Глава 10. Джейме (2/2)
- Как дела в Ланниспорте? В Кастерли?
- Все не так уж плохо, - отозвался Джейме.
- Она пришла в себя после родов… и похорон?
- Почти.
- А ты?
- Дочь осталась жива, - сказал Джейме, осушив бокал и налив себе еще. – Серсея жива, здорова… О чем мне еще богов просить?
Бронн помолчал, кусая губу.
- Нравится мне твоя стойкость, сир Джейме.
- Можешь так больше не называть.
- Мне не трудно.
- Это как будто против королевских указов?
- Да я вообще в душе бунтовщик и смутьян, - кривая ухмылка. – Ты взаправду ее под замок посадил?
Джейме пьяно хохотнул. Слуги. Опять его глупые, бестолковые слуги.
Болтовня покатилась во все концы страны, позоря и без того покрытое позором имя. Интересно, как Тирион отреагирует, когда узнает? Придет ли в ужас или, напротив, будет рад тому, как все окончилось?
Запереть Серсею ему пришлось после того, как одним прекрасным и долгим летним утром он, по обыкновению, по привычке, ставшей ему уже приятной, вошел в спаленку Джейн – так он назвал дочку – и увидел, с какой-то теплой радостью в сердце, что Серсея неподвижно стоит над колыбелькой.
Она склонила голову, разглядывая спящую малышку. Но радость его длилась недолго: Серсея, чей профиль был просвечен розоватыми и нежными лучами, наклонилась и подняла из постельки подушку, сжала ее двумя руками и приблизила к лицу младенца. Джейн, бедная девочка, не проснулась, так никогда и не узнав о близкой опасности, потому что Джейме молча схватил сестру за плечо и отволок из комнаты. Так же молча он повел ее, спотыкающуюся, сердито сопящую, в ее собственную спальню, втолкнул в комнату – и грохнув дверями, начал поворачивать ключи в нескольких замках.
Некогда все эти замки велела врезать сюда его мать, оберегая детей от неправедных удовольствий, которые они столь рано друг для друга открыли – и теперь, гремя ключами, он отстраненно, с ледяной насмешкой, думал:
Ох… благодарю тебя, милая матушка.
Пришлось ему потом собирать слуг и объяснять им новые правила – и вновь вспомнил он тогда о Серсее, которая пыталась правила свои установить.
Ему было так тошно, так омерзительно от этого всего, что, тем же вечером, мертвецки пьяный, он вломился к Серсее, ползал у нее в ногах, молил о прощении. Она что-то сообразила, молча открыла ему объятие, но, едва попыталась поцеловать его губы – он отшатнулся и ушел, даже и пьяным не забыв о ключах.
Теперь, стараясь звучать разумно, он сказал Бронну:
- Она сильно страдает от горя, ей нужно время, чтобы прийти в себя…
- М-м. Неудивительно. Знаешь, мне правда было жаль вас, когда я том услышал: что близнецы родились столь несчастливыми. У мальчика, говорят, сердечко было… обнажено.
- Это я видел своими глазами, - закивал Джейме.
- А девочка, говорят…
Бронн вздохнул. Джейме стало неприятно:
- Я назвал ее Джейн, в честь бабушки. Та тоже была некрасивым ребенком, но потом красота ее расцвела.
Бронн поднял свою знаменитую бровь. На сей раз у Джейме даже не было сил на это разозлиться.
- Но… - Бронн оборвал сам себя.
- Она похожа на маленькую русалочку, - сказал Джейме тихо, - ну, ручки и ножки, как у русалочки или рыбки, или…
Он закрыл лицо здоровой ладонью, поставив локоть на стол. Бронн молчал, пока плечи у Джейме вздрагивали. Выдержав положенное время и деликатно кашлянув, Бронн без следа насмешки сказал:
- Ты не должен привязываться. К тому же, ты больше не рыцарь, на твоих плечах больше не лежит обязанность защищать всех сирых и убогих на этом свете. Другой бы возрадовался такой свободе. Но… могу тебя понять. Ты так долго этого желал. Надеюсь, боги тебе дадут сил справиться. Ежели почувствуешь, что сил больше нет – тебе будут рады в любом моем замке. Не только этом жалком собачьем приюте, нет. В Корнфилде, в Гринфилде…
Джейме поднял на него ставшие сухими глаза:
- Поверить не могу, что ты этим еще и горд!
- Ты должен был уплатить цену: и сам согласился. Три замка в бесплодных горных землях – это и немного, если вдуматься…
- Меня загнали в угол. Ты в том участвовал.
- А, по-моему, просто отпустили с миром. И я приведу эти земли в порядок, от них тебе еще будет и толк, и польза.
