Глава 6 (1/2)

«ЦИРИЛЛА ФИОНА ЭЛЕН РИАННОН по прозвищу Ледяное Пламя Севера, родилась в 1253 г. Королева Цинтры (1278 г.), Ковира, Повисса, Тальгара, Вельгада и Нарока (1279 г.), сюзерен островов Скеллиге, Бругге, Соддена, Аттре, а также Темерии (1282 г., см.: Анаис ла Валетт), Лирии и Ривии (1288 г., см.: Мэва Лирийская). Потомок эльфской знающей Лары Доррен аэп Шиадаль, носитель гена Старшей Крови.

Первоначально считалась погибшей во время Резни в Цинтре (1263 г.). Спаслась и скрывалась в горах Верхнего Каэдвена (Редания), где получила ведьмачью подготовку. Вновь считалась погибшей в 1272 г. (см.: Императрица Цирилла), позже супруга императора Эмгыра вар Эмрейса оказалась самозванкой. Цирилла Фтона вернулась в Цинтру летом 1278 г. после переворота в Нильфгаарде и убийства императора.

Заручившись помощью и поддержкой Ковира, возглавила Лазурное восстание, вернув Цинтре независимость. В феврале 1279 г. королева Цирилла заключила брак с королем Танкредом Тиссеном. Это деяние, укрепившее союз Цинтры и Ковира, трактуется историками не только как первый шаг к замирению Севера после долгих войн, но и как начало его объединения, которое завершилось несколькими десятилетиями позже созданием Соединенных королевств Севера (см.: Киара Элен Тиссен).

В 1315 г. королева Цирилла вместе с королем Танкредом отреклась от престола в пользу детей (см.: Эйтлинн Калантэ Йенна Тиссен, Элайн Балдуин Геральт Тиссен).

Дата и обстоятельства смерти остаются неизвестными».

«Правители Севера и Юга», сборник статей под руководством факультета Средних веков университета Лан Эксетер.

Геральт потратил шесть дней, чтобы добраться до Цинтры. Он мог воспользоваться порталом Йеннефер, но его ненависть к порталам с годами только росла, а кроме того, причин торопиться вроде бы не было. Новости о поражении Нильфгаарда и последующем отступлении достигли Туссента, да и сам он видел уходящие армии, пока ехал через деревни. Потому он не спешил, а в кои-то веки наслаждался путешествием.

Он давно покинул Туссент — его стремление к миру и покою с Йен на сей раз вроде бы удовлетворилось, чему они оба откровенно способствовали, — и еще дольше не видел Цинтру.

Город выглядел совсем иначе, нежели в его памяти, больше всего изменилась атмосфера. В воздухе дрожало оживление, проявлявшееся в звучной разноголосице и непередаваемом смешении разнообразных запахов.

Цинтра увлеченно готовилась к невиданному событию: к празднику.

На площади, по которой он ехал, как минимум три менестреля сражались за внимание слушателей, торговцы выставляли свои товары везде, где находилось свободное место. Жонглеры, акробаты, даже палатки с полудикими животными и чудовищами — Геральта привлекла, главным образом, доносившаяся оттуда вонь.

Когда мощенные камнем улицы стали слишком узкими и извилистыми, он спешился и медленно направился сквозь плотную толпу, таща за собой Плотву. Повсюду возникали лица и голоса, полные надежды и радости. Неудивительно, учитывая ненависть к нильфгаардцам, но осознание, что именно Цири причина всего этого, наполняло сердце гордостью.

Еще одним заметным новшеством были сине-золотые гербы — гербы Цири — повсюду. Действительно везде. Какой-то купец, поняв, что пробил его звездный час, попытался продать ему королевское знамя — плохо прокрашенный кусок ткани, в котором Геральт опознал старое постельное белье из его прошлой гостиницы. Он сообщил рьяным торговцам, что они могут сделать с этим знаменем, но никакого эффекта слова не возымели, и как только ведьмак скрылся из виду, купец пристал к другому вероятному покупателю.

Геральт походя высматривал признаки недавнего побоища, но восточная часть города, видимо, хорошо сохранилась, а истории, которые он слышал о боях и проявившихся способностях Цири, упоминали, что больше всего пострадали гавань и рыночная площадь.

