Глава 22. (2/2)

Как раз таким, какого в свой первый раз заслуживает его малыш, чтобы нежил и лелеял, не смея причинить вреда. В первый раз стоит обращаться с ним, как с самым любимым и драгоценным сокровищем, каким тот и является. Показать насколько он ценен и любим, продемонстрировать всю ту любовь, которую хочется выплеснуть на того, кто безумно дорог.

— А вот с вами мы не прощаемся, дорогие мои господа. — промурлыкал шатен, аристократично взмахивая рукой, от чего скальпель в его руке на миг сверкнул в приглушенном свете, заставив каждого связанного человека впасть в панику. — Довольно прискорбно, что вы считали себя такими умными, что думали, что сумеете обмануть меня и Портовую мафию. Никогда не думал, что кто-то может быть настолько глупым, чтобы правда поверить в это.

Кажется, они все были не согласны судя по их мычанию и подергиваниям, а может дело было в скальпеле — по крайней мере, их глаза были прикованы исключительно к нему. Дазай показательно грустно вздохнул и покачал головой, подкинув скальпель в воздух и покрутив его там. После чего поймал его и прижал острым краем к артерии одного из них. Тот почти завизжал, словно свинья — настолько громким и отвратительным был звук, после чего мгновенно обмяк, отправившись в небытие из-за перенапряжения. В воздухе запахло мочой.

— Отвратительно. — поморщился Осаму, брезгливо скривившись. — Не знал, что враги Портовой мафии теперь настолько чувствительные. Тогда, может, приступим к тебе? Вдруг ты окажешься более стойким?

Тот и правда продержался дольше, но все-таки вырубился от боли, когда шатен, соблюдая все правила каллиграфии, красиво вырезал на его спине крупными буквами «грязная свинья».

— Надо же, и этот не выдержал. — преувеличенно озабоченно вздохнул тот. — Какие слабенькие, однако, противники пошли.

Та же участь постигла и следующего, разве что на его спине красовалась красивая надпись не самого красивого содержания «жадный трус».

— Может, мне вас в пенсион благородных девиц сдать? — задумчиво протянул он, прищурившись. Мужики, конечно, на девиц походили, как баран на прекрасного лебедя, но не суть. — Раз вы все равно на одном уровне с ними.

— Наглый выскочка! — прокаркал последний находящийся в сознании, когда Дазай все же решил вытащить у него изо рта кляп, подумав: вдруг он что-то умное скажет. Ан нет, не сказал. — Ты подохнешь, как шелудивый пес, и твой труп… агрх!

Тот захрипел, когда Осаму ударил его, не жалея сил, ломая нос и челюсть, испытав настоящее удовлетворение от противного звука хруста костей и выбитых зубов. Он был покрепче своих сотоварищей, но тоже достаточно быстро оказался не способен даже узнать свое имя. И на это не ушло даже двадцати минут.

— Какое разочарование… — поморщился шатен, потому что пар он так и не сбросил до конца, а измываться над бесчувственными телами — такое себе развлечение. Тогда ему просто стоит заняться чем-то еще. Чем-то… — Акутагава-кун.

— Да, Босс? — тот мгновенно появился рядом, будто и не исчезал вовсе. И вежливо склонился, будто какой-то дворецкий.

— Идем. Я хочу провести с тобой тренировку. — бросил тот через плечо, успев заметить, как тот еле заметно вздрогнул. Впрочем, это была его единственная реакция, если не считать сжатых до побелевших костяшек кулаков.

— Я вас понял, Босс.

***</p>

— Дазай, отстань. — весело рассмеялся Чуя, когда к нему со спины тесно прижались и обвили руками за талию, притираясь самой заинтересованной частью тела между ягодиц. Накахара поддался, потираясь и вызывая довольный стон, но потом строго шлепнул лопаткой по загребущим рукам, которые стремились убежать совсем в уж неприличные места, после чего не менее строго сказал. — Сначала душ, потом ужин.

— Ну чиби… — обиженно проскулил тот, увлеченно выцеловывая его шею.

— И даже не смей спорить — от тебя ужасно воняет кровью, гнилью и мочой! Ты что, в мусорке умудрился побывать? — упер он руки в бока, отрываясь от великолепной лазаньи, рецепт который нашел в интернете. — Иди помойся и не порти мне аппетит!

