Глава 12. (2/2)

Это, пожалуй, заслуживает отдельного памятника и праздника.

— Вот! — мгновением позже Дазай уже стоял перед Накахарой, протягивая две коробочки. Одна, судя по всему, была с телефоном марки «apple», что однозначно говорило о ее дороговизне. Рыжик открыл ее и благодарно улыбнулся Осаму, чмокая его в щеку, хотя его и смущало немного, зачем ему такая хрупкая вещь, которая может разбиться от его любого неосторожного движения.

Потом он перевел взгляд на вторую небольшую коробочку, стараясь понять, что может быть именно там. Это явно не телефон, а что-то другое. Он потряс коробочку, и там что-то звякнуло. Подождите-ка… Он неуверенно посмотрел на шатена, а потом все-таки открыл ее. Действительно ключи и судя по всему…

— Подожди, ты что, мне даришь BMW? — недоверчиво спросил он, посматривая на Дазая. Нет, он был благодарен. Правда был, но… Учитывая его наплевательское отношение к деньгам, Чуе даже представить сложно было, сколько именно тот потратил на машину.

— Да. — гордо говорит Осаму, который видит, что Накахаре это, несмотря на возмущение, нравится. В конце-то концов, тот всегда любил машины. — Это G-Power. Помнится, ты говорил, что тебе очень хочется такую.

— А ты запомнил?

— Конечно. Ведь я всегда запоминаю то, что связано с тобой. — гордо улыбнулся шатен.

Рыжик испытал радость, хотя и почувствовал прилив некоторого замешательства. Нет, он, конечно, рад, что его болтовня не пропадает, но его немного беспокоит, что Дазай это чуть ли не конспектирует в мозгах. То ли порадоваться, то ли испугаться.

— Сколько?..

— Что? — не понял Осаму.

— Сколько это стоило? — устало вздыхает Накахара, который понимает, что такая машина точно не может стоить копейки. Он правда рад подарку, но… где он на нем ездить-то будет?

— Всего два миллиона долларов с копейками. тебе не стоит переживать, потому что это незначительная сумма. — отмахивается шатен.

Незначительная?!

Два с лишним миллиона долларов?!!!

Тогда рыжику очень хочется знать, какая тогда сумма, в понимании Дазая, будет значительной.

— Любая, которая позволит тебя сделать счастливым. — говорит Осаму, нежно улыбаясь. Чуя с замешательством смотрит на него, а потом вздыхает. Он счастлив, хотя его и напрягает, что шатен делает ему такие подарки. Накахара ощущает себя деточкой на содержание сахарного папочки.

Интересно, а сам шатен это как воспринимает?

— Спасибо. — бормочет рыжик, все еще растерянно рассматривая ключи. Что-то он пока не понял, что ему делать с этой машиной, учитывая его работу и учебу.

— Ты недоволен? — внимательно смотрит на него Дазай, чувствуя недовольство от того, что не угадал с подарком.

— А? — будто просыпается Чуя и быстро машет руками. — Доволен! Еще как доволен! Просто немного странно, как я буду ездить на ней.

— Совершенно спокойно. — улыбается Осаму. — У тебя есть права, и я уже оформил ее на тебя.

— Да я не это имел в виду… — бормочет Накахара, но сдается и тянется к шатену, чтобы нежно поцеловать его, молчаливо демонстрируя всю степень своей благодарности. Интересно, почему тот делает ему такие подарки? Он бы и так ведь был с Дазаем, а тот… Будто задабривает, опасаясь того, что он передумает оставаться с ним.

Глупая скумбрия.

Чуя не успевает отследить тот момент, как ленивые и нежные поцелуи превращаются в глубокие и жаркие, но он просыпается в тот момент, когда оказывается сидящим сверху на бедрах шатена, чувствуя, как в его задницу упирается кое-чей возбужденный орган. И если раньше, за столом, все было нормально, то теперь, когда они вот-вот должны перейти к решительным действиям, к горлу подкатывает тошнота, а голова начинает кружиться то ли из-за отсутствия кислорода, то ли от паники.

— Осаму… — тянет Накахара, нерешительно глядя на того. Он хочет продолжить, но и, одновременно, хочет сбежать и запрятаться в самый темный угол, чтобы его никто не нашел. Дазай лишь выдыхает и качает головой, кусая губы, чтобы не сорваться:

— Прости, малыш, физиология. — он понимает, что не может пойти против своего рыжика и заставить его, хотя ему очень хочется. Но он не готов идти на такое, если знает, что его сокровищу некомфортно. — Если не хочешь, мы не будем этим заниматься. Я подожду.

— Э? Но разве ты не… — бормочет Чуя, растерянно смотря на него.

— Я-то как раз да, но мне больше волнует твой эмоциональный комфорт. — твердо говорит шатен, глядя прямо в прекрасные голубые глаза, в которых горит неуверенность и тщательно скрытый испуг. — Я ведь вижу, что тебе неуютно. Я не знаю, почему это, но тебе не обязательно делать это или говорить про это. Я просто хочу, чтобы ты знал, что тебе не нужно делать то, к чему ты не готов. Я готов ждать столько, сколько нужно, чтобы ты открылся мне.

