Часть 2 (2/2)

— Чууя, ты же знаешь, что я ненавижу боль.

— Как ты подделал эту доверенность, мразь? — прорычал Накахара, хватая шатена за плечи и вновь стукнув его головой об стену.

— Ничего я не подделал, — невозмутимо ответил Дазай, нагло глядя в лазурные глаза. — Она настоящая.

— Что? Она не может быть настоящей, потому что я ничего такого не подписывал.

— Внимательнее нужно читать документы, которые подписываешь, Чуя.

— Когда ты мне её подсунул на подпись и как я мог не заметить этого?

— Ну уж этого я не знаю, как ты мог не заметить, хотя догадываюсь. Могу просветить.

— Ну?

— Деменция прогрессирует, — с улыбкой сказал Дазай, сразу же отклоняя голову вправо, избегая новой атаки.

— Мразь! — Накахара тут же нанёс удар, на этот раз в живот эспера.

Осаму согнулся пополам, хватая ртом воздух, а когда боль прошла, он сам ударил рыжего. Не ожидая такого от Дазая, Чуя не успел уклониться и встретился затылком со стеной. Надо сказать, он довольно сильно стукнулся, что аж искры из глаз посыпались, поэтому даже не сопротивлялся, когда руки шатена схватили его за плечи и прижали к стене, а губы накрыли его уста страстным и долгим поцелуем.

От поцелуев Дазая Накахара всегда млел и терял над собой контроль. Так произошло и на этот раз. Голова рыжего закружилась не только из-за удара, но и от ощущений, которые вызвал в нём поцелуй Осаму. Вся его злость на напарника бесследно исчезла, как только тот углубил поцелуй и, запустив руки под одежду рыжего, принялся оглаживать тело Накахары. Совершенно себя не контролируя, Чуя ответил на поцелуй, обвив шатена за шею руками, чувствуя, как учащается дыхание и ускоряется сердцебиение не только собственное, но и партнёра. В штанах стало тесно, а пальцы Осаму за пару секунд справились с ремнём на его брюках, а затем и с замком на ширинке. Брюки упали вниз, а ладонь шатена накрыла чужой возбуждённый орган, лаская его через ткань боксёров. Не разрывая поцелуй, Чуя расстёгивал рубашку шатена, а затем она полетела на пол.

Сейчас Накахара не думал о том, что завтра пожалеет об этом. Идея снова связываться с Дазаем была так себе, но Чуя его очень сильно хотел (просто безумно желал), и так было всегда. Их связь началась незадолго до ухода Осаму из Мафии, примерно за пол года до этого. Ни о каких чувствах, конечно, речи никогда не шло, их отношения были построены лишь на страсти. Дикой, безудержной, всепоглощающей и сжигающей изнутри, по крайней мере, Чую. Для него всё это всегда было непросто, и он знал, что шатен к нему равнодушен, что между ними мог быть только секс. От этого было очень тяжело. Накахара не сомневался, что рано или поздно Дазай его бросит. Так и произошло четыре года назад, и рыжий нисколько не был удивлён, однако это не значит, что ему не было больно. И понятно, почему Чуя злился на Дазая, ему совсем не хотелось проходить через ад отношений с Осаму ещё раз, хотя когда рыжий об этом думал, он ещё не знал, что такое настоящий ад. А если бы знал, то бежал от этого человека на край земли, лишь бы оказаться подальше от него.

Воздух в лёгких закончился, и парням пришлось разорвать поцелуй. Однако они тут же его возобновили, между делом, срывая друг с друга одежду. Так и целуясь, они переместились на диван в гостиную. Дазай оказался на рыжике сверху, бросив на диван лубрикант.