— Ну малыш Чу…

— Ты не получишь ничего, пока не сделаешь все так, как я сказал!

— Ты жестокий, чиби… — плаксиво буркнул тот, но все же направился в сторону ванной комнаты. Рыжик пристально посмотрел ему в спину, прекрасно понимая, чем именно тот занимался с наибольшей вероятностью, но лишь покачал головой и вернулся к готовке. Заодно отметил, что после завершения процесса ему тоже стоит пройти в ванну и ополоснуться.

Все же, запах, который на себе притащил Осаму, не слишком подходил для романтического вечера с последующим горячим продолжением. И плевать, что они в свое время привыкли и не к такому. Просто в первый их настоящий полноценный раз хотелось… как у обычных нормальных людей, даже если они от нормальных людей чаще всего далеки, как… короче просто далеки.

К тому моменту, как шатен, ничего не стесняясь, в чем мать родила вывалился из душа распаренный и посвежевший, словно младенчик, сам Чуя уже закончил и лазанью, и вино к ней достал. Конечно, он теперь не пил практически совсем, но ради романтического ужина… Да и он не стал бы уродовать благородное блюда какой-нибудь пепси или, не дай Арахабаки, чаем! Это вообще какое-то полнейшее извращение получилось бы! Хоть яблочный сок наверное подошел бы, но…

Нет, у них романтический ужин, а не завтрак в детском саду.

Так что вино, вино и еще раз вино!

— А я смотрю ты вообще без стеснения. — смущенно сообщил Накахара, старательно не опуская взгляд ниже груди партнера, потому что уже догадывался, что именно увидит там. Ну, видимо, это был какой-то рефлекс, раз член шатена каждый раз стоял по стойке «смирно», стоило только его напарнику взглянуть на него. И не сказать, что у самого рыжика с этим дела обстояли как-то иначе.

— А просто решил сразу продемонстрировать своему великолепному Чу все, что его сегодня ждет. — просиял Дазай, подмигнув. Тот вспыхнул, как маков цвет, и, закончив накрывать на стол, смущенно сбежал в ванную комнату. Все же, несмотря на то, что монахами их назвать было трудно, да и они уже многое перепробовали, пока были вместе, кроме проникновения, обсуждать что-то такое столь открыто все еще было… неловко. — Ты же моя прелесть.

— Ками, перестанет ли он хоть когда-нибудь меня поддразнивать? — риторически буркнул Чуя себе под нос, умывшись холодной водой и взглянув на свое отражение. Взлохмаченные волосы, неприлично яркие и опухшие губы, хотя они поцеловались всего пару-тройку раз, лихорадочный румянец и… конечно, несколько засосов на шее. Да, Осаму был очень ревнивым владельцем.

И нельзя сказать, что Накахара был хоть немного против.

Рыжик быстро встал под теплый душ, с трудом удержавшись от желания обхватить рукой налившуюся кровью плоть. Если шатен этого не сделал, чтобы ослабить свое возбуждение, с его стороны будет максимально неправильно сделать это, даже если очень сильно хотелось. Но у него еще будет возможность. Он ополоснулся как можно быстрее, вытерся полотенцем, накинув сверху простую белую футболку, которая терлась о чувствительные соски и головку, и, сдерживаясь от слабых стонов, решительно пошел на кухню.

Хватит отступать.

Пора взять то, что ему давно уже хотят предоставить на блюдечке с голубой каемочкой. Да и в ответ Осаму получит не меньше.

А пока их ждал вкусный и неспешный ужин, во время которого они будут проверять границы своего терпения.

***</p>

Чуя глухо охнул и простонал, когда наконец-то оседлал Дазая, который, сдерживаясь, вцепился пальцами ему в бедра, оставляя белые следы, которые позже должны были перерасти в синяки. Было видно, каких трудов стоило Осаму сдерживаться, но он мужественно терпел, кусая губы чуть ли не до крови, и давая Накахаре время привыкнуть к своим размерам.

