Глава 2 (1/2)

Игрок ехал медленнее. По плотно сжатым губам и напряженно вцепившимся в руль пальцам было ясно – возвращаться ему совсем не хотелось. Ольга молчала. Ей было стыдно за то, что она так легко потеряла контроль над собой. За то, что забыла о девчонке. Каково бы ни было ее конечное намерение – Игроку вовсе не обязательно было знать о нем, и уж тем более наблюдать истерику, выслушивать упреки. Назад все равно ничего не отыграть. Он хотел как лучше. Всегда. И заслужил того, чтобы с ним попрощались по-человечески.

Эта холодная мысль проткнула мозг иглой от затылка до лба – и все стало уже не важно. Бессмысленно обижаться на него, ведь в конечном итоге ей осталось так мало времени. Она только убедится, что не тянет никого за собой. А потом: пуля или тяжесть машины, утягивающая за собой под лед. Второе даже удобнее: ее найдут тогда, скорее всего, не раньше весны. А если скрутить номера и уничтожить документы… Может, это было следствием профдеформации, но продумывание мелочей увлекло ее и даже по-странному успокоило. С кристальной ясностью она поняла, что осуществлять суицид нужно как убийство: четко, без суеты и без свидетелей, так, чтобы ни заказчик, ни исполнитель не попали под подозрение, в идеале – чтобы и жертву никогда не нашли.

- Так значит, эта твоя “сестра” и есть прима-балерина всего вашего “Лебединого озера”? – этот вопрос, как видно, давно крутился у него в голове. И формулировку он обдумывал долго, не знал, с какой стороны подойти.

Ольга хмыкнула:

- Так много эвфемизмов в одном предложении. Боишься, что слушают, что ли?

- Я уже ничего не боюсь… – выдохнул он устало.

- А что тогда?

- Постеснялись бы хоть… Ей сколько лет?

- Больше, чем было мне, когда меня отправили в горячую точку. И готовили ее дольше, чем два месяца учебки.

- Ну, это ты. Про тебя я не спрашиваю.

Нервный смешок заставил Игрока подозрительно покоситься. Ольга не сомневалась: дай она только повод – и он снова макнет ее носом в снег. Повторения совсем не хотелось. Сырая водолазка противно липла к коже, зубы только перестали стучать друг о друга.

- Двадцать четыре.

- Ребенок, – укоризненно констатировал Игрок. Ольга поморщилась. Как ни хотелось ему сейчас возражать, в глубине души она была с ним согласна.

Валера и правда была скорее ребенком. Возможно, потому и сумела сохранить честность и стремление к справедливости. Ей еще никогда не приходилось бороться за свою жизнь, и она не знала, что это такое – быть одной против всех. Теперь и не узнает.

Ольга отвернулась к окну. Там все так же летел смазанный однообразно-белый пейзаж. Где-то внутри зашевелилась злость от понимания – Валере произошедшее только на руку. Возможно, она даже обрадуется тому, что все это закончилось, толком не начавшись. Ольга подумала, что не хочет с ней видеться. Если та не сдержит улыбки или вздохнет облегченно, Ольга не вынесет, ударит ее по лицу.

Посадки за окном замедлились, отвлекая от тягостных размышлений и попыток спланировать жалкие остатки своей жизни. Она еще не успела повернуть голову, как Игрок ответил:

- Заправиться надо. Тебе кофе взять? Сигарет?

Не дождавшись ответа, он вышел, оставив машину напротив колонки. Заправка была абсолютно пустой. В такую погоду желающих выезжать из города было немного, тем более вечерело. Ольга прикрыла глаза: ноющая боль начала давить в висках – неизбежное последствие истерики. Рана, давно требовавшая обработки, ужасно зудела. Послышались шаги вокруг машины – это Игрок проверял колеса – шум открывающегося багажника, после хлопок – закрыл его. Ей не требовалось открывать глаза, чтобы понять, по характеру шума и положению, что он проверяет уровень масла, доливает незамерзайку, потом счищает налипший снег с номеров и зеркал заднего вида.

Открылась дверь. Ольга не сразу открыла глаза, но пауза затянулась – Игрок все никак не садился – и увидела перед собой девушку в яркой форме заправочного кафе с большим бумажным пакетом в руках. Она замерла в нерешительности, покосилась на Игрока. Он как раз закручивал крышку бензобака. После ее взгляд снова метнулся к Ольге. Вопросительный, напуганный. Она явно хотела что-то сказать, но, видимо, ужасно боялась привлечь его внимание. “Ну, конечно, руки”, – Ольга усмехнулась про себя. Со стороны это все наверняка выглядит очень плохо: женщина восточной внешности с явными следами побоев, связанными руками. В дорогой черной машине, в компании типа, очень похожего на бандита.

Девушка дернулась, когда Игрок двинулся в ее сторону.

- Девушка, – Ольга понимала, что ее голос, хриплый, будто сорванный криком, только усугубляет ситуацию. – Девушка, посмотрите на меня. – Та послушно повернулась. Ольга попыталась говорить как можно четче и спокойнее: – Все в порядке. Ничего не нужно. Это мой муж.

Та часто закивала, пролепетала что-то вроде: “конечно, конечно”. Но, когда Игрок протянул к ней руку, чтобы забрать заказ, отшатнулась как от удара и, выпустив пакет из рук, побежала в сторону заправки так, будто кто-то собирался гнаться за ней. Игрок сел за руль и захлопнул дверь.

- Блядь! Я же сказал, что сам заберу. Чего ей надо было?

- Ну… – Ольга пожала плечами. Что еще сказать? Сервис по-русски: появляется тогда, когда меньше всего нужен.

- Она же сейчас позвонит.

- Молодая, – кивнула Ольга, – позвонит.

