Глава 7 (1/2)

Игрок вернулся поздно вечером, когда из доступных развлечений у Ольги осталось только пить чай и курить. Еще, конечно, думать, но Ольга очень старалась этого не делать: повторять дневной сеанс вглядывания в бездну не хотелось. Хотя, казалось бы, она и так уже на самом ее дне. Послышался скрежет ключа, потом невнятное бормотание, шуршание пакетами. Наконец сам Игрок появился на пороге с полушутливым упреком:

- Я сначала подумал, что дверью ошибся. Чисто, едой пахнет. Думаю, точно не моя хата, – он хохотнул и поставил пакеты на стол, открыл кран, чтобы помыть руки. – Начинаю понимать горных собратьев. Похитил бабу, запер в доме – и тут же уют образовался.

По-хорошему за такие шутки надо было бы хоть раз съездить ему по лицу, но он словно специально выбирал моменты, когда у Ольги не было ни сил, ни желания объяснять, чем они плохи. Вместо этого она процедила сквозь зубы, что привыкать к хорошему ему явно не стоит. Игрок разобрал один пакет – с полуфабрикатами и какими-то закусками, потом красноречиво поставил на стол бутылку водки – она громко звякнула об стол, внутри всколыхнулся красный перец. Ольга подняла бровь, выражая всем своим видом скепсис: неужели он думает, что она в таком состоянии захочет пить, но перед ней с шуршанием легла стопка листов A4.

- Что это? – Ольга пододвинула листы поближе к себе и увидела по центру крупными угловатыми буквами «РАПОРТ».

- Рапорт Грома о происшествии в музее. И еще пары человек.

- Откуда? – Ольга бросила удивленный взгляд на Игрока, но его лицо не выражало ничего, кроме усталости. Он только пожал плечами:

- Шпиона попросил. Он работает сейчас в ведомстве, имеет доступ к базам.

- Шпиона? У тебя там что, агентурная сеть?

- Позывной такой. Прицепилось само как-то. Мы вместе работали лет сто назад. В общем, он молчун и лицо у него… как бы так выразиться? Сложное. Как будто он что-то знает, но молчит. Поэтому и Шпион. – Игрок сел напротив Ольги, сложил руки перед собой, – Парень на самом деле прямой как азимут на восток. Бесхитростный. Врать не любит, юлить не будет принципиально. Надежный, в общем, товарищ, можно положиться. Но прозвище как прилипло, так и пошло в народ. Уже сколько мест сменил, а так он и остался Шпионом.

- И как он с такими качествами в ментуре оказался?

- Не в ментуре, слава Богу. Но то, что ввели электронный документооборот, значительно упрощает жизнь. И при определенных допусках скачать рапорты полицейских – вопрос пяти минут. Сейчас все следят за этим делом, так что ничего подозрительного он, вроде как, не совершил.

- Если он такой честный, то зачем стал тебе помогать?

- По старой дружбе. Да и для него я лицо праздно любопытствующее, не больше. Не думаю, что он вообще в курсе того, чем я теперь занимаюсь.

Ольга снова посмотрела на рапорт. Что ж, Игрок прав, без водки тут не обойдется. Читать об обстоятельствах смерти своей любимой…

Она машинально взглянула на шапку: «Начальнику управления полиции… от майора полиции Грома Игоря Константиновича». Ольга подумала, что только сейчас узнала его имя. А может, и слышала раньше, просто оно не отпечатлевалось в ее памяти. До того он был целью или помехой, а теперь она подумала о нем, как о живом человеке. Каково было ему увидеть Есению после всего, что произошло в Венеции и в Сибири? Виновен ли… Игорь в ее смерти?

Ей не хотелось читать. Она замерла как перед прыжком в холодную воду. Мучиться неизвестностью она больше не могла, но если только из текста станет понятно, что Есению можно было спасти… Даже думать об этом было невыносимо. Игрок пододвинул к ней стакан, наполненный наполовину оранжевой от перца жидкостью.