Приблизившись к королевскому дворцу, он увидел новые повреждения — остатки деревянной постройки, обвалившуюся стену, а еще заметил, что над восстановлением разрушенного уже трудились солдаты и местные жители.

Как только Геральт миновал дворцовые ворота, стража впустила его без лишних вопросов и подозрительных взглядов на мечи. К такой реакции он не привык. Камергер тоже встретил его приветливо, что опять же отличалось от всех прошлых приветствий в королевских дворцах. Это было куда лучше, чем уроки этикета в Вызиме, поэтому жаловаться не приходилось, пока камергер с улыбой восхищения вел его через боковую дверь в большой кабинет.

Цири, одетая слишком неофициально для своего нового положения, разговаривала с каким-то дворянином. Она впилась в него взглядом, от которого перехватило горло, и ее собеседник обернулся.

Геральт понятия не имел, что отразилось на его лице, поскольку всеми силами удерживал себя от желания схватиться за меч.

— Прошу прощения, де Ридо, — Цири улыбнулась человеку.

— Конечно, ваше величество, — дворянин, которого Геральт последний раз видел в свите Эмгыра в замке Стигга, поклонился. — Можем продолжить после приема.

С этими словами он удалился, коротко кивнув Геральту на прощание.

Геральт уставился на закрывшуюся дверь, а потом обратился к Цири.

— Это же…

— Глава военной разведки Эмгыра, — она дернула плечом так, словно ее враги постоянно меняли сторону. — Приехал в Цинтру несколько дней назад с предложением помощи. Регис клянется, что де Ридо не имеет тайных целей. Было бы безумием отказаться от такого предложения. — Цири насмешливо склонила голову набок. — Не собираешься меня поздравить?

Он молча подошел и крепко сжал ее в объятиях. Она рассмеялась и тоже обняла его.

— У меня получилось, Геральт. Получилось.

— Почему не сообщила нам заранее? — тихо спросил он. — Мы бы помогли.

Цири подняла голову, взглянула ему в глаза.

— Знаю. И очень благодарна. Но пойми, это должна была быть моя победа, и только моя. Без помощи родителей, — она сверкнула улыбкой, вынуждая его ответить тем же. — Только так меня начнут воспринимать всерьез.

— Только посмотрите, — Геральт немного ослабил хватку и недоверчиво покачал головой. — Королева Цинтры.

С невероятной гордостью он слушал историю, дошедшую до Туссента: сражение, пожар, отступление Нильфгаарда. Но увидев ее сейчас, почти дриаду, ведьмачку, свою ведьмачку, в этом самом дворце, на фоне портрета Калантэ, он почувствовал нечто иное. В груди теснилось осознание, что он уже не сможет сопровождать ее на пути, который она избрала.

— У меня есть еще несколько сюрпризов, — тихо произнесла она.

— Каких? — спросил Геральт со смутным беспокойством.

— Я выхожу замуж за Танкреда Тиссена.

— Что? — уставился он на нее. — Это ты когда решила?

— Приняла его предложение два дня назад. Официально будет объявлено на коронации, а через полгода состоится свадьба, — Цири вздохнула, увидев его выражение, которое никак нельзя было назвать приятным, поскольку он не стремился скрыть свои чувства. — Можешь поговорить с Регисом. Похоже, у вас одинаковое мнение по этому вопросу.

— Регис, как правило, оказывается прав, — горько заметил Геральт. — Я бы не отказывался от его совета.

— О, поверь, я знаю, — фыркнула Цири. — Но в этом случае я права, а вы оба, кажется, слишком беспокоитесь обо мне и… — ее голос стих. Он насмешливо смотрел на нее, но она только покачала головой. — Не обращай внимания. Все уже решено.

— Я попросила приготовить для тебя гостевой дом, — она улыбнулась, меняя тему и не давая возможности возразить. — Это за территорией дворца, но совсем рядом. Бывшая летняя резиденция какого-то дворянина, пустующая много лет. Чуть меньше, чем Корво Бьянко, поэтому не уверена, что удовлетворит все твои нужды…

— Цири, — Геральт укоризненно покачал головой.

