Часть 19 (2/2)
— Конечно нет. Что за глупости вы говорите. Хотите всю свою вину на совет сбросить? — резко перебила лидер ведьм.
За осквернение Мудрейшего и Оракула Вилл заметно начала выходить из себя, от чего в её глазах сверкнул электрический разряд молнии. Повстанец злорадствовал. Вилл также, как и он считает их виноватыми во всем, что происходит на Меридиане. Увидев недобрый блеск в очах рыжеволосой стражницы, Мустанг поторопился остановить разногласия.
— Так, всем успокоиться. Честное слово, как дети малые. — очень строго, как полагается самому высшему по званию, фюрер остепенил новый раздор.
Вся эта ситуация с ссорами начинала его напрягать, а довольная физиономия повстанца так вовсе выбешивала. Он понимал позицию Вилл, которая, как наивный ребенок, просто хочет отстоять правду Кондракара. Совет Кондракара — родители их стихий. В случае с воином все обстоит иначе. Хоть никто из них в открытую не показывает доминирование. Даже слепому кроту видно, что происходит между воином и Стальным Алхимиком. Теперь два молодых олуха не могут поделить одну девушку между собой, от чего Огненному хотелось устроить им состязание, чтоб соперники остудили свой пыл за борьбой. Чтоб в дальнейшем они сражались с гомункулами в трезвом уме. Хотя с другой стороны внезапная появившаяся ревность Стального из ниоткуда удивляло его ещё больше. Эдвард до того сдержан был в этом плане все эти годы, что не мог ни на кого взглянуть. Неужели Стражница Земли пробудила в нем какие-то чувства после смерти Уинри? Такая догадка одновременно радовала и злила фюрера. Рой не мог предположить, что мальчишка положит глаз на девушку, которая в отношениях. Или была? Но к его временному счастью, пока он витал в бесконечных догмах, Стражница Квинтэссенции успокоилась, а её взгляд молнии потух.
— Советую разойтись по комнатам. Я ухожу к принцессе Элион в апартаменты. Майор Армстронг в паре со Стражницей Огня. Мэй прикрывает спину Стражнице Воды. Шрам, ты в команде с Вилл. Альфонс, ты останешься с Хай Лин. Повстанец, идёшь со мной. Стальной, ты здесь и охраняешь сон Стражницы Земли. С завтрашнего утра начинаем тренировки. — распределив обязанности на каждую личность, Огненный Алхимик приблизился к Элион. — Идёмте в ваши покои, Ваше Величество.
— Эй, а почему сразу я? — наступился Эдвард, не понимая за что ему такое счастье привалило от бесполезного в дождь бывшего полковника.
— Возражения не принимаю. — поставив точку над и, произнес строго Мустанг, приблизившись к Элион.
Принцесса Эсканор молча кивнула и развернулась, не проронив ни единого слова. Мустанг ухватился за дорожный плащ повстанца и потянул за собой. Калеб чувствовал несправедливость внутри себя, подчиняясь чужакам и проклиная главного военного. Как будто Рой специально рисует черту между ним и Эдвардом ещё больше. Они итак не слаженно общаются, ещё фюрер посмел его оставить, как надзирателя. От того Огненный Алхимик тоже не особо ему нравился. Элион, тем временем, стремительно ушла вперёд, не желая слушать какие-либо слова Калеба. Она знала, что удушающие чувства вскоре отпустят её, но сейчас на бывшего мятежника она таила злость и некую обиду. Рано или поздно, Элион все равно будет обращаться к нему за помощью. Калеб — её опора и защита.
— Ваше Величество, пожалуйста, держитесь рядом. — вслед крикнул фюрер, внимательно сосредоточив взгляд за Элион, вдаль коридора, во избежании опасности. Блондинка остановилась и повернула голову слегка в профиль, дабы уловить взгляд военного.
— Не стоит так сильно переживать о моей безопасности. Вы недооцениваете мои возможности, господин Мустанг. Ведь я могу и сама за себя постоять. — показав в ладони свою магическую силу, довольно ухмыльнулась Эсканор. Хлопнув ладонью в кулак, магическая пыль тут же расселилась в воздухе. — Уверена вам есть о чем поговорить, а я пока подготовлю себя ко сну. — не скрывая обиды в голосе обращённое к повстанцу, дипломатично отозвалась принцесса. Взявшись за подол голубого шелкового платья, Элион поклонилась вежливо фюреру, и словно юркая бабочка, скрылась за поворотом коридора.
— Почему вы именно его оставили охранять Корнелию? — намекая на Эдварда, спросил грубо, но тихо повстанец, поравнявшись с Мустангом.
Положение дел парню совсем не нравились, а люди с Земли все больше нервировали его, но при этом не мог перечить им, ибо на кону стоит жизнь Меридиана.
— Потому что мой подчинённый даст отпор гомункулам. Сможет постоять за себя и за девушку. Его одного вполне достаточно. — не утаивая чувства гордости за Стального, произнес Мустанг. — А тебя я взял для особых целей. Если гомункулы все же проникнут в замок, ты сможешь увести Элион подальше от места гибели, пока я буду отвлекать их. Ведь нам сейчас нужно по большей части охранять жизнь твоей дорогой принцессе, не так ли? — покосившись на повстанца, спросил Огненный Алхимик.
