IX часть — Обнажая раны (1/2)

Маленькие кирпичи, покрытые копотью, как мозаика, складываясь, выстраивали собой здание. Пережив Вторую мировую, бушующий пожар и реконструкцию, что полностью уничтожила заложенный архитектурный смысл, Кротус Пренн прошёл долгий и тернистый путь от военного госпиталя до психлечебницы. Его стихийные изменения впились занозами в стены задания, ведя через время кровавый шлейф. Он, словно маяк в центре океана, притягивал к себя странных, одиноких и тех, в чьих жилах текла жажда. Жажда убивать. Именно такие личности наводнили клинику, когда Салли Смитсон поступила на службу медсестры. Имея многолетний стаж, её совершенно не удивило асоциальное поведение пациентов и презрительное отношение врачей к ним. Напротив, женщина приняла это как данность, смиренно закрывая глаза на насилие, что пропитывает стены Кротус Пренн. А в маленьком сердце билась вина и тревога. Эти чувства осели глубоко в подсознании, разрастаясь и готовясь взорваться. Так и случилось, когда, ведомая справедливостью и жалостью, она освободила души страдающих пациентов и наказала их палачей. В этот момент она обратилась ко Тьме, сама того не понимая. Лишь когда Сущность постучала в её маленький мирок, Салли поняла, что за пределами лечебницы есть и другие, изнемогающие в мучительном ожидании свободы. И Медсестра пошла за Сущностью. Ведь как она могла отказать ищущим покоя душам. Так она оказалась в мире чуждом, но нуждающимся в ней.

♡♡♡</p>

Высокая тёмно-синяя тень стояла между кирпичными стенами. Пустой взгляд старательно изучал каркас тлеющего здания, выискивая признаки жизни в разбитых окнах. Буквально разжигая заново забытое и такое приятное чувство азарта. Тень попытался сделать глубокий вдох, сдерживая нарастающее желание, но зверь внутри уже всё решил за них. Заполняющая рот слюна была проглочена, а Майкл, ведомый жаждой охоты, сделал шаг из тени. Монстр бежал в погоне за кровью, желая разрывать тёплую многослойную плоть. И чем быстрее он мчался, тем звонче гремела цепь, мёртвым грузом тащась за спиной. Своим оглушительным звоном ознаменовав начало кровавой охоты.

Испачканные в саже пальцы проводят иллюзорные линии по стенам психлечебницы, а сквозь пелену тишины раздаётся стук каблуков кожаных ботинок, чьи шнурки плотно завязаны в узел. Острие ножа отражает лунный свет, проникающий через обвалившуюся крышу, а запах гари полностью пропитывает ткань комбинезона. Тень останавливается у входа в операционный зал, по левой стене которого был расположен полукруглый амфитеатр для предполагаемых студентов. Но крыша давно обвалилась, преграждая к нему путь, а в полу зияла дыра. И, несмотря на разруху и смог, что исходил ещё от тлеющих досок, посередине операционной стояла белая ширма. Нетронутая огнем и временем, она выделялась на общем фоне. Майкл прищурился. Глаза неимоверно щипало от дыма, и желание протереть веки стало настолько невыносимым, что убийца стянул с запотевшей головы сырой латекс. Пока он снимал маску с лица, периферическим зрением заметил движение. Белый силуэт издал хриплый вдох, после чего ветром пронесся сквозь стену прямо в круглое помещение учебной операционной. Салли не заметила Майкла. Женщина искала кого-то другого. Тени не понадобилось много времени, чтобы понять: цель у них одна. И от этого ему стало не по себе. Странное чувство осело в груди у Майерса, из-за своей неоднозначности вызывая гнев. Плотная рукоять удержалась под давлением широкой ладони, как дерево под силой хищных челюстей. Салли плавала в воздухе, подставляя Тени свою спину. Из-под наволочки, что плотно обтягивала голову, доносился инспираторный вдох. Её тощая рука взмыла вверх, а в ладони загорелся огонь. Зверь внутри убийцы вовремя всё осознал и мигом кинулся на медсестру, занося нож над головой. Стальное лезвие рассекло воздух, в котором ещё летал пепел обгорелого халата. Майкл упустил её. Сквозь плотно сжатые зубы раздался недовольный «цок».

