожно сдвинула Сольви на подушки, прикрыв одеялом, накинула на себя плащ. Не надевая туфель, подошла к Ланнистеру.
Пальцы его левой руки были измазаны чернилами. Перо дрожало, когда он выводил на листе какие-то длинные расчеты. Подвинув стул, Бриенна села сбоку. Джейме поднял голову и устало оглядел ее.
- Прости меня. Скоро окончу. Все равно ничего не выходит. Ни одно число не сходится, как я не бьюсь.
Она протянула руку и забрала у него листы.
- Может, и не должно бы сходиться?
Хмурясь и прикусив губу, она начала читать донесения о сборах подати с гаваней, рудников и мастерских. Это были разрозненные, кое-как и явно наспех составленные, отчеты по случаю прибытия Ланнистера. Неудивительно, подумала она, что у бедного Джейме голова кругом, да числа перед глазами разбегаются.
- Ты не должна…
- Постой, - Бриенна вытянула ладонь, - дай мне донесения из Кастамере. Тут что-то не то.
Джейме изумленно послушался. Наконец, она положила бумаги на стол и поглядела ему в лицо. Ответом ей была смущенная ухмылка, как будто он уже понимал, что Бриенна произнесет. Зачем-то он скосил глаза на ее грудь, едва прикрытую белым кружевом. Бриенна закатила глаза, стянула плащ на груди и отвела с лица прядь распущенных волос. Поставила локоть на стол и постаралась придать своему голосу как можно больше строгой, тяжелой холодности:
- По всему выходит, что шахты разорены или истощены. Всю подать собирают с борделей, которые, поставленный на место Протектора, лорд Бронн Черноводный открыл теперь там во множестве. Это правда?
Джейме стеснительно крякнул.
- Я задавался вопросом как-то раз, нет ли в тебе крови Ланнистеров? Ты строга, словно мой отец, и язвительна, как Тирион…
- Джейме. Я спросила у тебя: это правда?
- Нет. Не знаю… Я не особенно вникал в те дела, Бриенна, но, помнится мне, шахты приносили… Погоди. Откуда ты взяла, что они разорены?
- Вот тут Бракс пишет Деснице о том собственными словами, - она сунула Джейме под нос свиток, но Ланнистер, бедолага, лишь подслеповато и беспомощно щурился. – Вот подпись, вот его печать. Обещаны были десять подвод с золотыми слитками для чеканки монет, а прислано всего три. Десница спрашивал, в чем дело, и Бракс ответил, что шахты не могут дать больше. Затем сир Бронн… Посмотри-ка сюда.
Она порылась в бумагах и вытащила нужный свиток.
- Докладывал, что бордели в гаванях Ланниспорта приносят большую прибыль, вызвался компенсировать недостачу золота налогами с них.
- Да быть не может, - пробормотал Джейме, отталкивая от себя бумаги. – Ладно, или может? Бронн, конечно, та еще сволочь, но он мой друг…
- Я не говорю, что он действовал против тебя. Но он явно покрывал потери Короны, а уж как это делал? Как умеет, да чем пришлось.
- Ну, и прекрасно, - устало сказал Джейме. – Пусть так. Значит, он прикрыл неудачи шахт, и Короне мы ныне не должны…
- О, еще как должны, - тихо и грустно отозвалась Бриенна, вытаскивая чистый лист и забирая у мужа перо. Она начала выписывать числа, а затем провела под ними черту. Джейме поглядел на это число, крупно написанное Бриенной в самом конце, и его лицо стало бледным от гнева. – Вот, гляди, сколько.