Чуя застонал, когда шатен принялся осыпать поцелуями его шею, оглаживая пальцами грудь. Переместившись губами ниже, Осаму целовал её, вбирая в рот соски и слегка покусывая их, чувствуя, как они твердеют. Чуя постанывал и выгибался, ощущая на своём теле горячие поцелуи любовника, который осыпал ими его живот, обхватив ладонью возбуждённый орган и двигая ею вдоль ствола. Разведя ноги в стороны, позволяя смазанным лубрикантом пальцам входить в своё тело без помех, Накахара вновь застонал, двинув бёдрами вперёд, насаживаясь на пальцы до конца.

Дазай развёл пальцы в стороны, затем свёл их вместе, резко двинув рукой вперёд, ускоряя движения и нащупывая простату. Добавив к двум пальцам третий, Осаму надавил на комочек нервов, чувствуя дрожь партнёра и то, как тот со стоном выгибается, пытаясь вобрать в себя пальцы глубже. Убрав вторую руку с члена рыжего, Дазай огладил его бедро, снова толкаясь в него пальцами и добавляя ещё один к трём имеющимся внутри. Решив, что достаточно растянул партнёра, Дазай вытащил из него пальцы и, смазав свой член лубрикантом, приставил его к растянутой дырочке, склоняясь над Чуей и вновь накрывая губы своими, одновременно с этим толкаясь внутрь, входя на треть, затем, снова толкаясь, проникая глубже (исследуя рот любовника языком), вгоняя свой член до конца.

С губ Чуи сорвался приглушённый поцелуем стон, когда он почувствовал долгожданную заполненность внутри, почти не ощутив дискомфорта от проникновения в него довольно крупного органа. Выждав немного времени, Осаму вновь толкнулся в парня, удерживая его руками за бёдра и закинув его правую ногу себе на плечо. Осаму толкался в парня, подбирая нужный угол вхождения, пока тот не вскрикнул, ощутив, как член любовника прошёлся по простате. Сжав ягодицы парня пальцами, Дазай ускорил движения, толкаясь всё резче, проникая на всю длину. От каждого толчка Чуя постанывал, двигаясь навстречу шатену, а тот отвёл его левую ногу в сторону, вбивая парня под ним в диван. Закинув обе ноги Чуи себе на талию, Дазай вновь накрыл его губы поцелуем, одновременно с этим резко толкаясь внутрь. Накахара обхватил шатена ногами за талию, а руками за спину, вскрикнув от очередного толчка и удара члена по простате, неосознанно впиваясь ногтями в кожу, оставляя на ней глубокие царапины. Дазай почти полностью вышел из парня, затем резко вошёл, снова подаваясь назад, выходя, и снова толкаясь в желанное тело. Дыхание и сердцебиение парней окончательно сбилось, тела их раскраснелись и покрылись прозрачными капельками пота. Со стонами они всё быстрее двигались навстречу друг другу, полностью отдавшись страсти, будто желая слиться воедино душой и телом и не разрывать связь никогда. Чувствуя, что уже на грани, Осаму положил левую руку на член рыжего и, сжав его ладонью, быстро задвигал ею вдоль ствола, ещё более ускоряя движения и проникая в тело любовника с пошлыми хлюпами, едва себя сдерживая, чтобы не кончить сейчас, а довести до оргазма сначала Чую. Тот всё быстрее двигал бёдрами ему навстречу, насаживаясь на член всё резче и при этом постанывая. Ощущение жара внизу живота для Чуи стало нестерпимым, с каждым толчком Осаму жар усиливался и нарастал. Когда же пламя внутри достигло своего апогея, произошёл взрыв, который разлился по телу Накахары волнами острейшего оргазма, заставляя его дрожать и выгибаться, когда он с криками изливался в руку шатена. Дазай сделал ещё несколько резких толчков, со стоном излив своё семя внутрь любовника, и свалился на него сверху, пытаясь отдышаться.

Чуя лежал под шатеном, не шевелясь и уставившись в потолок. Разрядка была получена, и теперь он жалел о случившемся.

— Не стоит так переживать о произошедшем, — проговорил шатен, будто прочтя его мысли. — Не думай об этом.

