Часть 4 (2/2)
— Ирука-сенсей, вы не будете так любезны пригласить остальных гостей Ли-куна во двор? Я буду вручать Ли-куну… подарок.
Ируке вдруг становится жарко. Он кивает и опрометью кидается в «Якинику», даже не за тем, чтобы поскорее выполнить просьбу Какаши-сенсея, но в попытке спрятаться от изучающего взгляда. Ирука не помнит, как приглашал гостей во двор, как искал запропастившегося куда-то Гая, Ирука лишь пытается избавиться от настойчивого ощущения, что Какаши-сенсей…
Какаши-сенсей волновался… Нет, нет, показалось, он не мог волноваться о грязном шантажисте Ируке! Но зачем бы ему тогда так пристально разглядывать распухший нос и разбитую губу Ируки? Беспокоился, что Ируку спросят, откуда такое украшение? Да мало ли откуда? На тренировочном полигоне нарисовали… С дерева свалился… Да и не стал бы Ирука говорить правду, он же не выжил из ума, при других чуунинах, работающих в Академии, при джонинах, при детях — о таком…
Значит, и вправду — волновался? Он ударил Ируку ладонью… Не кулаком, развернутой ладонью, легко, будто не хотел сделать больно…
Ирука смаргивает капли в уголках глаз, стараясь не выглядеть таким бессовестно счастливым. Наконец, шиноби, уже плотно засевшие за столы, ворча, покинули «Якинику», высыпав в широкий двор. Какаши-сенсей все еще там: оперевшись о стену ресторана и подогнув одну ногу, самым наглым образом читает небольшую книжицу в яркой обложке. Не ее ли Ирука видел в руках Какаши в магазине? Небрежность позы Какаши-сенсея заставляет Ируку покрыться мурашками размером с кулак. Как можно быть таким и не осознавать…
— Наконец-то, — Какаши-сенсей замечает столпотворение и захлопывает книгу. — Вас только за смертью посылать, Ирука-сенсей.
Ирука уже собирается обидеться, когда запоздало понимает: насмешка в голосе Какаши-сенсея была доброй. Неторопливо приблизившись к недоумевающему Ли, Какаши находит взглядом Гая, вдруг подмигивает ему и выставляет перед собой ладонь, разворачивая ноги в стойку.
Быстрее всех движение Какаши расшифровывают Гай и Ли. Ли ахает в восторге, вскидывая ладони к щекам, а Гай заливается слезами:
— Ты опять победил меня, Какаши! — почти рыдает Гай-сенсей. — Мой подарок и в сравнение с твоим не идет! Обещаю, в следующий раз я…
— Гай-сенсей, — Ирука решает прервать Гая, пока тот не потерялся в эмоциях, — а могли бы вы разъяснить, что такого Какаши-сенсей собрался подарить Ли-куну?
Ирука произносит эти слова вроде бы тихо, но Какаши-сенсей каким-то невероятным образом слышит их. И отвечает сам:
— Спарринг врукопашную. Со мной.
Ируке вдруг хочется рассмеяться. Вот же! Действительно, вся деревня знает о «противостоянии» Какаши-сенсея и Гая-сенсея, и что может так обрадовать Ли-куна, как сражение с соперником любимого учителя? Правда, похоже, Какаши-сенсей заставил всех гостей покинуть ресторан не только для того, чтобы устроить им шоу. Кажется, он действительно опасается, что в разгаре битвы «Якинику» может рухнуть.
— Я готов! — дрожа от перевозбуждения, Ли встает в стойку напротив Какаши-сенсея. — Нападайте!
— Эй, Ли! — вдруг подает голос Гай-сенсей, уже справившийся с эмоциями. — Не больше двух врат, договорились?
— Врат? — непонимающе переспрашивает Ирука-сенсей. — Это та страшная техника, которая… О, боже… Они что, будут драться всерьез?! Насмерть?!
— Не беспокойтесь, Ирука-сенсей, — хлопок по плечу авторства Гая заставляет Ируку пригнуться и крякнуть. — Ли тренировался на пределе возможностей с момента своего выпуска из академии. Он не пострадает.
«Да я не за него волнуюсь!», — хотел выпалить Ирука, но вовремя прикусил язык.
Тем временем на площадке, образованной вставшими широким кругом шиноби, начинается движение. Ли, горделиво выпрямившийся от оказанной чести и развернувший плечи, вдруг стал еще почти на полголовы выше. Какаши же спрятал одну руку за спину, явно не собираясь использовать ее в сражении. Ирука впивается зубами в нижнюю губу, бессознательно разжевывая едва подсохшую ранку. Соперники сейчас просто медленно идут против часовой стрелки, сохраняя дистанцию неизменной, примеряясь, выстраивая в уме план сражения, изучая движения друг друга. Ирука завороженно глядит, как ступает Какаши — настолько плавно, будто не идет, а перетекает. Он выглядит расслабленным и спокойным, но чем спокойнее становится Какаши-сенсей, тем сильнее нервничает Ирука.
