Часть 12. Метка (2/2)

— Что, мелкий, внезапно веришь в истинность? - ехидничает Хуа Би, - Ты ж говорил, что тебе она не нужна.

— Каждый из нас верит в сказку, даже если и не показывает этого. И я признаю, что запах рыжего мне нравится больше остальных, вот только разве не должна быть какая-то реакция от него?

— Он на таблетках несколько лет. Причем не на таких, на которых я сидел, а на тех, где последствий много. Одно из них — кстати, было и у меня — потеря обоняния на запахи. Ты в этом реально становишься бетой. И кто бы ни был рядом, хоть сам сатана из преисподней, ты этого не почувствуешь. Сможешь, только если будешь без препаратов какое-то время. И то, если повезет...

— В смысле «повезет»?

— В том, что не у всех восстанавливается чувствительность к феромонам. То есть ты не сможешь его успокоить, даже если сильно этого хочешь и будешь выпускать запах усиленно. Ты не сможешь его и подавить. И это плюс, конечно. Ваша связь от этого, даже если вы истинные, будет не крепче паутинки на ветру.

Только нить паутины в пять раз крепче стальной нити той же толщины, - безэмоционально выдал Мо.

Казалось, время остановилось: огромный мужик, Цзяни и Змей в этом разговоре почти не участвовали. А Чен сидел так, что было понятно: без своего решения он с кресла не встанет. Как же бесит... Поставить метку еще раз — уму не постижимо для Шаня. А уж особенно когда есть вероятность, что этот альфа — его истинный, еще хуже становится. Такое ведь невозможно! Не бывает двух истинных у одного омеги! Просто не бывает. Да и кто я такой, чтобы быть таким особенным?!

Вдруг — в какой-то момент — рыжий обнаруживает себя стоящим посреди столовой, а все смотрят на него ошарашенно. Похоже, он выдал свои мысли вслух. Пиздец. Но продолжим...

— Я не хочу снова это испытывать, понимаете? Истинный или нет, но его эмоциональный фон и настроение будут влиять на меня. А еще при его похождениях боль испытывать буду тоже я. А он хер в узел завяжется ради кого-то левого. Я не хочу опять испытывать это все! - его начинает колотить, - Это больно, - Мо чуть не плачет, - Это страшно, когда знаешь, что с ним что-то произошло... Произошло ужасное на столько, что ты отрубаешься. А потом пусто внутри. А своей блядской жизнью семьи Хэ всякое может быть! Даже если мы не буде парой во всех смыслах, друг друга через связь метки мы чувствовать будем. Чужие эмоции, как свои. Я не хочу проходить это вновь!

— Во-первых, никто не собирается нас убивать или кто-то из нас умирать, - очередная затяжка Чена, - Во-вторых, скажи мне, что лучше: метка от того, кого не любишь и с кем не хочешь связываться, или многократное изнасилование?

— Блять, - Мо падает на колени со всхлипом. Тянь кидается к нему, но Шань от одного прикосновения шарахается просто. Это больно бьет по младшему Хэ: он же хочет... как лучше?

— Мо Гуань Шань! Это единственный выход, другого нет. Вообще.

Чен отрезал, затушил сигарету и ушел в ванную. Все молчали. Казалось, температура в комнате упала градусов на десять. К Мо подошел Чженси. Просто обнял и погладил по голове. Это был удивительный человек который мог успокоить бушующую стихию за короткие мгновения.

— Все будет хорошо, Рыж, - тихо и спокойно, почти убаюкивающе, - Ты же знаешь, что мы все хотим тебе только добра.

— З-з-знаю, - сквозь беззвучные рыдания говорит Мо, - Т-т-тольк мне не л-легче, - выдыхает.

Тянь курит в стороне, не приближается. Он понял для себя одну вещь: даже если рыжий не его истинная пара, то это максимально близкий к этому человек. И упустить его не хочется... Пусть метка сейчас будет фиктивной. Пусть. Он подождет, постепенно завоевывая доверие этого парня, и в конце концов приручит бушующее пламя.

Цзянь же, в отличие от мужа, злобно сверлит взглядом Змея и Тяня.

— Два уебка, - только и выдает он. Хочет развить мысль, но его прерывает Би.

— Почему только два?

— Потому что я со своей парой так не обращался.

— Да ты вообще всегда был сильно нежным с омегами, - хохотнул Цю.

— Ага, в отличие от некоторых, - красноречивый взгляд в ответ.

— Давайте без подробностей? - Чен в банном халате опять уселся в кресло, - Ну, пришли к какому-нибудь решению?

— А давай ты сначала расскажешь, как так получилось, что еще вчера ты ходил бетой, а на спасение пришел уже меченым омегой? - Шэ Ли озвучивает мысль, которая на задворках сознания была у всех.

— А так, что я забыл купить подавители. Несколько дней думал о том, что надо. Надо не забыть, надо купить. А когда течка началась, отправил сообщение не тому, - кривая улыбка и взгляд в сторону Би.

— И ты, Би, просто воспользовался ситуацией и?..

— Никто никакой ситуацией не воспользовался, - перебил Чен, - Он мог уйти, я мог отказаться. В конце концов у меня в нескольких местах спрятаны пистолеты, в том числе и под подушкой.

— И почему же ты тогда...

— По кочану, блять, Ли! Хватит. Тебе сказали, что никто никем не воспользовался, - А Цю рычал, - Тебе сказали, что все по согласию. Оставь свое ехидство при себе! С последствиями мы сами как-нибудь разберемся, ок?

Чен улыбнулся довольно, а Тянь вздрогнул — такого рыка от Би он еще ни разу не слышал, хотя знал его очень давно.

Наконец отозвался Мо. Тихо и еле слышно:

— Ставь. Я согласен. Только не трогай меня иначе...

— А? Х-х-хорошо, - Тянь даже растерялся немного.

Несмело подошел к омеге, помог подняться. Шань все еще был завернут в простынь — пришлось открывать шею самому. Сердце стучало, как бешеное — будто двадцать километров разом пробежал без остановок. Дыхание западало: то учащалось, то он его задерживал неосознанно. Руки не дрожали только чудом.

Он сделал шаг ближе, подойдя вплотную, почувствовал дрожь Мо, успокаивающе, как он думал погладил того по спине... Шань прятал глаза, хотя Тяню хотелось бы их увидеть перед укусом. Но ладно.

Он наклоняется к шее, еле справляется с желанием широко провести языком от ключицы к основанию, едва заметно для других втягивает запах, который только-только начал исходить.

Боже, это прекрасно!

С этой мыслью он выпустил клыки и укусил, прижимая Мо к себе крепко. Укусил и держал челюсть сомкнутой, давая себе и ему прочувствовать начавшееся смешение запахов апельсина в осеннем лесу и коньяка с шоколадом — умопомрачительно сочетание.

Шань же в этот момент будто оцепенел: не двигался и не дергался, когда его прижимали к себе, стиснул зубы в начале укуса и заплакал, когда понял, что процесс пошел. Он думал, что предает память своего драгоценного Тоу. Он считал себя в этот момент грязной подстилкой, не достойной уважения. Он — его омега — чувствовал приятное покалывание по всему организму от начавших действовать феромонов нового «мужа» и стыдился этого в себе.

В этот момент он ненавидел себя. Но не мог поступить иначе.