— Вы правы. — тут Калеб не мог не согласиться, готовый покорно отступиться от возвышающихся над разумом собственных чувств.
Вместе с этим Огненный Алхимик не казался воину настолько ненавистным, как Стальной. Может Мустанг по правде печется о безопасности девчонок и распределил алхимиков так, как посчитал нужным, равным по силе. Но все же бывшего мятежника съедал тот факт, что именно Эдварда фюрер приставил на защиту блондинки. Здравая мысль петляла в кровотоке рассудка и Калеб даже молился про себя, чтоб его девушка не очаровалась союзником за время, которое может затянуться ни на один день, а на долгие протяженные месяцы. Раннее воин уверенно считал, что ему нет равных за право владения сердцем Стражницы Земли. Тот короткий миг прерывистых отношений между ними разделил их по двум разным берегам, отчего воин тепло начал общаться с Элион: покладистая девушка со знатной кровью, с мягким характером и к тому же веселая в общении. Что ещё нужно для долголетнего счастья? Но стоило появится Стальному на Меридиане и его заинтересованный взгляд к Стражнице, как чувства власти вновь заполнили нутро повстанца. Военный и воин не торопясь шли в сторону апартаментов, давая возможность принцессе переодеться.
— О чем задумался? — спросил бывший полковник, наблюдая за озадаченным состоянием юнца.
— Как вы думаете, может ли совет Кондракара быть связанным со всеми этими небылицами? — Калеб остановился и совсем не понял, как его мысли перешли от его тяжелых отношений к Кондракару.
Взгляд фюрера посерьёзнел в тысячу крат больше, чем прежде. Пусть даже весточка была произнесена, как шутка, но даже повстанец над этим лишний раз задумался, хоть и не был связан с алхимией, и прочей ерундой.
— Мы не можем в открытую насылать на совет обвинения без доказательств, но в этом что-то есть. Отец Эдварда очень умный и древний алхимик, проживший четыреста лет на Земле. Не думаю, что Хоэнхайм рассказал эту весть ради забавы. Кажется, помимо тренировок и гомункулов у нас есть над чем ещё подумать. Пошли. — хлопнув по плечу Калеба, Рой тронулся, не прекращая рассуждать о новой пище и телепортации на Землю, чтоб встретить солдатов и генерал-майора Бриггса.
***</p>
Все разбрелись по парам, как распределил Мустанг. Первым делом, оказавшись один на один с немым разговором между собой, Эдвард уничтожил начерченную им схему. Суставы заныли от переутомления. Тянущая неприятная боль пронзала кости всего тела и конечностей, но алхимик отважно держался до последнего. Веки непреодолимо смыкались. Эдвард обязан простоять до утра и охранять покой Стражницы, но никто не говорил, что он не имеет права просто горизонтально прилечь рядышком. Откинув все сомнения прочь, блондин сам выписал себе такую приятную возможность. Приземлившись на противоположную сторону кровати, его руки не торопясь расплетали золотистые локоны, которые мгновенно, избавившиеся от пут, рассыпались свободным каскадом по плечам. Тяжкая и в тоже время расслабленная голова моментально соприкоснулась с мягкой подушкой. Мысли находились в горестных воспоминаниях о Уинри. Их последняя встреча навсегда останется в его памяти и сердце. Тяжесть грусти не проходила и не оставляла его в покоя. Казалось, что часть его души осталась в потустороннем мире и не готова так скоро расстаться с механиком. Но в этот момент, в бесконечной бездне борьбы и метания между своей личностью, Корнелия соизволила повернуться в его сторону, от чего гнетущие и тяжкие мысли о Рокбелл медленно покидали могилу из его головы. Зря. Самая неловкая ошибка из всех ее ошибок, позволившая ему сначала тупо смотреть, а затем любоваться милым, безмятежным и слегка бледноватым юным личиком Корнелии под лунным светом, который проникал в открытое окно и светило прямо на них. Даже одухотворенная и величайшая поэзия не сравнится с нетронутой красотой дикого цветка. Эдвард олицетворял Стражницу Земли с белой розой — чистая, невинная, колючая, не позволяющая причинять вреда себе, но все же её обижают и не ценят. Почему она? С таким своенравным характером девушка должна только отталкивать от себя, как можно дальше, но Эдвард почему-то наоборот нашел в ней изюминку. Ведь она не такая, как все. Проведя холодными металлическими пальцами правой руки по гладкой щеке, Стальной Алхимик ещё долго наблюдал за спокойным сном и вслушивался в каждое дыхание. Но внутри, далеко, на дне сердца затаилось затерзанная боль — силы верности к Уинри. Однажды он пообещал, что никого не полюбит так же сильно, и совесть съедала его без остатка. Чтобы не быть предателем своей незаменимой подруги детства и механика автоброни, поставившая его на ноги, Эдвард как можно скорее убрал руку от Стражницы и перевернулся на другой бок. В таком положении Элрик так ещё долго пролежал, петляя в своей бессоннице, но витая в пропасти последней встречи с Уинри, все же не заметил, как провалился в глубокий сон.