Кто из них атаковал первым, Ирука заметить не успел. Увидел только, как Ли почти бережно укладывают в пыль, придерживая за локоть. Кто-то справа одобрительно свистит, подначивая. Ируке хочется оторвать свистуну голову.
Это было красиво. Также красиво, как оползень или извержение вулкана, и так же смертоносно. Движения Какаши-сенсея и Ли настолько быстры, что глаз не успевает за ними: Ирука впервые жалеет, что не владеет додзюцу Учих. Вот Ли буквально плашмя пролетает над импровизированным рингом, отправленный в полет приемом Какаши-сенсея. Вот уже Какаши хватают за голову, будто собираются переломить хребет одним движением — ему едва удается вывернуться. Вот Ли практически втыкают головой в песок, с размаху — Ирука уже хочет метнуться на ринг, чтобы остановить эту бойню, как через мгновение Какаши-сенсей с трудом уходит от чудовищного удара, направленного в почки. Ирука забывает дышать, не зная, за кем следить и за кого молиться. Он уже успел забыть, что этот бой — всего лишь подарок для живущего тайдзюцу новоиспеченного чуунина, что Какаши-сенсей — бывший АНБУ и таких молоденьких, как Ли, десятками в пыли валял. Сейчас Ирука готов поклясться, что видит за плечами каждого из сражающихся ухмыляющуюся смерть. Удар! Ли чудом сберегает ноги. Удар! Лежать бы сенсею с раздавленной грудью, если бы не совершенно невозможный перекат…
— Вот позер, — недовольно вздыхает кто-то слева.
Ирука с трудом переводит взгляд на того, кто произнес эти слова и видит Неджи-куна. Недовольно нахмурившись, Неджи наблюдает за боем в щель между спинами Гая-сенсея и Асумы-сенсея.
— Почему… позер? — сглатывает Ирука.
— Ли его жалеет, — фыркает в ответ непонятно откуда взявшаяся Тентен. — Растягивает бой для шоу. Уж мы-то знаем, на что он способен! Такими темпами кто-нибудь может подумать, что Ли слаб!
— Верно говоришь, Тентен! — слышащий каждое слово ученицы Гай-сенсей вытягивает вперед кулак с выставленным большим пальцем. — Ли! Кончай его!
«Что значит — кончай его?!»
Ирука уже собирается броситься вперед, но чья-то рука хватает его за шиворот и останавливает коротким жестким движением. Тем временем скорость сражающихся возрастает: теперь видно, что Ли заметно теснит Какаши-сенсея. Не смея вздохнуть, Ирука не сводит с Какаши глаз. И снова наваливается это детское ощущение: если крепко-крепко сжать кулаки, то сражающийся в спарринге товарищ обязательно выйдет победителем…
Удар! Ирука видит взметнувшиеся полосы бинтов — знаменитый Обратный Лотос Ли. Какаши усмехается и избегает его с помощью сложной комбинации, которую Ирука под страхом смерти не повторил бы, и атакует Ли коварным движением ног. Ох… Взгляд Какаши пылает первобытной яростью сражения, на это смотреть так же больно, как на свет молнии. Ли, кажется, начинает уставать… Или нет?
— Ли, там все закуски остынут! — приложив руки рупором ко рту, кричит Тентен. — Давай уже быстрее, хватит выделываться!
Ли на мгновение отвлекается на сокомандницу, и Ирука со всхлипом втягивает в себя воздух: если Ли не отразит этот удар, ему точно переломят позвоночник…
Удар!
Пыль поднимается непроглядным клубом, а когда рассеивается через десять невыносимых секунд, Ирука видит, что Какаши, скорчившись, лежит на земле, а его правая рука чуть ли не трещит в захвате тяжело дышащего Ли.
— Даже Врата не открывал, — одобрительно кашляет Какаши из-под маски. — Хорош!
Раздаются первые робкие аплодисменты. Постепенно аплодировать и скандировать имя Ли начинают все гости. Ируку тоже заражает всеобщий восторг: битва была красивой, техничной и очень эмоциональной, а главное, Какаши-сенсея все-таки не убили, поэтому он тоже свистит и вовсю хлопает, чествуя победителя. Гай-сенсей утирает глаза левой рукой, правой прижимая к себе верещащую от возмущения Тентен.
Ирука переводит взгляд налево. Неджи лукаво подмигивает ему и поднимает вверх руки, продолжая аплодировать.