Оставшись один на один с собой и вслушиваясь в треск тлеющих досок, Тень задумался. Убийца взглянул на генератор, покрытый пылью и паутиной, что стоял напротив амфитеатра. Его намертво приржавевшие поршни будили воспоминания давно минувшего времени. Тень вздохнул. А его рука с неподдельной нежностью сбросила пыль с металла. Когда-то он не испытывал подобных чувств, не задумывался о своём будущем. Его вела Сущность. Но её пропажа и появление Джейка в его жизни изменило его мироощущение. Сейчас он испытывал гнев и желание вернуть заблудшую овечку обратно в загон. Чего бы ему это не стоило.

С первого этажа послышался истошный вздох, что напоминал предсмертный крик. За ним последовал еще один: свист лезвия, что промахнулось по цели и знакомое дыхание. Которое отозвалось ласкающей болью в груди Майкла. Немедля он присел на край обвала и спрыгнул на первый этаж лечебницы. Крохотная комната встретила его одиночеством и тремя красными шкафчиками, что стояли позади. Оба выхода вели в коридор, откуда и донесся крик Парка. Звук, вырвавшийся из его рта, был настолько беспомощным и наполненным боли, что Майкл дрогнул. Отвыкший от этих звуков, он снова пытался примерить на себя тот образ, что был до исчезновения испытаний, но его попытки были тщетны. Легкие замерли на вдохе, а без того ослабевшие голосовые связки онемели в страхе, но не за себя, а за Джейка. Совладав со своим окаменением, Тень выбежал из комнаты, крепко сжимая рукоять ножа и осмотрелся. Кровавые следы вели к центральному выходу из психлечебницы. Всё, что осталось Майерсу, так это следовать за ними, пока не стало поздно. И он пошёл. Ведомый неизвестной для него смесью чувств, что терзали его сознание. Майкл боялся, что не успеет. Но для чего? Для того, чтобы Салли не украла у него возможность убить предателя и отомстить? В тот момент, когда Парк сбежал. Да, это были те чувства, но не сейчас. Тень слышал, как страдает без него его выживший, понимал, что тот снова нуждается в нём. Наивная мысль, что Джейк не сбежит, снова каплей яда проскользнула в подкорку разума, отравляя желание Тени покончить с ним. Зверь снова вернулся на цепь. Обиженный и злопамятный, но усмиренный. Изредка он обещал давать о себе знать. А пока Майерс просто хотел вернуть себе своего выжившего, даже если тот не разделял его желание.

Старая лампа над входом в Кротус Пренн мерцала, когда Тень вышел из здания и начал осматриваться. Второй мучительный крик Парка эхом пронёсся по холодной и пустой местности, но убийца уловил его источник. Он доносился из оранжереи. Её железные прутья обвивали лозы сорняков, а зеленая краска давно начала слезать. Там, среди засохшей листвы и цветов, Майкл уловил белый плавающий силуэт. Джейк лежал перед ней, издавая жалкие стоны от боли, но даже не пытался уползти. Рука медсестры взмыла вверх, переворачивая выжившего к себе лицом, а затем, испарившись в воздухе, Салли появилась на нём. Парк брыкался под ней, старательно махая руками и пихаясь ногами. Но все попытки привели его к тому, что тонкие пальцы Медсестры обвили его тёплую, еще живую шею. Ведомая гуманным желанием освободить мучившуюся душу выжившего от боли, медсестра была всесильна. В такие моменты никто не мог её остановить. И Майкл это понимал.

Но, несмотря на это, Парк продолжал бороться. Как птица, загнанная в лапы хищника, продолжает трепетать, так и он. Майкл, наблюдая за этим, ощутил некое томное чувство в груди. Доктор Лумис назвал бы это печалью.

