Часть 1 (1/2)

Я застыла на пороге комнаты, в шоке глядя на то, что происходило внутри. Мой ненаглядный жених, Ромочка, с упоением на роже трахал мою лучшую подругу. В позе по-собачьи. У обоих глаза были прикрыты от удовольствия, поэтому мое появление они заметили не сразу. Внутри все кипело, хотелось убить на месте обоих. Будь у меня в руках пистолет, нож или даже камень — использовала бы, не задумываясь. Но увы — только сумочка с документами.

— Да будьте вы прокляты! — сердцах крикнула я.

— Ника? — первой опомнилась подруга. — Прости, я не хотела, чтобы так получилось! Мы все тебе объясним!

— Не отвлекайся, дорогая, — с придыханием сказал этот говнюк, — она получила то, что заслужила…

Больше вынести я этого не могла и просто выбежала из квартиры. Неслась не видя ступенек. Нога подвернулась, и я, нелепо взмахнув руками, покатилась вниз. За болью от удара последовала блаженная темнота забытья, но наваливалась она постепенно…

Моей последней мыслью были:

— Какая же ты мразь, Ромочка…

Складывалось ощущение, как будто для меня убавляли громкость звука. Когда он окончательно вырубился, еще оставались запахи. Потом исчезло ощущение холода. Потом, кажется, исчезла и я сама…

— Проклятие зря вы наложили, дорогая, — послышалось откуда-то сбоку. И я с изумлением поняла, что снова жива.

— Не живы, — снова тот же голос. Я повернулась и увидела, что неподалеку от меня в шикарном, покрытом синим бархатом кресле сидит дама неопределенного, но явно не молодого возраста. Во рту у нее была трубка с муншдуком, в правой руке — трость, на которую она легонько опиралась, продолжая сидеть. Кого же она мне напоминала?

— Фаину Раневскую. Но ты же понимаешь, я — не она. — Дама непринужденно перешла на «ты»

— А… вы смерть?

— И да, и нет. Я — твой судья и твой шанс, дорогая.

— Шанс на что? И за что меня судить?

— Судить тебя надо за проклятие, Вероника Андреевна Королева, так и не ставшая Лебедевой. Ты прокляла своего жениха и свою подругу. Это недопустимое действие для обычного-то человека, а уж с твоими способностями — и подавно.

— А я-то полагала, у меня другого рода способности… — невесело усмехнулась я.

— Ты ничего о себе не знаешь. Молодая еще… была. Но так и быть, скажу. Твои пожелания сбываются. Так или иначе. Но только произнесенные вслух.

— А если бы я пожелала Луну с неба? — усмехнулась я.

— А ты разве желала?

Я задумалась. И к своему удивлению пришла к выводу, что всегда была реалисткой. Никогда не просила того, что не в состоянии была получить.

— Вот именно, — подтвердила мои догадки дама. — Ты интуитивно понимала, почему осторожна в словах. А на этот раз не сдержалась и разрушила не только свою, но и их жизни.

— Они предали меня! Из-за них я умерла!

— И правильно сделала, — сурово сказала дама. Твое проклятие — как зараза, перекинулось бы с тебя на близких. Еще бы — с такой-то наследственностью! Они-то оба не заразные, хоть и век у каждого недолог будет. Хочешь узнать их будущее, каким оно стало по твоей милости?

Бред какой-то. Насмотрелась сериалов, блин, теперь вот мерещится всякое. Я рассмеялась, наконец-то поняв, в чем дело.

— Этого всего нет. Ты — просто глюк. Предсмертный глюк моего умирающего мозга. В одно мгновение можно уместить не одну жизнь. Это я точно знаю.

— Ну мы-то с тобой разговариваем здесь и сейчас, правда? — насмешливо сказала глюк, пыхнув трубкой.

— Ты плод моего воображения, не более того, — невозмутимо отозвалась я.

— Тогда ты тоже плод своего воображения! — радостно хмыкнула «Раневская».

— Вероятно, так, — я равнодушно пожала плечами. Дама нахмурилась — кажется, разговор шел не по ее плану.

— Послушай, девочка, я тут пытаюсь тебе сказать, что у тебя еще есть шанс все исправить. Свою душу спасти, например. И душу другого человека, который тоже запутался. Душу спасти, понимаешь? И жизнь!

— Душа — это абстрактное понятие. Совокупность данных органов наших чувств, которая воспринимается сугубо индивидуально, — ровным, спокойным голосом отреагировала я. Сгинь, глюк! Мне все пофиг!

— Как же трудно стало с современными людьми… — вздохнула дама и затянулась. — И чего я тут с тобой рассусоливаю? Все равно будет так, как я хочу! Пошла вон! Сама разберешься, раз такая умная!

Она выдохнула неожиданно много густого, душного сигаретного дыма. Он все прибывал, я задыхалась. На грани сознания разобрала тихий, почти плачущий голос глюка: «Прости, Уля, по-другому никак, сама видишь… все сполна хочет… твоя кровь…». При чем тут бабушка? Это ее Улей звали… Но я быстро отвлеклась, потому что вдруг поняла, что… плакала!

