Часть 20 (2/2)
— Вика, ты идешь со мной! — тут же заявил Воропаев и взял меня за руку. Я недоуменно посмотрела на него. — Нам надо поговорить!
— А с Кирой ты не хочешь поговорить?
— С Кирой я уже поговорил по телефону, а теперь поговорю с тобой, раз уж ты пришла.
— Тогда оставайтесь тут, — Давид открыл двери ординаторской. — У вас полчаса. Потом или Виктория уходит, или я все-таки поступлю по ее совету, и тогда ей точно придется покинуть эту территорию!
Воропаев кивнул ему, перехватил мой локоть и потянул в небольшую комнатку, закрыл за собой дверь.
— А о чем ты хотел поговорить? — спросила я. Надо же было как-то разговор начать.
— А я… хотел извиниться, — заявил он. Мы сели на стулья за столом. Кроме них, в помещении был еще диван.
— За что? — удивилась я.
— Ну как за что? За свои слова днем. Я на самом деле же так плохо про тебя не думаю…
— Еще хуже? — слабо усмехнулась я.
— Да нет. Просто ты права, я и правда жутко ревную тебя. И не только к мужчинам, между прочим. А мне кажется, ко всему окружающему миру. И я уверен, что ты должна быть счастлива только со мной. А когда это не так… Меня это бесит! Да, я страшный эгоист! И ты нужна мне! И я нужен тебе, даже не спорь! Иначе бы ты так не переживала, что прибежала сюда.
Я молчала. Просто не сразу поняла, как реагировать. Совершенно невозможный мужик! Такая страсть и такие же комплексы…
— Ну, скажи что-нибудь! — требовательно проговорил он.
— А что тут скажешь? — улыбнулась я. — Ты прав тоже. В смысле, я и вправду волновалась. А когда сюда ехала, даже говорить не могла. Вести машину могла, а вот говорить — нет. Мне даже успокоительное дали в регистратуре.
— Выходит, мы оба под успокоительным? — усмехнулся он.
— Почему ты не сказал мне вот это все в офисе?
— Успокоительного не было, — буркнул он. — И я не был уверен во взаимности! Это уже потом я догадался…
— Интересно, как же ты догадался?
— А я подслушивал, когда ты с Зорькиным говорила в коридоре. У тебя с ним правда что-то было?
— Не было бы, если бы ты сказал мне раньше то, что сказал сейчас. Но если уж ты все слышал, то понимаешь, что с ним у меня все кончено.
— Да, я все слышал. Но не все понял. Ты сказала, что не можешь его полюбить, потому что любишь другого человека. Ты ведь обо мне говорила? Черт, я мог это сказать только под успокоительным…
— Да, но называть твое имя Зорькину я бы не стала… И я тоже сказала это только под успокоительным!
— Но все-таки сказала! — торжествующе воскликнул он.
— Да, сказала! Ты доволен?
— Да! Я очень доволен!
— Тебе стало легче? Появилась уверенность в собственных силах? — начала заводиться я. Вот бесит его самодовольный вид!
— Вика! Прекрати это! Я тоже тебя люблю! Хватит уже мучить друг друга!
— Ты… меня любишь? — вот тут я удивилась. Это не же мой Саша! У меня же с ним пока ничего… Да не может быть!
— Да! Но никогда бы не сказал тебе, если бы не эта ситуация… — высказался он раздраженно. — И нет, мне нифига не легче стало. Почему-то.
— Это потому что место для разговора неправильное, — вздохнула я.
— Это точно, — согласился он. — А еще я тебя хочу. Все время, постоянно. Это тоже спокойствия не добавляет, знаешь ли!
— Могу себе представить, — я нервно улыбнулась. Разговор шел как-то странно. Непривычно. Обычно мы откровенно говорили только после секса, да и то не всегда. — Но мы не успеем сейчас. Нам всего полчаса дали…
И тут он рассмеялся. Нет, не так: заржал, как конь.
— Вика! — простонал он сквозь смех, — ты бесподобна! Я правильно понял, это единственное, что тебя останавливает?
— А тебя останавливает что-то еще? — усмехнулась я.
— Теперь нет! — он решительно встал, сдернул меня со стула и поцеловал. Я «поплыла» почти сразу. Очнулась уже на диване у него на коленях. Пытаясь отдышаться.
— Так, тебе и правда лучше уехать отсюда. Это все-таки больница! -хрипло проговорил он. — Давай, уходи, пока я еще могу себя контролировать. А я позвоню, как освобожусь!
— Ага… — выдавила я. Он помог мне встать и встал сам. Поправил мне растрепавшиеся волосы и снова поцеловал в губы. И мы все-таки покинули гостеприимное помещение.
Кира, как оказалось, уже получила исчерпывающую информацию от Давида, который был их семейным врачом, и уехала домой. И я тоже поехала. Вела машину, стараясь не думать о том, что произошло в ординаторской. Сосредоточилась на том, чтобы благополучно добраться. Но все-таки, какое облегчение, знать, что с Сашей все в порядке! И мы тоже с Кирой — уши развесили после того звонка! А если бы это были какие-нибудь мошенники?! Почему Кира не перезвонила тому же Давиду, раз он их семейный врач и работает в той клинике? Вопросы, вопросы… Нет, на некоторые ответ уже получен. Документы второго потерпевшего остались у гаишников, а Саша не спросил, как его фамилия. Поэтому на карточке ее и не было. Отсюда и путаница: регистратор увидела знакомую фамилию на чеке об оплате и была обязана по инструкции оповестить ближайших родственников, что и сделала, озвучивая диагноз из карточки больного. Только она не знала, что это не тот больной. Странно, конечно, но и такое бывает. А когда я спрашивала номер палаты, медсестра сменилась и смотрела уже в компьютерную базу данных, где Саша числился как постоянный клиент.
