Часть 2 (1/2)

Александр Юрьевич Воропаев — еще один акционер компании «Зималетто», в которой я теперь работаю. Он одержим идеей занять кресло президента, которое нынче принадлежит его давнему сопернику и даже можно сказать врагу Андрею Жданову. Тоже акционеру, да. Так вот, этот Воропаев как-то поймал Вику на «горячем» (пыталась испортить компьютер конкурентки — личной помощницы Жданова, той самой очкастой, Пушкаревой, которая потом стала финдиректором) и шантажом заставил шпионить за Ждановым.

А еще Александр пообещал Вике сделать ее помощником президента, когда станет им сам. Это он безусловно соврал, тупая Викуся никогда бы эту должность не получила, но видно, секса уж очень сильно хотелось господину акционеру в тот вечер. И она повелась — секс случился! И как раз сегодня он захотел встретиться снова — как я поняла, исключительно для этого самого секса, даже информации не требовал. Ну и денег обещал дать. Вот позвони он вчера — и Вика радостно прыгнула бы к нему в объятия, но увы, Сашенька позвонил уже после того, как приехал Ромочка. И Вика, уверившись, что ее положение невесты одного из акционеров незыблемо, послала Воропаева в грубой форме. А он сказал, что теперь уволит ее. И сразу после этого Вика застала Рому и Машу. Так что плакала она не столько от измены, сколько от осознания того, что потеряла работу, ведь она разругалась с Ромкой, а значит он за нее вступаться не будет. Крушение всех надежд, блин. А она ведь была в долгах, как в шелках, на самом деле.

— Сейчас узнаю, не занят ли он…

Ответил Воропаев быстро. Голос был раздраженный и даже злой.

— Что тебе еще, Клочкова?

— Я звоню, чтобы извиниться…

— Да неужели? Не думаю, что приму твои извинения. И я уже отдал распоряжение Георгию. Ты уволена с завтрашнего дня!

Я улыбнулась. Уволил? Ну, сам виноват.

— Это понятно. Я просто звоню, чтобы извиниться. Но если мои извинения не приняты — так тому и быть. Пойду распишусь в приказе тогда. Всего доброго…

— Подожди… — голос был удивленным, — и это все, что ты хочешь сказать?

— Да. Это все. Доброго вечера.

Я быстро положила трубку. А вот встала как раз медленно и не спеша двинулась в коридор приемной. Там меня и застал звонок мобильного. Бинго! Так и знала, что Воропаев блефовал!

— Виктория! Допустим, я соглашусь выслушать твои извинения. Но лично, а не по телефону.

— Но если меня уже уволили…

— Ладно. Пока ты не уволена. Но учти, я в любой момент могу это исправить! — понятно все — эти угрозы от неуверенности в себе. Хочет он поиметь тушку Викуси. До дрожи в коленках хочет. Но по-нормальному подкатить боится — не хочет связываться. А вот припугнуть, шантажировать или подкупить — самое то для него.

— Ну… тогда я тоже готова начать извиняться в любой момент… — сказала с придыханием, ну, чтобы у него уж совсем не осталось сомнений, как именно я собираюсь извиняться.

— Тогда начнем сегодня же, — радостно провозгласил Воропаев. — В восемь часов приезжай ко мне на прием — поговорим.

— Конечно, спасибо за предоставленный шанс…

— Вот, теперь ты говоришь правильно. До встречи, Викуся!

— До встречи.

Раз уж покинула рабочее место, надо хоть до туалета прогуляться. И я вышла в холл. Ничего необычного: кучка теток у ресепшна. Машки нет — наверное, у Георгия, кадровика. Но я свое доброе дело сделала, моя хата с краю. Пойду пописаю, что ли? Ага, захотела проскочить незамеченной…

— Вика, мы с тобой поговорить хотели, — женсовет почти в полном сборе — за исключением той же Машки, ждал меня у выхода из кабинки.

— Ну? — хмуро бросила я.

— Спасибо, что не стала требовать увольнения Маши, — выдала Амура. — Мы правда оценили.

— Я рада. Это все?

— Нет. Мы, Вик, предлагаем зарыть топор войны.

— Давайте. Я не делаю замечания вам, а вы не лезете ко мне. Так?

— Ну хотя бы, — усмехнулась Шура Кривенцова.

— А еще бы лучше подружиться, — намекнула Ольга Вячеславовна Уютова, помощница Милко.

— Давайте не сегодня, ладно? А то у меня голова уже раскалывается.

— Хорошо, тогда завтра и поговорим, да? — улыбнулась Света, бухгалтер.

— Давайте. А Машка-то где?

— Так ее Урядов позвал. Трудовой кодекс цитирует, наверное?

— И вы ее с ним наедине, что ли, оставили? — искренне удивилась я. Георгий Юрьевич Урядов, по воспоминаниям Вики, старый ловелас, у которого пунктик насчет Машки. В общем, использует любую возможность, чтобы остаться с ней наедине. Сам-то, конечно, женат, но потискать даму с пышным бюстом, который так и норовит выскочить наружу из декольте, шанса не упустит.

— Ой… — взбледнули секретарши и побежали на выход. Остались только Пушкарева и Ольга Вячеславовна.

— Не стоит демонизировать Жору, — заметила Уютова. В ее возрасте даже Урядов казался мальчишкой.

— Им это скажите — я-то с ним дружу, — я улыбнулась пожилой помощнице Милко. Добрейшая женщина, на самом деле.

— Вика, правда, спасибо за Машу — вставила и Пушкарева.

— Да не за что. У нее ж ребенок, куда ее увольнять-то? Ладно, пойду я. Устала сегодня и голова разболелась. Может, Андрей пораньше отпустит?

— Думаю, отпустит, — кинула финдиректор.

Я отправилась назад, меня нагнал Рома.