— Откуда ты знаешь, о чём я думаю? — спросил Накахара, заглянув в глаза цвета виски.

— У тебя на лице всё написано, рыжик. Это ведь просто секс, верно?

— Да пошёл ты! — Чуя сбросил с себя шатена и отправился в душ.

Дазай пошёл следом за эспером, по пути сказав:

— Не знал, что ты умеешь открывать замки.

— Не один же ты у нас такой умный, — бросил в ответ Накахара, заходя в ванную комнату и включая горячую воду.

Встав под тёплые струи, Чуя прикрыл глаза и попытался расслабиться, когда почувствовал прикосновение мочалки к своей спине.

— Руки убрал! — прошипел Накахара, передёрнув плечами.

— Ну скажи ещё, что тебе неприятно, — прошептал Дазай, целуя рыжика в мокрое плечо и становясь рядом с ним.

— Неприятно, — бессовестно соврал Чуя.

— Каков лжец, — с улыбкой сказал Дазай, притягивая Чую и разворачивая его к себе лицом.

— Чего тебе от меня надо? — Чуя посмотрел в глаза цвета тёмного янтаря и попытался отстраниться.

— Какой колючий, — усмехнулся Осаму, проводя мочалкой по груди рыжего.

— Какой есть, — огрызнулся Чуя.

— У тебя кто-то есть? — неожиданно перевёл тему шатен.

— Тебе-то что за дело?

— Если спрашиваю, значит есть дело. Хочу знать, кто тебя трахает.

— С чего это ты взял, что трахают меня, а не я? — Чуя приподнял левую бровь.

— А сам-то не догадываешься?

— Почему это я должен тут что-то разгадывать?

— Можешь не разгадывать. Просто ответь, кто он.

— Зачем?

— Я же уже говорил.

— Никто меня не трахает.

— Врать ты так и не научился, Чуя. Очень жаль.

— Да с чего ты вообще это взял?

— С того, что твоя дырка была не такой узкой, как следовало, если бы у тебя никого не было.

— Моя личная жизнь не должна тебя волновать, Дазай, — произнёс эспер. — То, что мы с тобой вновь оказались в постели, ничего не меняет. Ты потерял право задавать мне подобные вопросы четыре года назад. Да и даже тогда не имел, потому что, кроме секса, нас никогда ничего не связывало.

— Уверен? — спросил шатен, неотрывно глядя в голубые озёра.

— Конечно, уверен. Да к чему весь этот разговор?

— К тому, что я не хочу, чтобы между нами всё закончилось вот так.

— Как «вот так»? Между нами всё закончилось четыре года назад, и не делай такое удивлённое лицо. Ты сам стал инициатором разрыва наших отношений, если их можно вообще так назвать.

— Я не хотел расставаться с тобой, — Дазай продолжал смотреть на Чую, вновь проводя мочалкой по его груди. — Просто так вышло, и я хочу это изменить.

— В смысле «вышло»? — Чуя с негодованием посмотрел в карие омуты. — Это ты ушёл и бросил меня, за четыре года ты ни разу не позвонил. Более того, за те несколько раз, которые мы с тобой сталкивались за последний год, ты не говорил ничего подобного. А сейчас ты утверждаешь, что хочешь всё изменить. Ты думаешь, что я тебе поверю? Тем более, после того, как ты меня чуть не утопил в «Мерсо».

— Чууя, я знаю, как это выглядит, но, тем не менее, сейчас я сказал тебе правду. Мне тебя не хватало, — Дазай обнял Чую, притягивая его к себе, и поцеловал в губы.

— Что ты задумал, а, Дазай? — спросил Накахара, отрываясь от губ любовника.

— Я задумал тебя вернуть. Больше ничего.

— Когда ты так говоришь, у меня складывается впечатление, что ты бредишь, Дазай.