Она рассмеялась.

— Выглядишь счастливой, — не удержался он.

Цири нахмурилась, размышляя над его словами, и ответила после минутного колебания, осторожно подбирая слова:

— Да… так и есть. Не все идеально, конечно, и мой выбор тоже имеет цену. Но… здесь мое место, — она подняла на него взгляд. Спокойно, уверенно посмотрела в глаза, он не замечал у нее такого взгляда раньше. — Здесь мое место. Здесь я действительно могу что-то изменить. Прости.

— Цири, — повторил он уже с улыбкой. — За что? Мы учили тебя убивать чудовищ, потому что умели только это. Я не обманывался, будто этот выбор полностью тебя устроит. Только не с твоими способностями.

— Ты снова говоришь как Регис, — сморщилась она.

— Высокомерно?

Она со смехом ударила его локтем.

— Идем, покажу твой дом. Может быть, даже убедим некоего высокомерного вампира присоединиться к нам.

***</p>

Цири смотрела на двух мужчин, самых дорогих ей во всем мире, увлеченных задушевным разговором. Удивительно, но она никогда не видела Геральта таким искренним и открытым с кем-либо. Видимо, такое действие на ведьмака было очередным талантом Региса.

Ладно, решила она, на них обоих, себя она тоже не помнила такой искренней и открытой с кем-нибудь, кроме него. По крайней мере, до недавнего времени, добавил тихий, предательский шепот, который она решительно проигнорировала — сейчас было не то место и не то время для размышлений.

Втроем они приятно отдыхали в большом внутреннем дворике загородного дома, который она подыскала для Геральта и Йеннефер. Он пустовал прежде, но Цири приказала принести сюда столы со скамейками и много подушек для них, чтобы беспечно провести день с вином, друзьями и радостью.

Она отчаянно надеялась, что появится больше возможностей побаловать обоих спокойствием этого места и общей компанией, несмотря на предстоящие коронационные испытания и все сопутствующее.

— Вижу, моя шутка оказалась пророческой, став призванием, — заметил вампир, пока Геральт открывал одну из бутылок вина, которые привез на пробу с первого виноградника Корво Бьянко, и наполнял кубки.

Цири взяла один и устроилась на подушках.

— Не могу поверить, что ты действительно ушел на покой и занялся этим, — она улыбнулась и пригубила вино. Оно оказалось на удивление приятным, даже на ее неподготовленный вкус.

— Что ж, — Геральт криво ухмыльнулся. — Почти ушел.

— Верно. Обязательно расспрошу Йеннефер насчет этого, — рассмеялась Цири. К некоторому утешению, кое-что никогда не менялось.

Регис не обращал на них внимания, сосредоточенно изучая вино — слегка взболтал его, проверил прозрачность, аромат и только боги ведают что еще. Геральт наблюдал за ним с примесью опасения, и Цири, поняв, что мнение вампира много значит для него, не смогла сдержать улыбку.

Очередная черта, одинаковая у нее и Геральта.

— Ах, поистине превосходный букет… — наконец произнес Регис и вдруг слегка нахмурился. — Это же… Ты действительно добавил сюда мандрагору?

— Всего каплю, — ответил Геральт. — Чтобы ее уловить, требуется настоящий вампир. Я нашел, что она дает совершенно неожиданную нотку. — Он отсалютовал Регису кубком. — Беру лучшее от лучших.

— Лесть тут лишняя, друг мой, — упрекнул его вампир, тихо рассмеявшись. — Она не влияет на мою честную оценку.

Он осторожно глотнул и некоторое время сидел неподвижно, прикрыв глаза. А потом с широкой улыбкой, открывшей клыки, взглянул на ведьмака.

— Должен сказать, вкус соответствует аромату, и достигнутое соотношение поистине уникально. Итак, Геральт, если эта бутылка показательна, осмелюсь предположить, что ты получишь признание среди виноделов. Ты занимаешься вином с нашей последней встречи?

— Почти, — пожал плечами Геральт. — Но вы, — он обвиняющее ткнул кубком в Региса и Цири, — вы двое должны много чего мне рассказать.