- Спасибо, - с издевательским полупоклоном отозвался Джейме.
- Тебе кто-нибудь говорил, как плохо ты выглядишь?
Он пожал плечами.
- Хуже, чем когда-либо, а я уж тебя всяким видал, - гнул свое сир Черноводный.
- У меня множество причин для седых волос.
- Не в этом дело. Ты выглядишь, словно тебя только что из пыточной камеры вынули. Лицо, - Бронн помахал сложенными пальцами вдоль собственного подбородка. – Лицо как у приговоренного.
Вошли слуги и начали расставлять тарелки, полные нехитрых яств. Да, не без злорадства подумал Джейме, это тебе не Хайгарден, тут вместо жирных каплунов – только тощие собаки. Впрочем, он надеялся, что собачатиной здесь его кормить постыдятся. Он заметил среди прислуги знакомую фигуру.
- Здравствуй, Беони, - тихо проговорил, когда девушка подошла к нему. Она молча, с выразительным грохотом, поставила перед ним серебряную тарелку. Ее единственный глаз на него не смотрел. – Как ты?..
Она, все так же в молчании, отвернулась. Джейме поймал ее запястье:
- Я привез тебе подарок.
Изумленно, почти со страхом, она посмотрела через плечо. Ему стало стыдно.
- Просто подарок. Без всякого… без необходимости…
Он запнулся, и Бронн тихо, сдавленно хихикнул:
- Неужели ты правда полагал, что я тебе позволю, после того, что вы с сестрой…
- Это сделала она, не я.
- Беони, бедняжке, думаю, теперь уже все равно, кто из вас виноват.
Джейме отпустил ее руку и достал из кармана толстый жемчужный браслет, застежка его украшена была большим рубином. Положил на стол, аккуратно расправив.
Беони взяла украшение своими искалеченными пальчиками, подцепила со скатерти и несколько мгновений в изумлении рассматривала.
Потом перевела взгляд на него. Она показалась ему очень грустной и потерянной, в этом простом сером платье, с аккуратно убранными в косу пепельными волосами. Ее пухлые, красивые губки дрогнули, а затем она подошла к камину и швырнула браслет в огонь.
- Ого! – Бронн одобрительно присвистнул. – Клянусь богами, это отлично!
Беони посмотрела на хозяина с едва сдерживаемым презрением – и тихо вышла, так и не произнеся ни слова.
- Надеюсь, она мне отравы не подсыпала, - смущенно пробормотал Джейме, глядя в тарелку. – Как считаешь?
Друг его, продолжая посмеиваться, только плечом дернул:
- Попробуй, завтра посмотрим, чем дело кончится. Беони беззащитна, бесхитростна и глуповата, скажу правду. Если она тебя и отравит, отделаешься тем, что все горшки в замке изгадишь. Не могу утверждать, впрочем, что тут особенно есть, что изгадить. Такое чувство, что Клиганы, подобно своим псам, испражнялись прямо там, где обедали.
- Они держали много собак.
- И сыновей вырастили псами.
- Сандор оказался не таков… Бриенна мне говорила…
Джейме испуганно примолк. Серсея сумела выбить из него почти всю храбрость, и, наслушавшись ее безумных посулов, он стал бояться даже произносить это имя – как про себя, так и вслух.
- Ах, - беспечно отозвался Бронн. – Наша милая, всегда такая справедливая Бриенна. Да не ей ли он так наподдал, что она едва ходить могла?
- То был честный поединок.
- Честный или нет, а вот у меня бы рука не поднялась на даму, да еще высоких кровей.
- Она рыцарь.
- Тебе приятно это вспоминать, правда?
Джейме с унынием поковырялся в жидкой кашице. Посреди лужиц подливы плавали кусочки плохо ощипаной птицы.
- Не слышно ли каких… вестей? – спросил он, с неприязнью понимая, что Бронн просто ждет вопроса, и, скорее всего, теперь про себя смеется.
- Она пошла замуж за одичалого. Слыхал еще, что для нее везут некий подарок с Тарта, из дома ее отца.
- Что за подарок? – с подозрением спросил Джейме.
- Неведомо. Может быть, сапфиры?
- Нет там никаких сапфиров.
- Тогда и предположить не могу. Отец ее мертв.
- Она мальчику рассказывала, будто Артур родом с Тарта.
- Вроде бы так и есть? Она-то с Тарта.
- Его род начинается здесь, в Западном Крае.
- Опять, - кисло проговорил Бронн. – Ты опять за свое?! Мало тебе было наказания, которое ты уже претерпел? Леди Старк на тебя так зла, что, если только сунешь свою львиную морду за Курганы, тебе по этой морде прилетит от всех северян разом. Король тоже от тебя не в восторге. Сестре своей он с радостью поможет тебя добить. Я своими глазами видел, как у этой рыжей девицы при виде тебя чуть пена с клыков не закапала.