— Почему? — прошептал Осаму в губы любовника, невинно глядя в лазурные глаза, но не дождавшись ответа, добавил:

— Я хочу начать всё сначала с тобой и, возможно, исправить некоторые свои ошибки.

— Что? — Чуя неверяще уставился на Дазая.

— Ты меня слышал.

— Ты мне что, встречаться предлагаешь? — Чуя усмехнулся.

— Почему бы и нет? — Дазай провёл большим пальцем по щеке Накахары, затем по нижней губе. — Ты ведь не станешь отрицать, что нам хорошо было вместе?

— Мы просто трахались. А отношения — это нечто большее, чем просто секс. И, если ты этого не понимаешь, я не знаю, что тебе ещё сказать.

— Просто секс? — Дазай криво улыбнулся. — Не ври хотя бы себе, Чуя. Мы ведь, как минимум, нравились друг другу. Я понимаю, почему ты злишься, но я не стану оправдываться или просить прощения. Просто так сложились обстоятельства четыре года назад, но, как я уже сказал, я хочу всё исправить и вернуть тебя.

— Зачем? — тихо спросил Чуя, неотрывно глядя в карие омуты, пытаясь распознать в них ложь, но с шатеном это никогда не прокатывало. Никто не мог понять по его лицу, правду он говорит или лжёт. Чуя мог лишь догадываться, ведь он хорошо знал этого человека, и знал, что ему нельзя доверять, но так хотелось в этот момент поверить, хоть на короткий миг ощутить себя счастливым. Поэтому Чуя решил просто не думать об этом, а плыть по течению. Пусть будет всё, как будет.

Вместо ответа Дазай обвил шею Чуи руками, притянув его голову к себе, и впился в его губы жадным поцелуем, ощутив, как сердце рыжего начинает биться чаще от нахлынувшего возбуждения. Слегка прикрыв веки Чуя зарылся пальцами в каштановую шевелюру, оглаживая затылок Осаму и страстно отвечая на поцелуй, чувствуя, как чужой стояк упирается в его живот.

Разорвав поцелуй, Осаму принялся целовать шею рыжего, а тот откинул голову назад, подставляясь горячим поцелуям. Спустившись правой рукой вниз, Чуя обхватил ладонью возбуждённый орган шатена и задвигал ею вперёд и назад, оглаживая большим пальцем влажную от предэякулята головку, тут же почувствовав руку Осаму на собственном члене. Не в силах сдержать стона, Накахара был прижат спиной к одной из стен душевой кабинки, а в следующий миг его развернули к ней лицом, и он ощутил, как что-то твёрдое упирается в его дырочку. Дрожа от возбуждения, Чуя обпёрся руками о стеклянную перегородку кабины.

Щёлкнула крышечка от баночки с лубрикантом, и пальцы Дазая принялись смазывать его проход, проникая внутрь и почти сразу нащупывая простату. Прогнувшись в спине, Чуя застонал, ощутив на своей шее горячее дыхание любовника. По спине эспера пробежали мурашки, когда влажные губы Осаму коснулись его кожи. А после того, как язык заскользил по шее вниз, Чуя вновь не смог сдержать стона, двинув бёдрами навстречу руке шатена. Дазай протолкнул в тело рыжего сразу три пальца, надавив на простату и почувствовав, как от этого движения тело любовника прошивает дрожь, а с его губ срывается очередной стон. Двигая рукой вперёд-назад, Дазай толкался в простату, иногда едва касаясь заветной точки, иногда надавливая сильнее, легко проникая пальцами в податливое тело, с трудом себя сдерживая, чтобы тут же не овладеть любовником, желая возбудить его сильнее и заставить молить о том, чтобы он его взял. И Чуя молил, не контролируя себя из-за сильнейшего возбуждения. Дазай всегда мог заставить его делать так: просить, умолять, чтобы он его трахнул, так как в такие моменты шатен просто сводил Накахару с ума.