В квартире было опять пусто. Мне действительно был нужен Саша. И Санечка, который кот. Но кота найти в этой реальности просто невозможно. Я отчаянно надеялась, что ему сейчас хорошо. Что он в надежных и любящих руках. Только так, и никак иначе.
Я не могла заниматься никакими проектами. Вообще ничем. Залезла в ванную и пролежала там час, размышляя о том, что случилось в ординаторской. Саша меня любит… Он признался в этом! Это что же, получается, мои способности сохранились? Я ведь не исключала вероятности, что отдала их взамен Сашкиного выздоровления. То есть я пообещала, что готова их отдать, лишь бы он оказался здоров — и он оказался здоров. Я правда была готова к тому, что расстанусь со своим сногсшибательным обаянием. Но теперь я понимала, что это слишком даже для глючной реальности. Скорее всего, способности развиваются. Мне просто требуется меньше времени, чтобы влюбить в себя мужчину. И для этого уже не требуется секс… Стоп! Но я в этой реальности не планировала влюблять в себя Сашу! Я хотела другого — найти способ избавиться от этих перерождений! Что для этого надо сделать? И так и не нашла способ…
А теперь получается… получается, по словам Саши, он полюбил… именно Вику! То есть саму Клочкову, и уже давно. А признаться решил, уже когда появилась я, стала вести себя иначе, и он рискнул довериться. Или все было не так, и он влюбился уже в меня, а потом подтянул некий бэкграунд, замешанный на сексуальном влечении к Виктории? Я запуталась. Одно я знала точно: не попади я в Вику, не стал бы он признаваться мне в любви. Невозможно. Потому что она бы живо взяла его в оборот, уж это Викуся умела на «отлично». Так что правильно делал канонный Сашенька, что держал ее на расстоянии и «в черном теле», что называется. Чтобы не наглела. Он и сейчас боится, что она обнаглеет. То есть уже я. Тотальное недоверие и огромное влечение. Как тут успокоиться? Только с помощью лекарства, не иначе. Бедный Сашка! Это же сколько времени мне придется его убеждать, что я не собираюсь вертеть им в своих корыстных целях?! Долго… очень долго. Но у меня и не будет столько времени. Глюк же. И когда этот прервется — неведомо. Ну или точно не мне.
Утром я встала с больной головой. Собрала чемоданчик с украшениями и поехала в банк. Там опять арендовала под них сейф, чтобы уже быть спокойной, и отправилась на работу. Голова все еще гудела. Кира была на месте, примерно в таком же состоянии. Не сговариваясь мы побрели в бар и позволили себе кофе с коньяком. После этого стало полегче, и я спросила:
— Ну, как ты?
— Уже лучше. Я звонила Саше перед выходом на работу, все в порядке. Он рвется на выписку, а Давид его еще не дообследовал.
— Да, доктор он вроде бы ответственный. Надо обследовать, обязательно.
Мы обе улыбнулись.
— Слушай, а чего ты сразу вчера Давиду этому не позвонила?
— Да я таком шоке была, что вообще ничего не соображала! — вздохнула Кира. — Теперь и сама недоумеваю. Но ты знаешь, хорошо, что мы ошиблись!
— Да вообще отлично! Я даже представить себе не могу, чтобы с Сашей что-то случилось…
— И не говори. Хорошо, что Кристине не стали звонить и наводить панику!
— Вот это точно, — согласилась я. И спросила. — А где Андрей с Ромой теперь обитают? — поинтересовалась я.
— А они в отпуск ушли, — ухмыльнулась Кира, — до появления Пушкаревой.
— Ну и правильно, — вздохнула я. — Пусть проветрятся.
Мы еще немного посидели и отправились по рабочим местам. Я наконец-то приступила к финальному этапу разработки своего проекта. Закончила как раз к обеду. Еще раз проверила, распечатала и убрала в папочку. И постучалась в кабинет президента.
— Да, войдите.
Павел Олегович сидел за столом и смотрел какие-то бумаги.
— Виктория?
— Павел Олегович, я принесла вам свой проект на рассмотрение.
— Уже? Отлично! Вы быстро! Давайте, у меня как раз сейчас время есть, посмотрю.
— Вам принести кофе или чай?
— Чай, если можно, зеленый.
Я сделала чай и принесла, с шоколадкой. И отправилась на обед. Правда, дальше бара опять не ушла — аппетита не было. Небольшой сэндвич и безалкогольный коктейль — и я сыта.
Воропаев позвонил на мобильный, когда я уже собиралась возвращаться в приемную.
— Викуся, меня уже выписали. Надеюсь, мы сможем сегодня увидеться?
— Конечно, сможем. Приезжай ко мне?
— Давай. Заеду в восемь, будь готова!
— Это к чему?
— Как к чему? К сексу, конечно!
— А ну, считай, я тебе по-пионерски ответила, — хихикнула я.
— То есть ты всегда готова?
— С тобой — да.
— Отлично! Тогда договорились.
— Договорились, жду! — ответила я. Звонок вызвал бурю эмоций. У меня будет свидание! С Сашкой!
Но Воропаев такой Воропаев… Никакой романтической чуши. Главное — секс! Вероятно, вчерашнее признание в любви произошло исключительно под воздействием лекарства. Но я давно перестала обращать внимание на его слова. Главное — поступки. Вот и посмотрим, как он поступит сегодня.