- Не чокаясь, – мрачно произнес он и, сделав неопределенный жест рукой: то ли салют, то ли попытку все же коснуться ее стакана своим, залпом выпил. Ольга с сомнением протянула пальцы к холодному стеклу. – Давай, Волкова. Хуже уже точно не будет.

- Ты читал?

- Да.

- Это не он, – Ольга сама не понимала, спрашивала ли она или утверждала.

- Нет, Гром тут не при чем. Я, правда, сомневаюсь, что у него с чердаком все в порядке. Местами такая чушь… Но я бы удивился, если б он не тронулся.

Что ж… Это единственное доступное ей обезболивающее. Ничего лучше из того, что способно заморозить душу хотя бы на короткий срок у нее нет. Она задержала дыхание и в несколько глотков осушила стакан. В нёбо ударил резкий запах. Она повременила несколько секунд, прежде чем сделала очередной вдох. Пары спирта, смешавшись со свежим кислородом, обожгли гортань. Она вздрогнула всем телом, закашлялась.

Не привыкла. В Мексике выпивать не было особой необходимости. Ее больше не мучала бессонница, да и верная компаньонка предусмотрительно отказывалась от выпивки, чтобы не нарушить случайно хрупкое равновесие, в которое пришла ее психика. Только иногда Ольга позволяла себе стакан темного рома или коктейль и то, скорее как дань привычке. В молодости они вообще-то, можно сказать, по-черному пили.

Как и обычно, в таких документах, суть предваряла громоздкая плохо воспринимаемая преамбула с пояснениями: дата, какой-то адрес. Ольга пробежала взглядом по строкам в поисках места, откуда, наконец, начинается связный рассказ:

«… находился вместе с Улановой А. и Дубиным Д. не при исполнении должностных обязанностей, когда случайно встретил сотрудников полиции Колмакову Б. Е. и Ковалева М. М. Между нами завязался частный разговор…»

- Что за люди, ты пробивал?

- Ага. Сынок прокурорский и следовательница. Бану Колмакова переведена из Ленобласти специальным приказом для расследования дела Чумного Доктора. Так что тут можно охотно не верить в случайную встречу с Громом, да и ясно, что за частный разговор у них там был…

- Бану… Имя такое странное.

- Азербайджанка или казашка…

- Колмакова?

- Может, замуж вышла. И вообще, уж кому докапываться до национальности…

Ольга углубилась в чтение:

«… увидели срочный выпуск новостей о том, что по адресу Невский пр., 17 произошел вооруженный захват заложников группой неизвестных лиц. Сотрудник Колмакова опознала в захватчиках членов секты «Всевидящее око Божье», признанной экстремисткой организацией на территории РФ. Было принято решение выдвинуться по вышеозначенному адресу в составе четырех человек: Гром, Уланова, Колмакова, Ковалев для возможного оказания содействия сотрудникам полиции.

По прибытии на место, сотрудники Колмакова и Ковалев обратились к сотрудникам полиции для выяснения всех обстоятельств, установленных на данный момент. В это время на мой частный мобильный номер поступил звонок от неизвестного. (Приложение 1: детализация звонков) Абонент представился Василием, членом секты «Всевидящее око Божье», признанной экстремисткой организацией на территории РФ. Он сказал, что находится в здании и требует, чтобы я, Гром Игорь Константинович, вошел в здание без оружия и без сопровождения. Никаких дополнительных требований и условий контактное лицо не выдвигало.

Было принято решение использовать меня в качестве переговорщика. Главной задачей было названо оттянуть время проведения ритуала самосожжения до прибытия специального силового подразделения.

Я, в соответствии с требованием контактного лица, вошел через главный вход. На своем пути мной не было замечено никаких препятствий и охраны.

Поднявшись на второй этаж, я увидел гражданку Разумовскую Есению Викторовну, считавшуюся погибшей ранее. Гражданка, по моей внешней оценке, не являлась дееспособной, не отдавала отчета в производимых действиях и не осознавала происходящего вокруг».