Регис посмотрел на нее. Цири усмехнулась в ответ и жестом велела начинать, предоставляя ему удовольствие рассказывать, в любом случае, он умел это лучше, а сама она удобно устроилась, потягивая вино и ожидая очереди, чтобы осветить недостающие события со своей стороны, если потребуется.

В саду пели птицы, тени удлинились, солнце поползло вниз. Рассказ тек вместе с вином, и Цири заставляла себя думать только о настоящем мгновении, в котором они были вместе, в безопасности, счастливые.

Здесь и сейчас все было хорошо.

***</p>

Утренняя коронация Цири ожидалась такой же чудесной и спокойной, как и воссоединение предыдущим днем — до восхода солнца. С первым лучом повсюду в столице зазвонили колокола, и звон продолжался до самой присяги королевы Цинтры, заставляя Региса искренне радоваться, что вампирам не нужен сон.

Цири пыталась заставить Альвара изменить церемонию, указывая, что не собиралась начинать правление в атмосфере недовольства, и что нескольких часов вполне достаточно для организации покушения, если дать людям веский повод.

К несчастью, историк пропустил ее доводы мимо ушей, и все твердил, что народ Цинтры десятилетия ждал подобного — по справедливости, аргумент был веским. Однако Альвар не остановился на этом и разразился лекцией по символике, ритуалам и их роли в формировании патриотизма нации, давая Регису необычную возможность поучаствовать в подобных рассуждениях.

Через пять минут лекции Цири сдалась, и Регис не мог ее в этом винить — не всерьез. Теперь, как результат ее согласия, колокола звенели уже три часа подряд. К чести Альвара, ему удалось где-то найти музыканта, который удивительным образом превратил намечающуюся разноголосицу в нечто мелодичное и довольно приятное, по крайней мере, первую четверть часа.

Появившаяся Йеннефер завладела Цири с самого утра. Чародейка прибыла в Цинтру только предыдущим днем, но ее присутствие уже ощущалось по всему замку: слуги и горничные стали чуть быстрее, а все вокруг — более организованным.

Сейчас Йеннефер велела служанке отвести Цири в дворцовую купальню, чтобы превратить ведьмачку в королеву, как она выразилась. Сие, как она заявила, необходимо, поскольку займет много времени. Цири не слишком уверенно пыталась возражать, и была проигнорирована. Йеннефер вскоре пришла и потребовала, чтобы их не беспокоили ни при каких обстоятельствах.

При знакомстве с Регисом она предстала полной противоположностью слухов и россказней о ней — чародейка приветствовала его удивительно тепло и ласково, и поблагодарила за помощь в прошлом и настоящем.

Памятуя об этом, Регис нашел Цири и Геральта незаметно поддавшимися обаянию Йеннефер, что показалось ему забавным.

Как только все успокоилось, они с Геральтом остались в замковых залах одни, и Регис воспользовался возможностью, чтобы дать волю веселью.

— Йеннефер — поразительная женщина, — деликатно заметил он, наблюдая, как поползли вверх брови Геральта.

Ведьмак только пожал плечами — короткий, но красноречивый жест.

— Мы здесь не нужны, — он ловко уклонился от темы, — пойдем, найдем Золтана и кухню. Лютик и Присцилла должны появиться через час-два.

— Никогда не думал, что увижу, как наш бард откроет прелести моногамии, — вампир удивленно покачал головой.

— Так далеко он не зайдет, — в подобном же тоне с глубоко скрытой иронией ответил Геральт. Регис улыбнулся, бард и так зашел слишком далеко. — Но на моей памяти это самая серьезная попытка завязать отношения с его стороны; серьезнее, чем даже с Анной Генриеттой. Будем надеяться, не придется снова спасать его шею от топора.

— Есть шанс, что на этот раз правящая королева извинит его и не допустит, чтобы он лишился головы, — с воодушевлением заметил Регис.

Геральт ухмыльнулся в ответ.

— Полагаешь, Цири сдержаннее Анарьетты, или у Лютика просто меньше возможностей довести ее?