Стоило Тени на секунду опустить взгляд, как послышался сиплый вздох. Салли отстранилась, а из её шеи торчала тонкая рукоять кинжала с изумрудом. Медсестра плавно велась из стороны в сторону, а её белое платье обильно покрывалось кровью. Затем она рухнула наземь. Джейк суматошно поднялся со спины и, не останавливаясь, подбежал к медсестре. Его пальцы сорвали с её шеи коллар, на котором красовался голубой осколок. Майкл его сразу признал. Через секунду Джейк уже направлялся к руинам, когда-то являвшихся пристройкой. Тень не стал его останавливать. Напротив, его взгляд был прикован к телу Салли. Для убийцы этот поступок стал открытием. Его Джейк может убивать, а значит, сможет принять сущность Майкла и быть с ним. Злость на его выжившего окончательно иссякла, уступая место фантазии и надежде.

Джейк бежал, как мог, попутно кладя в карман украшение, в которое был встроен осколок. В другой руке он держал окровавленный нож. Парк не мог поверить, что сейчас его руки в крови и на этот раз она принадлежит не ему или Майклу. Выживший совершенно не понимал, радоваться ему или паниковать. Он лишил жизни, но убийцу. Стоит ли ему переживать? Джейк думал об этом до тех пор, пока не врезался в кого-то. По инерции он оказался на земле, ощущая через плоть, как тазобедренные кости упираются в твёрдую корягу. Легкие горели, а под боком ощутимо кололо. Парк поднял взгляд на неизвестного. Переводя дыхание. Перед ним стоял Джефф. В чёрной, потрёпанной временем кожанке и джинсах, с пояса которых свисали две цепочки. Мужчина явно не ожидал подобной встречи в лесу, от чего его выразительные карие глаза были широко раскрыты и с ног до головы осматривали запыхавшегося Парка. Джефф присел перед Джейком на корточки, упираясь локтями о колени.

— Какого чёрта, Джейк? — спросил мужчина, сдувая упавшую прядь длинных каштановых волос со своего лица, — Я думал ты уже давно охладел.

Парк устало покачал головой в стороны, а затем поддался вперёд. К Йоханнесу.

— Ты не поверишь, в какое дерьмо я вляпался.

— Отчего же? Верю. Клодетт уже растрезвонила всем об осколках и о твоём доблестном поступке. Только вот как ты жив то остался?

— Хитрость, смекалка и немного обаяния, — шутливо выдал Парк, но взгляд Джеффа был серьёзнее некуда, и робкая улыбка лесника исчезла с его лица, — Просто повезло.

— Вот в это я больше верю. Ибо ты и обаяние — это две несовместимые вещи. Поднимайся.

Мужчина протянул ему ладонь, за которую Парк благодарственно взялся.

— У меня тут рядом импровизированное жилище есть, — похвастался Джефф, — Столько сил и времени вбухал в эту красоту.

— Покажешь, — подхватил идею Парк.

— А как же, — похлопал по его плечу мужчина, — Ты выглядишь так, будто сейчас помрешь. И раны на спине нужно обработать.

— Да. Так сильно испугался, что не до боли было.

— Решил тряхнуть стариной, — ухмыльнулся Йоханнес, — Всегда на тебя поражался, если честно. Именно с тобой в этом аду приключилось больше всех бед. Как ты их только находишь?

— Они находят меня, — нервно хохотнул Джейк, старательно скрывая тревогу внутри.

Пока они шли, Парк не раз вздрагивал, ощущая проходящий холодок по спине. Такой привычный сигнал для выжившего и одновременно страшный. Он не хотел верить, ощущая на своём плече теплоту ладони Йоханнеса, но голос в голове шептал: «Он наблюдает за тобой, Джейк», «Он видит тебя». Парк хотел обернуться, чтобы увидеть за спиной пустоту и развеять свой страх, но он оказался сильнее. Иллюзия свободы и будущего покоя, как шёлк гладила его по коже, создавая безопасный круг, и от того было сложнее его потерять. Джейк сдержал себя: сжал дрожащие пальцы в кулак и зажмурил глаза.