Ольгу будто ударили под дых. Она отложила листок. Эти слова ранили глубже и больнее, чем она сама ожидала. Ложь! Это все ложь: когда Есения уходила, она была в своем уме и не могла потерять рассудок за такой короткий срок. Может, это у страха глаза велики, майор просто не смог справиться со своей травмой, вот и увидел то, чего больше всего опасался?

Игрок молча подлил водки. В этот раз уговаривать Ольгу не пришлось. Строки расплывались в фокусе:

«… вышло контактное лицо, представившееся Василием. (Приложение 2: фоторобот подозреваемого) Гражданин закурил, мотивировав свой выход тем, что внутри помещения повышен риск возгорания из-за разлитой горючей жидкости».

- Да он издевается что ли? – не выдержала Ольга. – Их там специально учат писать эту околесицу так, чтобы через текст продраться было невозможно?

Игрок хмыкнул:

- Ты читай, дальше там такая фантастика...

Ольга послушалась, прилагая все усилия к тому, чтобы не пропускать слова через одно. Продираясь сквозь зубодробительные формулировки, она выяснила, что заложники были взяты под контроль гипнозом, как и Есения, и, описывая ее как невменяемую, майор имел в виду лишь то, что она, по его мнению, находилась под контролем некой неизвестной женщины, тоже считавшейся ранее погибшей. Цель этой неизвестной заключалась то ли в том, чтобы сдать Разумовскую Грому, то ли прикончить их обоих – тут Гром либо сам путался в показаниях, либо не смог понять, чего от него хотела гипнотизерша. По всей видимости, привести замысел в исполнение ей помешал Ковалев, некстати нарвавшийся на сектантов в попытке погеройствовать и пробраться внутрь тайным ходом. Секта уже собиралась начать ритуал и устроить акт самосожжения, прихватив с собой и полицейских, и Есению, когда через окно ворвался еще один неизвестный, и завязалась потасовка, в ходе которой гипнотизерша была обезврежена, а заложники, выйдя из-под контроля, начали разбегаться в панике. Судя по рапорту, Гром был слишком занят выводом заложников из здания, чтобы проследить, куда делись сектанты и та женщина. Но он с уверенностью утверждал, что Есения, вернув контроль над собой, прежде чем скрыться, спасаясь от преследования, убила одного из членов секты, чем сорвала ритуал окончательно. А позже ее саму нашли обгоревшей. Одежда, пропитанная бензином, вспыхнула мгновенно, а установить характер иных повреждений не представлялось возможным.

Массовый гипноз, сектанты-староверы и мужик, влетающий со всего маху в окна второго этажа, собранные в одном месте, несомненно, тянули как минимум на рассказ, заставляющий усомниться в трезвой памяти рассказчика. Но оценивать сейчас буйную фантазию Грома или его поистине впечатляющий канцелярский слог Ольге было сложно.

В голове шумело, но недостаточно… Ей казалось, будто ее натерли на терке и размазали по стене. Еще днем ей казалось, что она хочет знать обстоятельства смерти Есении, а теперь поняла, что была не готова.

Она была не готова узнать, что Есению взяли в заложники, что перед смертью она подверглась мистическому влиянию какой-то неизвестной и потеряла контроль над собой. Ольга могла только гадать, было ли это так же мучительно, как с Птицей или она просто не осознавала себя в этот момент. И, тем не менее, Есения предотвратила массовое убийство, хотя могла спастись сама. Конечно, это едва ли тянет на искупление грехов: что значат эти несколько десятков человек против сотен? Да и никогда до этого Есения не мыслила подобными категориями. И это вызывало в Ольге смешанные чувства. С одной стороны она не знала, как поступила бы сама. Но все ее существо кричало, что ей было бы плевать на смерти всех этих людей, если бы только Есения осталась жива. И если бы ей прямо сейчас сказали, что казнь всех присутствовавших в тот день в музее вернула бы ей Есению, Олина рука бы не дрогнула и на секунду.