— «Сдержаннее» — не самое подходящее слово в ее отношении, — усмехнулся Регис.

— Вообще не подходящее, — согласился Геральт задумчиво. — И все же…

— И все же она здесь, — закончил Регис.

Ведьмак глянул на герб Цинтры, висящий на стене.

— Она здесь, — тихо ответил он.

***</p>

— Вставайте, ваше величество.

Голос Йеннефер разбудил Цири, как только она задремала, убаюканная тишиной — благословенной тишиной — и горячей водой.

Сумрак купальни наполнял душистый пар: несколько магических фонарей по углам были единственным источником света.

Чародейка улыбнулась, села на край покрытой овчиной ванны и придвинула маленький табурет, на котором возвышалась корзина с бутылочками и баночками разных форм и размеров. Цири еще не удосужилась изучить ее содержимое.

Потом Йеннефер убрала веревку, державшую волосы Цири, и когда пряди рассыпались по ее спине, и начала их расчесывать. Цири снова прикрыла глаза.

— Будто вернулась в Элландер, — пробормотала она, все еще одурманенная сном.

Руки Йеннефер на мгновение замерли и снова продолжили движение.

— Если бы я тогда знала… — тихо сказала чародейка чуть дрогнувшим голосом, — если бы предвидела, как долго не увижу тебя снова.

Цири распахнула глаза и схватила Йеннефер за руку.

— Я так скучала по вам обоим, — прошептала она.

— А мы скучали по тебе, очень скучали, — чародейка убрала несколько прядок со ее лба, пробормотала заклинание и ожившая губка принялась смачивать волосы Цири. — И раз уж ты сейчас со мной, будь умницей и расскажи все, что произошло после твоего молчаливого исчезновения из Корво Бьянко.

— Я должна была… Мне следовало… — смущенно начала Цири. В вихре событий у нее не было времени остановится и сообразить, что Геральту и Йеннефер могло не понравится как она их отодвинула, особенно после того, как они провели половину жизни в подобных событиях.

— Я понимаю, почему ты так поступила, — как обычно нетерпеливо прервала ее Йеннефер. — Но по-прежнему хочу услышать подробности.

Цири немного расслабилась, откинулась на край ванны и начала рассказывать. Йеннефер молча слушала и мыла ее волосы, применяя те благовония, которые находила уместными. Воздух наполнился ароматами жасмина и бергамота.

И только когда Цири дошла до путешествия в Ковир, чародейка заговорила.

— Филиппа могла бы гордиться тобой, так тщательно ты реализовала ее план относительно себя…

— Без Ложи, которая дергает меня за нити? — фыркнула Цири. — И с Цинтрой на карте?

— Верно, — Йеннефер улыбнулась. — Твоя версия мне тоже кажется куда привлекательнее.

— Что вообще хочет Филиппа? — тревожно просила Цири. — Я давно о ней ничего не слышала.

— Я тоже, и это беспокоит, — ответила Йеннефер. — Может, Трисс знает больше. Но будь готова. Я не знаю, куда и как далеко распространяются ее амбиции. — Она на миг замолчала и сменила тему: — Итак, что ты думаешь насчет Танкреда?

— Он хочет сотрудничества, а не просто показную свадьбу, — ответила Цири. Она все еще обдумывал последствия предложения Танкреда. Помимо всего прочего, эта безумная идея давала возможность приоткрыть клетку, в которую она сама себя загнала.

— Умно, — кивнула Йеннефер. — Тем более, все полагают, будто этот союз — лишь символ без содержания.

— Что дает нам преимущество, — усмехнулась Цири. — Хочешь честно? Получается намного лучше, чем предполагалось.

— Приятно слышать, — чародейка потянулась за полотенцем и принялась вытирать волосы Цири. — А что насчет снова вышедшей из-под контроля силе?

— На этот раз, не так уж она и вышла из-под контроля, — ответила Цири, покопавшись в сумбурных воспоминаниях о потоке. — Конечно, понадобился Регис, чтобы вывести меня из транса, но выброс был более направленным, как и следовало. Откровенно говоря, это большое облегчение, потому что я ненавижу просить о помощи Авалак’ха.