Да сроду такого не было! С какой стати? Пусть другие плачут, а не я! Но меня трясло, слезы лились градом. Неожиданно я обнаружила, что стою, а меня обнимает много рук. И мужской приятный голос говорит успокаивающе:

— Ну, ничего, ничего, рыба моя! Ты справишься, ты сильная! Давай, дыши глубже! Вот тебе салфетка…

Кто все эти люди? Что я среди них делаю? И где я?

— Ну, Викуся, ты же боец! Успокойся!

Викуся? А вот и еще один насущный вопрос: кто я?..

— Да, я справлюсь, — сказала на всякий случай. Ого, какой у меня красивый голос! Это немного примирило с действительностью. Выходит, я как бы переместилась в чью-то тушку? А где ее владелица? Это типа ее душу надо спасать? Да какая разница!

Множество рук аккуратно подтолкнули меня, и я улеглась на диванчик, устроив голову на коленях у говорившего и утешавшего меня мужчины. Меня гладили по голове и по плечам, вокруг сочувственно щебетали молодые красивые девушки. И тут меня накрыли воспоминания. Не мои — этого тела. Виктории Аркадьевны Клочковой, так и не ставшей Малиновской. Все пришли, родимые, начиная с раннего детства и заканчивая последним днем. Теперь стало понятно, почему мне досталась именно эта тушка: до смешного мы с этой Викой похожи друг на друга, оказывается. У нее тоже жених Ромочка… был… И коварную разлучницу тоже Машкой зовут. К счастью, тут они с Викой не были подругами — наоборот, врагами. Я продолжу эту милую традицию. Или нет? Посмотрим, сперва надо выкрутиться из той задницы, в которую Викуся себя поместила.

Жених у Вики работал директором по маркетингу в компании модной одежды «Зималетто», а сама Вика — секретарем приемной президента этой же компании. Вика внезапно решила повидаться с женихом. Заглянула, что называется, в гости, а там… Ромочка с рецепционисткой Машенькой, прямо на рабочем столе… почти что совокупляются! Вика, конечно, в расстройстве устроила скандал, дала пощечину Ромке (легко отделался, без проклятий обошлось, только мерзавцем еще обозвала) и убежала вон. Написала заявление на увольнение, отдала непосредственному начальнику, то есть президенту, и вышла в холл. Там чуть не сняла скальп с соперницы, которая тоже ревела в три ручья, так как Ромочка ее послал и уволил: она же подставила его, спровоцировав сцену в кабинете. Специально не заперла дверь, когда заходила, надеясь, что Вика зайдет, увидит, устроит скандал, и Рома на ней не женился. И Вика, разумеется, не обманула ожиданий. И когда я в нее попала, находилась в стрессе. Вот в таком состоянии Вику и обнаружил Милко Вуканович, местный дизайнер-модельер. Творческий гений всей компании Зималетто. А вообще он просто добрый человек и гей. Для Вики — подружка. Ну и хорошо.

Осмыслив Викино житье-бытье, я сделала несколько выводов. Во-первых, она идиотка. Во-вторых, она красивая. В-третьих, у нее есть преимущество: она подруга директора по продажам, Киры Воропаевой. В-четвертых, попала я очень вовремя. Викуся, конечно, уже вляпалась в неприятно пахнущую субстанцию и успела многое испортить — себе и окружающим, но не критично. Я еще практически все смогу повернуть в свою пользу. Спасать там кого или нет — а сама устроиться с комфортом и удовольствием я просто обязана. Глюк там или не глюк, не суть важно!

Постепенно слезы стихли, мое дыхание стало ровным. Я села и поблагодарила Милко и девочек за поддержку. И вернулась к себе. В приемную. Ромочку, выглянувшего из кабинета президента, встретила ледяным взглядом. Он тоже нос отвернул, паршивец, и втянулся обратно. Ну ничего, я не Вика, я тебе устрою, дорогой товарищ Малиновский! Будешь у меня послушным и ласковым, как котенок. А уж как тебя использовать — решу по ходу дела. Как-то сразу пришло осознание, что не нужен мне этот мужик. Ни как любовник, ни как жених. Но и враждовать не след: у Вики и так нормальных отношений почти ни с кем тут не сложилось.

— Вика, ты правда увольняешься? — высунулся из своего кабинета лично президент компании «Зималетто» и теперь уже мой непосредственный начальник, а заодно Ромкин друг Андрей Жданов. Виновато шмыгнула носом и вздохнула.

— Нет, Андрей. А… ты уже дал заявлению ход, да?

— Нет, конечно! — усмехнулся он. — Как знал, что ты передумаешь! На, возьми, — он протянул мне листок, который я с облегчением порвала.

— Спасибо тебе. Нервы не выдержали. Извини за скандал…

— Да я-то не пострадал от того скандала, — он снова усмехнулся, и я сделала вид, что до меня только что дошло.

— Ой, так нехорошо вышло… Рома же акционер, а я ему пощечину дала… Перед ним надо извиниться, наверное?

— Так может, вам просто поговорить? — обрадовался Андрей. — Там и решите, кто перед кем будет извиняться, а?