- Нет, я только говорю, как было бы по справедливости, - пробубнил Джейме.
- По справедливости? – Бронн сунул в рот кусок плохо пропеченного, серого хлеба и начал энергично жевать. Он разломал краюшку и принялся макать ее в отвратительную подливу, казалось, ничуть не смущенный ни кислым вкусом, ни затхлым запахом. – А что еще было бы по справедливости, друг мой?
Джейме налил себе вина:
- Не пытайся меня опять стыдить. Я весь стыд по дороге из столицы растерял. Так, во всяком случае, говорят.
- Не стыжу. Мне тебя жаль, вот и все.
- Ее жалей, у меня-то теперь все отлично.
- Да?
- Пусть этот рыжий дикарь ее там насилует и колотит, мне теперь дела нет. Я однажды ее от Тормунда уберег, но ей, видать, всегда того хотелось.
Шлюха, подумал он в безнадежной тоске. Шлюха, да пусть он тебя попросту зашибет!
- Ты говорил, он ее друг.
- Такой друг, что полез под юбку, едва выпал шанс, - с горечью отрезал Джейме.
- Ты также говорил, что и ты был ей другом. И тебе тоже выпал шанс, выходит? Вы с ним похожи.
Джейме возмущенно фыркнул:
- Чушь. Я знаю, как обращаться с девицей высокого рода. Я ее никогда не обижал. И, если уж по чести - всего больше меня взбесило то, что мой сын теперь станет расти среди дикарей и всяческого сброда.
- Его называют Королем-за-Стеной. Тормунда.
- Да, и богатство его известно. Только это все дела не меняет: он неотесанный, грубый, безнравственный дурачина. Король медведей и тюленей, вот он кто.
Бронн расхохотался. Джейме все продолжал себе наливать, пока голова его не отяжелела, а мысли совсем не запутались. Его отвели в комнаты, и он уснул, ткнувшись лицом в воняющую пылью и собачьей мочой простыню.
Наутро он уехал, и, когда отряд достиг Кастерли Рока, почувствовал вдруг, что его гнев успокоился. Он вспомнил о дочери, и, не смотря ни на что, ему стало тепло и странно приятно возвращаться.
Служанка отперла замки, он вступил в комнату сестры. Тяжелые шторы были опущены. Пахло как-то затхло, противно – он с запоздалым отвращением поднял ногу, едва не наступив в лужицу рвоты. Стол был уставлен бутылками с вином, початыми и пустыми. Серсея лежала на полу, рядом с кроватью, свернувшись в клубок. Ее волосы были спутаны, всклокочены, на затылке золотился отвратительный колтун, в нем сверкали седые пряди. Ее пьяный храп был похож на какой-то стон, вызывая в Джейме и жалость, и боль, и презрение.
- Мой лорд, мы пытались… мы… старались ее уговорить, но… но миледи что-то совсем расстроилась, когда вы отбыли, - проныла служанка притворно-жалобным голосом. Он понял, что слуги ей не сочувствовали – с какого-то момента, а, быть может, и никогда.
- Где же ее грум?
Недоуменное молчание. Потом служанка вздохнула:
- Этот мальчишка тут крутился последнее время, а потом вовсе запропастился.
Джейме подошел к шкатулке с драгоценностями. Трудно было понять, пропало ли что. Но он отчего-то в этом не сомневался.
Вздохнув, он поднял сестру с пола. Сорочка ее была покрыта следами вина и рвоты. Она показалась ему легкой, как перышко, и он понял, что Серсея, скорее всего, ничего не ела, а только пила все эти дни.
- Налейте ванну. Приведем ее в порядок. Да и здесь не мешало бы убрать. Вы что же, совсем комнату не трогали?
Слуги засуетились. Начали прибирать в спальне, собирать грязные простыни, унесли бутылки. Открыли окна.
Он отнес сестру в купальню, и, опустив в воду, погладил нежное, серьезное личико:
- Эй. Я вернулся. Теперь все будет хорошо, Серсея. Я стану тебе хорошим братом.
Она открыла глаза, обвела его мутным взглядом, что-то недовольно пробубнила.
- Тише. Тише. Не бойся. Я с тобой. Я… с вами.
С вами, и всегда, теперь – навсегда - подумал он как-то обреченно, вытирая ее лицо и шею мокрым шелковым платком. Серсея слабо отбивалась, а потом сдалась. Она обвила его руками, притянула к себе – и заплакала.
И, обнимая ее в ответ, он вдруг почувствовал себя таким одиноким – словно никого во всем мире не осталось, никого и нигде.