Его там нет. Его там нет.

Судорожно, как мантру повторял про себя выживший.

Но он там был.

♡♡♡</p>

Постройка, что больше напоминала детский шалаш между деревьями, с виду, была довольно просторной и сносной. Пол, как и потолок вместе со стенами состоял из досок, а стволы деревьев служили лишь каркасом. Он отодвинул несколько досок, что закрывали проход, и вежливым жестом пропустил Парка вперёд. Джейк подозрительно покосился своими лисьими глазками на Йоханнеса, но широкая улыбка, показавшаяся из-под густой бороды, успокоила раненого выжившего. Немного нагнувшись и прикрыв макушку головы, он зашёл в укрытие. Внутри было не так просторно, как хотелось бы. Три на три метра. Квадрат, вмещающий в себя ветхий односпальный матрас, на коленках сконструированный столик из паллет, на котором стояла зажженная Джеффом свеча и деревянная тумбочка с двумя ящиками.

— И ты тут постоянно живешь? — спросил Парк, привыкший к более просторным помещениям.

— Иногда, когда хочется побыть одному, я ухожу из лагеря Эйса и прихожу сюда. В этом есть что-то атмосферное. Мне бы чистые листы бумаги и карандаш, вдохновение сразу бы пришло.

Джейк ещё раз оглядел скверную обстановку и вздохнул. От Джеффа это не ушло.

— Понимаю, о чём ты думаешь. Да, не пентхаус, но зато сделанный вот этими руками дом, — художник вытянул руки, повернув их ладонями кверху, обнажая истертые подушечки пальцев и раны от заноз. Парк одарил того озадаченным взглядом, а в воздухе повисло ощущение неловкости, — Точно, нужно помочь тебе с ранами. Прости.

Джейк лишь робко улыбнулся, наблюдая, как суетливо копошится Джефф в коричневом мешке из-под кукурузы, который он, видимо, стащил с фермы Томпсонов. Художник достал оттуда бинты и ампулы с обезболивающим, шприцы и спиртовой раствор. Заметив удивленный взгляд Парка, художник лишь смущенно пояснил: Стащил всё, что плохо лежало.

Джейк не мог не хохотать, а Джефф поддержал, заполняя укрытие заливистым смехом.

— Правильно сделал, — сквозь эмоции произнес Парк, утирая слезы с век.

— Ладно, раздевайся, — подытожил выживший, смачивая тряпку в спиртовом растворе, — И покажи мне спину.

Резкая смена настроя выбила Джейка из колеи. Рассеянно, но послушно он стянул с себя сначала шарф, после чего дошёл до куртки. Положив их рядом на матрас, Парк принялся стягивать с себя пропитанную к крови рубашку, которая, прилипнув к телу, не хотела с ним попрощаться. Джефф ни мог не подсобить. Холодные пальцы поддели ещё тёплую и сырую рубашку, окончательно стягивая её через верх с Джейка.

— Всё плохо? — надеясь на утешение спросил выживший, изгибая позвоночник.

— Да, — искренне ответил мужчина, смачивая глубокую рану куском ветоши, — Но я подлатаю.

Рану нещадно жгло, и Джейк в порыве боли прошипел, да так громко, что его было слышно за пределами укрытия. Захлебываясь воздухом, он смотрел в одну точку, концентрируясь на щиплющий боли. Джефф снова прошёлся по ране, а Парк снова взвыл, и на этот раз он не старался держать себя в руках. Крик был коротким, оставляя после себя молебные постанывания.

— Сейчас станет легче, — шепчет Йоханнес набирая в шприц обезболивающее. — Скоро всё закончится.

— Ускоряйся, — шипя, приказывает Джейк.

Пара инъекций по краям раны не прошли даром. Уже через минуту Парк ощутил облегчение. Боль постепенно стихала, а Джефф уже перевязывал его спину, завязывая узел на плече.

— Тише-тише, — продолжал шептать мужчина, поглаживая Парка по плечу, — Всё уже позади.