Накахара вздрагивает и недоверчиво смотрит на него, вскидывая брови.

Не помнит?..

Значит ли это, что он не помнит, как он попытался его изнасиловать?..

Неужели он был тогда так сильно пьян, а он даже не заметил? С другой стороны, после смерти Одасаку и сильной депрессии…

Рыжика радует только то, что Дазай не помнит про это. А значит, он не будет желать избегать его или бесконечность извиняться, не решаясь подойти к нему. Парень еще не знает, как именно реагировать на подобную новость, но она для него скорее гораздо более положительная, чем отрицательная. По крайней мере, тот явно не хотел этого делать, потому что иначе не забыл бы, а стал припоминать при каждом удобном случае.

— Хорошо. Спасибо, Осаму. — нежно бормочет Чуя, наклоняясь к шатену, чтобы нежно поцеловать его. Он пытается передать через поцелуй всю свою благодарность за это понимание и молчаливую поддержку. — Обещаю, как только найду в себе силы, я постараюсь поговорить с тобой на эту тему.

— Хорошо, милый. — счастливо смеется мафиози, с жадностью глядя на распухшие малиновые губы своего Накахары. — Еще поцелуемся?

— Да. — бормочет тот и наклоняется, чтобы в самые губы прошептать шатену. — А потом я тебе отсосу.

— Э? — тот поражается, а потому тут же ревниво щурится. — Ты это умеешь? На ком тренировался?

— Хей, ты за кого меня принимаешь, извращенец?! — фыркает рыжик. — Из мужчин ты у меня первый партнер!

— И последний! — также ревниво заявляет Дазай, а потом запинается. — Подождите, так женщины у тебя уже были?

— Э… Ну да. — кивает Чуя, смотря на помрачневшего Осаму недоуменным взглядом. — Прости?

— За что ты извиняешься? — устало спрашивает шатен, рассматривая свое чудо-юдо миниатюрное. — У меня ведь тоже были девушки, а значит, мы квиты. Неужели ты думал, что я заставлю тебя хранить верность себе любимому?

— Э… Ну да? — неуверенно говорит Накахара, который думал, что Дазай вообще найдет всех его партнерш и убьет. Конечно он понимает, что это слишком мелко, и тот подобным заниматься не будет, но паранойя…

— Успокойся и выдохни, солнце. Никто тебя ругать за это не будет. — улыбается Осаму, хотя ему и хочется пристрелить всех, кто посмел прикоснуться к его сокровищу. Которые трогали его волосы, смотрели в его глаза, дышали его запахом, стонали под ним, получая удовольствие и… Внутри поднимается волна гнева и, хотя шатен понимает, что это глупо, он ничего не может с собой поделать. — Главное, что ты теперь принадлежишь только мне.

— Только тебе. — обещает Чуя, целуя Дазая в губы и чувствуя, как его обнимают за талию, прижимая к себе.

— Хорошо. Мне этого достаточно. — говорит Осаму, улыбаясь.

Осталось только самого себя убедить в том, что этого ему вполне достаточно.

И что ему не хочется с особой жестокостью убить тех женщин, на которых в свое время обратил внимание его очаровательный рыжик.

В конце-то концов, те внимания его малыша просто не заслужили.

***</p>

Чуя вышел сегодня пораньше, направляясь к кондитерской. У него сегодня была работа в ВДА, поэтому он надеялся уйти с работы пораньше, если быстро выполнит свои обязанности.

Он проходил по мосту, когда заметил валяющегося на асфальте тощего и бледного паренька лет тринадцати-четырнадцати. Судя по старой и порванной одежде, а еще по неровно остриженным седым волосам, тот явно еще совсем недавно был в приюте.

И Накахара бы прошел мимо, так как у него и своих дел было дофига и без этого мальчишки, но что-то подсказывало ему, что если он не поможет тому, то в городе явно появится на один труп от голодной смерти больше.

Рыжик спускается вниз, попутно отравляя на работу sms-ку, что немного задержится. Мальчишку звали Ацуши Накаджима, ему четырнадцать, и его выгнали из приюта почти неделю назад. И да, он помирал с голоду. Чуя вздыхает и помогает тому подняться, стремительно начиная его тащить в сторону сначала кафе с едой, а потом своей квартиры, чтобы заставить принять душ и переодеться во что-то более приличное.

Когда они уже уходили, Накахара очень удивился, когда заметил сидящего на перилах Моцарта, который внимательно наблюдал за ними уходящими.

Рыжик решает, что точно надо позвонить Дазаю и предупредить.

Хотя бы на тот случай, чтобы Осаму не думал, что он ему изменяет, и не стал готовить пистолет для этого бедного запуганного подростка.

А Ацуши стоит откормить и подыскать ему дом.