Но Осаму не спешил овладеть им, продолжая медленно двигать в нём пальцами, доводя до безумия, целуя шею и плечи эспера, заставляя стонать и выгибаться от своих действий.

— Скажи что скучал, — прошептал куда-то в шею рыжего шатен, обдавая её горячим дыханием, продолжая двигать рукой.

— Скучал, — прошептал рыжик в ответ. В такие моменты он готов был на что угодно, сказать мог Дазаю всё, что тот захочет услышать. — Трахни меня, Дазай.

— Скажи, что будешь только моим, Чуя, — продолжая сладкую пытку пальцами, говорил Осаму. От его охрипшего из-за возбуждения голоса у Чуи кругом пошла голова, а от ощущений невольные слёзы выступили на глазах, правда рыжик надеялся, что Дазай их не заметит, и он не заметил.

— Да, — прошептал эспер, — буду только твоим. Войди в меня, Осаму.

И Дазай, наконец, внял мольбам любовника. Вытащив из него пальцы, он резким движением вошёл внутрь, проникая сразу на всю длину, удерживая Чую за бёдра и сразу попав по простате, отчего рыжий вскрикнул, когда его тело прошило будто электрическим разрядом, только до безумия приятным. Невольный стон сорвался с его губ от следующего толчка и нового попадания члена любовника по комочку нервов. Двинув задницей ему навстречу, Чуя вновь застонал, прогибаясь в спине сильнее. Толчки Дазая стали более резкими, грубыми и яростными. Он будто желал пронзить его насквозь, и наверняка сделал это, если бы позволяла длина. Сознание рыжика затуманилось пеленой страсти. Он будто балансировал на грани какой-то странной ирреальности, почти не понимая, что происходит, полностью отдавшись ощущениям, и не менее яростно, чем Дазай, двигал бёдрами ему навстречу, вбирая в себя член до конца. С каждым движением любовника ощущение покалывания внутри нарастало, переходя в жар, дикий и нестерпимый, который перерастал во всепоглощающее пламя, способное сжечь его без остатка. Ещё несколько толчков, и Чуя вскрикнул, резко насаживаясь на член и сжимаясь вокруг него, дрожа всем телом от прошивающих его волн оргазма, в то время, как Дазай, крепко сжимая его бёдра, резко вбивался в него и насаживал на свой член, кончив на пол минуты позже любовника.

Выйдя из рыжика, мокрый от пота и тяжело дышащий, Дазай уселся на пол душевой кабинки, а Чуя просто сполз вниз, не в состоянии стоять на ногах, так как всё его тело дрожало. С трудом восстановив дыхание и нормальный ритм сердца, Накахара посмотрел на любовника.

— Ну ты и сволочь, Дазай, — тихо проговорил он.

— Почему? — с невинной улыбкой спросил шатен.

— Как тебе это удаётся?

— Не знаю. Может, мы просто созданы друг для друга. Хотя ты и отрицаешь это, но ведь не будешь спорить о том, что со мной у тебя был самый лучший секс? И так было всегда.

— Вот же гад, — буркнул Чуя себе под нос, но Дазай всё равно его услышал.

— Вредная вешалка для шляп, — не остался в долгу он.

— Чего? — Чуя одарил Осаму уничижительным взглядом.

— Иди сюда, — Дазай обнял эспера и притянул его к себе ближе, целуя в висок. Чуя тяжело вздохнул, но противиться не стал. Его пугал этот человек, а точнее, то влияние, которое он имел на него. Накахара безумно его желал, и хотя пытался убедить себя в обратном и как-то оградиться от общения и влияния Дазая, он понимал, что всё это бессмысленно. Его обаяние, магнетизм безумно влекли к нему рыжего. Он, словно мотылёк, летел на пламя и ничего не мог с собой поделать, хотя и понимал, что в лучшем случае огонь опалит ему крылья, а может быть, и сожжёт до тла.