— Раз уж ты не сыграла отведенную роль в его грандиозных планах, лучше этого не делать, — согласилась Йеннефер. — И потому наш долг перед Регисом возрастает.

— Точно, — улыбнулась Цири. — Без него я бы ничего не добилась… или погибла в процессе.

— Он — странное существо, — тихо заметила Йеннефер, снова втирая ей что-то в волосы. В смешение ароматов вплелся запах роз. — Для его вида мы должны казаться ордой раздражающих насекомых, но тем не менее, именно его жертва раз за разом спасет мерцание нашей жизни.

— Знаю. Он рассказал мне, через что прошел, но это мало объясняет его поступки, — Цири помолчала, а потом покачала головой. — Как и то, что он делает для меня сейчас.

— О, тут все просто — если он и пытался отказаться, то вероятно, слишком утонченно, чтобы ты заметила, — усмехнулась Йеннефер и протянула Цири сухое полотенце, не позволив возразить. — Хватит отмокать. Пора готовиться.

***</p>

— Ну и ну, только посмотри на себя.

Йеннефер развернула ее к ростовому зеркалу, и Цири едва подавила вздох. Мягкие волны ее волос удерживала замысловатая серебряная сетка, усеянная сапфирами, глаза и губы — умело подчеркнуты. Картину дополняло великолепное платье, и Цири оставалось только признать, что чародейка выполнила свое обещание превратить ее в особу королевского рода.

Только она не походила… на себя.

— Осталось скрыть шрам…

— Нет, не надо, — возразила Цири, проследив пальцем красную полосу на левой щеке. — Он… хорошее напоминание о реальности.

— Как пожелаете, ваше величество, — Йеннефер улыбнулась ей в зеркало.

— Пожалуйста, только не превращайся в Региса, — тихо засмеялась Цири. — С таким количеством иронии мне не справиться.

— Это не ирония, Цири, — возразила Йеннефер. — Теперь это правда. Пора бы тебе привыкнуть.

Цири отвернулась от зеркала и подошла к окну. Из покоев открывался прекрасный вид на город, а в ясный день — даже на далекое море. Ее страна, ее дом, а через несколько часов и ее ответственность.

Она глубоко вздохнула, чувствуя, как сердце трепещет от звона колоколов, и подавила нарастающий страх. Правильно ли все это для нее и для Цинтры? Здесь ли ей следует быть?

Чародейка подошла и, не говоря ни слова, положила руки ей на плечи.

— Я… — Цири запнулась и покачала головой. — Не уверена, что готова.

— Цири, — Йеннефер приподняла пальцами ее подбородок и посмотрела в глаза. Этот жест напомнил им обеим первую встречу — холодная, отстраненная и бесчувственная чародейка и одиннадцатилетняя девочка, полная недоверия и неприязни. Цири невольно улыбнулась, подумав, насколько все изменилось с тех пор.

— Сначала Нэннеке и я, а потом Филиппа подробно объяснили тебе, как все это, — Йеннефер обвела рукой комнату и город внизу, — было потеряно безвозвратно. Как исчезла княжна Цинтры, как этот путь закрылся для тебя. И все же ты стоишь здесь, почти коронованная, доказав, что все мы ошибались. Ты прекрасно знаешь, такого почти не могло произойти. — Чародейка коснулась ее щеки со шрамом и улыбнулась. — Но платье и корона лишь символы, красивая картинка для людей. Они не делают тебя кем-то другим. Тебе они не нужны — просто посмотри, чего ты добилась, на своих условиях. Теперь это твоя страна, твоя власть и твои правила.

У Цири перехватило горло и, не в силах говорить, она обняла Йеннефер.

— Ты всегда была самой большой неожиданностью, какую только можно представить, утенок, — прошептала чародейка ей в волосы, обнимая.

— Перестань, — проговорила Цири сквозь слезы, — или придется снова поправлять макияж.

— Не страшно, это же магия, — фыркнула Йеннефер, и Цири усмехнулась, крепко сжимая ее в объятиях.

Внезапный стук в дверь испугал обеих.

Цири высвободилась из рук Йеннефер, вытерла слезы и повернулась к двери.

— Войдите.