Рыжик считал, что ему повезло, что член шатена не был совсем уж большим, потому что он и так насадился с трудом, и сейчас сидел, словно на коле, и старался даже поменьше дышать, потому что любое даже самое маленькое движение заставляло его чувствовать себя… странно. Нет, ему не было больно, и дискомфорта тоже не было никакого, просто было… странно.

Он мог ощущать каждую венку, каждый изгиб, и это… было удивительно новым ощущением, которое посылало пылающий клубок жара ему вниз живота.

Вообще изначально, Дазай, желая сделать своему партнеру наиболее комфортно, и правда предлагал себя в качестве пассива. Но Чуя, сколько ни думал об этом, пока морально не готов был взять на себя роль актива. Но и оказаться под кем-то он тоже не мог, чтобы не вызвать у себя паническую атаку. Так что для первого раза оба, хорошенько подумав, выбрали позу наездника.

Конечно, она не слишком хороша для первого опыта, но в ней и нет ничего плохого. Главное, хорошо подготовиться, а с этим у Осаму проблем не было совершенно.

— Ты как, чиби? — тихо спросил он, глухо охнув и с трудом удержавшись от вскидывания бедер, когда Накахара на пробу слегка пошевелился, от чего чувствительная головка уперлась в стенку.

— Тебе честно или как? — смущенно пробормотал тот, чувствуя, как его мышцы потихоньку привыкают. Конечно, это все еще ощущалось странно, но было… лучше, чем изначально.

— Давай честно. — хмыкнул тот, то усиливая, то ослабляя хватку на его бердах.

— Чувствую себя курочкой-гриль на вертеле. — тихо засмеялся рыжик, а потом подавился стоном, когда шатен как-то умудрился сместиться так, чтобы его головка упиралась в простату, посылая по телу волны удовольствия и заставляя пальцы на ногах сладостно поджиматься. О, кажется он наконец смог понять все прелести однополого секса, хотя ему одного напарника для этого уже за глаза хватило.

— А теперь? — спросил тот, еще раз прицельно попадая по простате.

Чуя снова подавился стоном вперемешку со смехом и наклонился вперед, нежно целуя Осаму в губы:

— А теперь очень-очень счастливой и довольной курочкой-гриль на вертеле. — и, не сдержавшись, захихикал, хотя его положение к этому не особенно располагало. Ну что поделать, если на него сегодня хохотунчик напал?

Впрочем, кто бы что ни говорил и как бы они не смеялись, но в итоге шатен трахал его очень долго и не менее тщательно, выбив два абсолютно сокрушительных оргазма. Может быть, выбил бы еще, но у Накахары на это не было уже никаких сил, в отличии от шатена, который буквально пылал энтузиазмом и готов был, судя по всему, и на третий, и на четвертый. Но рыжика мучать не стал, ограничившись этим. За это, кстати, тот ему потом долго и тщательно отсасывал, хотя чувствовал себя просто безмятежной и довольной лужицей без всяких мыслей, которая была буквально затоплена удовольствием с ног до головы.

Все же, свое дело Дазай действительно знал хорошо, а свои знания о сексе применял исключительно для доставления удовольствия Чуя.

— Знаешь, мне кажется, что ты — сексуальный маньяк. — фыркнул Накахара, из-под густых ресниц взглянув на Осаму, который с фанатично горящими глазами рассматривал потеки спермы на его лице и очерчивал пальцами распухшие еще сильнее ярко-алые губы.

— Когда дело касается моего милого чиби, я готов стать сексуальным маньяком. — отмахнулся тот, чуть ли не облизываясь, как кот, обожравшийся сметаны.

— Ты уже им являешься. — фыркнул тот, подперев рукой щеку.

— Ты еще не знаешь, каким может быть настоящий сексуальный маньяк. — протянул тот, и его глаза мечтательно затуманились. Рыжик фыркнул, прекрасно уловив намек, что, кажется, ему еще предстоит на собственном опыте это узнать и ощутить.

— Но ты же мне покажешь? — показательно похлопал ресничками Чуя, игриво улыбнувшись. Он чувствовал себя как никогда довольным и счастливым и сейчас плохо понимал, почему так сильно боялся секса раньше. Нет, причины он понимал, но сейчас, когда он понял, что это такое, ему казалось это странным.

— Обязательно. — пообещал Дазай, абсолютно точно собираясь его сдержать.