- И что делать?

- Да ничего. Она же наивная, выдаст все как на духу. Скажет про мужа – менты даже выезжать не станут.

Пристроив шуршащий сверток между сидений, Игрок тронулся. Видно было, что он хотел дать по газам, но это только вызвало бы больше подозрений.

- С номерами что?

- Все нормально. Даже страховка есть, красивые документы. Зарегистрирована, правда, на какого-то деда, который помер пять лет назад. Но никто не проверял до сих пор.

- Придется сменить машину.

- Они даже вызов не зарегистрируют.

- Ну да… Каковы шансы, что бравая полиция в разгар скандала с возвращением чумного доктора заинтересуется семейными разборками, которые не закончились трупом? Очень маленькие, наверное… – Игрок пристально посмотрел на Ольгу. Та только нахмурилась:

- Смотри на дорогу. И вообще… – Она многозначительно подняла связанные скотчем руки.

Чуть сбавив скорость, Игрок с кряхтением потянулся под сидение, достал оттуда охотничий нож. Красивый, с гравировкой медведя на лезвии, протянул ей:

- Волкова, – он не сразу выпустил из рук лезвие, когда она обхватила пальцами рукоять, – никакого суицида. Договорились?

- Не в твою смену, – она изобразила на лице подобие улыбки, но вышло натянуто. Впрочем, Игрок почти сразу отвернулся, предоставив ей самой справляться с путами. Тупое лезвие плохо брало скотч, из-за чего Ольга долго возилась, потом растирала чуть припухшие запястья. Связана она и правда была свободно, но тщетные попытки высвободиться оставили заметные красные борозды поверх уже зеленеющих синяков.

Потом она заглянула в пакет. Два картонных стаканчика с кофе, наполовину расплескавшегося и пара сэндвичей, сырых от пролитого. Ольга подала один стаканчик Игроку и отпила из своего. Кофе оказался сладким до приторности, видимо, таким незамысловатым способом попытались скрыть посредственное качество зерен. Но ударная доза сахара после суток, проведенных без еды, оказывала эффект почти целительный, а потому Ольга сделала несколько больших глотков и с удовольствием укусила сэндвич. Вслед за ее губами потянулась ниточка теплого сыра. Впрочем, Ольга не стала пытаться убрать ее, просто продолжила жадно, почти не жуя есть. Удивительно, как такие простые вещи, вроде теплой еды, способны заставить почувствовать себя живой.

- Лучше?

- Немного, – Ольга всмотрелась в приближающиеся желтоватые огни объездной трассы, комкая в руках шуршащую бумажную упаковку. – У нас есть три основные точки. Главная – та квартира, от которой ты меня забирал. Там сервера.

- На машине, которая потенциально спалилась перед полицией, мы там не появимся. Едем ко мне. Если уж мы остаемся здесь, то хотя бы не будем пороть горячку. Не хватало столкнуться нос к носу со взводом ОМОНа. Да и ты сейчас не в том состоянии.

Ольга не стала спорить. Лезть без подготовки, не зная, что сейчас делает полиция, на каком этапе находится следствие – действительно глупость. Да, был шанс, что прямо сейчас они выигрывают время. Вот только в спешке куда выше вероятность наделать новых следов, пытаясь замести старые. Это если обращаться к разуму. А если нет – то Ольге просто хотелось переодеться в сухое и поспать. По-нормальному, не под тяжестью снотворного, не обездвиженной путами. Она пыталась сконцентрироваться на дороге, но не замечала, как отключалась. Казалось, она лишь на секунду закрывала глаза, но в следующий миг видела совсем другие улицы и дома. Не было необходимости запоминать дорогу: где жил Игрок она знала и так. Просто пыталась оставаться в сознании из простого чувства солидарности: Игрок все это время был за рулем и устал куда больше. Снова пришла в себя она уже в заглушенной машине во дворе-колодце. Только редкие окна еще горели приглушенно-желтым светом, но темно не было: снег отбелил ночь. Салон успел остыть. Игрок все еще сидел за рулем, задумчиво крутя в руках сигарету. Видимо, думал, можно ли ему закурить. Ольга старалась не курить в машине – это было заметно. Но теперь – какой смысл? Той, кому мог помешать запах дыма, больше нет.

- Давно ждешь?

- Да нет.

- А что не разбудил?

Игрок только пожал плечами и спрятал сигарету во внутренний карман куртки.

Ноги плохо слушались, когда она выходила из машины. Игрок подставил руку, но приобнимать ее не стал. Мелочь, которую Ольга не пропустила даже будучи полусонной. Она лишь раз обмолвилась о ране на спине. Но он запомнил это и все время держал в голове.

Квартира Игрока, тесная и холодная, встретила их запахом табака и чего-то покисшего. Повсюду лежала пыль, вещи в спешке разбросаны. Игрок не стал заискивать и извиняться – бардак и бардак. Впрочем, Ольге и не пришло бы в голову осуждать его – для того, чтобы наводить уют, нужно время. Или хотя бы желание возвращаться домой. Она прекрасно понимала, как это – запустить дом просто от нелюбви к нему. И к себе.

- Это, конечно, не хата Разумовской, тут картины на стенах не висят…

- Да плевать. Где тут можно упасть?

- Где хочешь, – Игрок встал посреди комнаты, оглянулся растерянно, будто сам оказался здесь впервые.

- Где скажешь. Хоть на коврике под дверью…

- Вот и все твое самоуважение, – задумчиво проговорил Игрок, наконец, сориентировавшись, и открыл шкаф. – Сейчас перестелю…

- Есть во что переодеться?

Игрок, порывшись на полке, вытянул ярко-оранжевую футболку, придирчиво понюхал ее, и, удовлетворившись, протянул ее Ольге: