.. (1/2)

— Ты снова забыл своё бенто, братик!

— А… А! — Из светлого коридора доносится звонкий юношеский голос. — Спасибо, Саки! Удачи в школе!

Дверь громко хлопает — и парень, оказавшийся на ещё дремлющей улице, прикрывает глаза и с улыбкой вдыхает воздух полной грудью. Солнце прячется за спинами высоких домов и не дотягивается до его фигуры, но ему по силам светиться самостоятельно, ведь он — Тенма Цукаса! И сегодня у Тенмы Цукасы превосходнейшее настроение, не сравнимое ни с каким солнцем. Искрящееся где-то в груди и в то же время мягкое, как желе в одном из его любимых лимонадов DyDo, сейчас оно толкало его вперёд по дороге, и каждый шаг казался лёгким и невесомым — будто подхваченным тёплым ветром. Мог ли этот день начаться ещё лучше?

Мог — если бы он не был понедельником, когда всем учащимся нужно обязательно присутствовать на уроках. Если бы он был выходным днём — и все чудесные участники чудесной труппы собрались на Сцене Чудес…

Мечтательный вздох сорвался с губ Цукасы, когда ноги против его воли свернули с дороги в Страну чудес Феникса и направили его в сторону школы. Вчера, только вчера он был храбрым принцем, спасавшим королевства от напасти вместе со своими верными соратниками — был принцем и актёром, заслужившим гром аплодисментов ликующей аудитории… Возвращаться к обычной жизни после яркого всплеска эмоций, кружащих голову, было так неохотно.

Однако солнце наконец выползло из-за деревьев небольшого городского парка и согрело затылок бодро вышагивающего Цукасы — и улыбка на его губах стала ещё шире, ещё ослепительней. Экстаз от вчерашнего успеха тянулся за ним звёздным шлейфом, и никакие утомительные занятия не могли его затмить.

И даже приближающиеся промежуточные. Враги похуже тех, с которыми он сталкивался в роли протагониста, но на то он и звезда и главный герой одновременно, чтобы безболезненно преодолевать все трудности на своём пути к вершине!

Цукаса победно вскидывает подбородок, гордясь собственной поддержкой… но что-то на секунду ёкает в его горле, перебивая улыбку. Лишь на секунду. Он ведь пообещал себе не задумываться об этом, верно?

Ан у школьных ворот провожает его пытливым взглядом, но Цукаса подмигивает ей и отдаёт честь, прежде чем шмыгнуть во двор. Учебники, пенал, смартфон и ланч в большом бенто цвета мака, приносящего успех<span class="footnote" id="fn_32071526_0"></span>, задорно прыгают в его портфеле, пока он поднимается по ступеням на второй этаж.

Когда твоя жизнь шумным широким потоком стремится вперёд, можно позволить себе игнорировать всего один камень, который даже не препятствует течению.

***</p>

— …Эму потрясающе выступила в роли волшебницы! — Голуби, наслаждающиеся тишиной на ограждении, испуганно заурчали с открытием двери и слетели с тонкой перекладины. Одна голова, затем другая — два парня вскочили на последнюю ступень и вышли на крышу, держа в руках ланч-боксы и жестяные баночки с напитками. — Иногда мне кажется, что… в ней самой есть какой-то источник магии, из которого она берёт все эти гира-гира! бум-бабум! и вжух-пушух!.. На сцене это выглядит так естественно, что ничего другого я не могу предположить…

Цукаса хватается свободной рукой за перила металлической лестницы и, закинув еду на верх небольшого блока, бодро взбирается следом. Другой — Руи — задрав голову, щурится, словно солнце светит ему прямо в глаза, хотя оно находится на противоположной стороне. Ждёт.

— Ху-ху, меньшего и нельзя было ожидать от неё. Как и от всех вас. Вы отлично постарались.

— Вы? — Цукаса смотрит на него сверху вниз и возмущённо хмурит брови. Но похлопывает по месту рядом с собой — и Руи в свой черёд лезет вверх по лестнице. — Мы! Мы ведь все вчера выступали, а если вспомнить, что Робо-Нене и роботы-антагонисты — твои творения, то ты явно преуменьшаешь свою роль в этом шоу!

— О, вы мне льстите, принц, — улыбается Руи, присаживаясь на свободный уголок крыши. — У музыканта было не так много сценического времени в этой истории.

— И что! Зато его роль чуть ли не важнее всех! Да и не только для сюжета. — Цукаса легонько толкает парня в плечо и смешно морщится. Весёлые морщинки в уголках глаз Камиширо служат ему немым ответом. — Когда человек, дарящий всем надежду, сам её теряет, его друзья помогают ему вновь обрести её. Разве не похоже на то, что часто происходит в реальной жизни? Это ведь задача актёра — не просто блестяще сыграть роль, но и донести до зрителя мысль, идею! Кому как не тебе знать это, ха!

Руи улыбается — неожиданно скромно — и поднимает голову к небу. Цукаса делает то же самое, но не видит там ничего интересного. Чего нельзя сказать о тишине, растянувшейся всего на несколько секунд — вероятно, Руи задумался над ответом, но Тенма не оставил ему и шанса, принявшись с громкими щелчками открывать своё бенто.

Эта тишина была слишком тёплой, и отнюдь не потому, что в конце сентября ещё не обещали похолоданий.

— В общем! — почти воскликнул Тенма, стараясь фокусироваться только на открытии крышки. — Я уже хочу начать думать над следующим представлением! Нам нужен какой-нибудь… необычный захватывающий сюжет! Например…

— Хэй, хэй, придержи коней, Цукаса-кун! — Цукаса и в самом деле остановился, подняв взгляд на друга. Руи в шутку пригрозил ему пальцем и покачал головой. — Помнишь наше правило?

Цукаса издал тихий стон и поник.

— Да-а, да… Мозговой штурм на третий день после выступления, чтобы мы все могли отдохнуть и переварить прошлое выступление. Но Руи! — Он с мольбой в глазах посмотрел на Камиширо. — Мой мозг заржавеет, если я не буду постоянно разрабатывать какие-то идеи! Ты ведь вечно что-то придумываешь…

— Можешь остановиться на идеях о том, как подготовиться к промежуточным экзаменам через две недели, — великодушно подсказал ему Руи.

— Это жестоко!

Лукавая улыбочка — самый обезоруживающий приём со стороны того, кто никогда не знал недостатка в вдохновении.

Цукаса вздыхает и давит в себе подбирающийся к рёбрам зуд. Он же пообещал.

Его пальцы лежат на так и не поднятой крышке бенто, а ветер гладит его солнцем целованные волосы, потрёпывая рыжеватые кончики и щекоча уши. Интересно, чувствует ли эту щекотку Руи, когда потоки воздуха играют с его длинной прядью? Да и боится ли он щекотки вообще? Коситься на бока Камиширо Цукаса себе запрещает.

Зато краем взгляда он замечает, как длинные пальцы подцепляют серую крышку — и та открывает спрятанные под ней сокровища в виде аккуратных онигири, маленьких тефтелей, грибочков, нори и… маринованного дайкона и стручковой фасоли.

О, Цукаса уже знает, чем это кончится.

— Даже не думай! — Он наводит палец на Руи и будто бы держит его на прицеле. — Даже. Не. Думай.

— О чём не думать? — невинно хлопает ресницами тот. Даже не улыбается, так старательно притворяется. — Я ведь даже ничего не сделал!

— Это пока. Почти каждый ланч заканчивается тем, что ты скармливаешь мне свои овощи и взамен берёшь у меня из бенто самый вкусный кусок лосося.

Руи строит ему глазки — ну кто бы сомневался! — и с любопытством склоняется к его плечу.

— А что у тебя сегодня с собой?

— …Ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать, — нарочито серьёзно отвечает Цукаса, поднимая крышку бенто. Нарочито — и с трудом сохраняя хладнокровие.

Которое сменяется неподдельным интересом, когда на приготовленной Саки еде он видит сложенную вдвое бумажку.

— Ха-а? — выдыхает Цукаса, откладывая крышку и подбирая записку. — Саки не говорила мне! Решила сделать сюрприз? О, моя сестра самая лучшая!

Он слегка тыкает Руи в бок, вынуждая его подвинуться и дать больше места братско-сестринской переписке, и тот послушно повинуется, но всё же вытягивает и без того длинную шею. В бумажку не смотрит, нет. Его интересует другое.

— Что там? — склоняя голову вбок, спрашивает он, когда Цукаса уже во второй раз бежит глазами по тексту. Хмурится, поджимает губы, сжимает записку большими и указательными пальцами, возвращается к началу и снова бежит к концу… — Что-то случилось?

— Э… Это не Саки, — настороженно бормочет Тенма. — Я не знаю, как это оказалось в моём бенто.

— М? — Руи заглядывает Цукасе через плечо, и теперь ничто не мешает ему рассмотреть аккуратным, немного косым почерком написанные предложения.

1

задержи дыхание и почувствуй как бьётся твоё сердце

не правда ли оно прекрасно

оно наполнено яркими амбициями оно толкает тебя к твоей цели с каждым сокращением

оно двигатель благодаря которому ты летишь вперёд не оглядываясь назад

вслушайся.

не останавливайся.

Руи поднимает на Цукасу вопросительный взгляд — но тот смотрит прямо перед собой, даже не на лист бумаги, и, кажется, не дышит. И в самом деле не дышит, прислушивается к себе. Прекрасное сердцебиение? Яркие амбиции? Это всё — в нём? Да, конечно, ведь он — самая настоящая будущая звезда! Но почему сейчас он не чувствует этого? А кто чувствует? Кто это написал? Почему это — в его бенто?