Familier? (2/2)
Докуривают молча, а после заходят в старбакс, дверь в который Бессмертных для незнакомца галантно придерживает и пропускает вперёд.
– Серёж, Вы... Ты... Вы?.. – теряется Бессмертных на несколько секунд, запинаясь.
– Я не против на ”ты”, – уточняет брюнет, снимая очки, чтобы протереть их зипкой.
– Ты к тыкве как относишься?
– А?.. Что?.. А к чему такой вопрос?
– Я мог бы взять тебе сезонный тыквенный латте. Сам всегда его осенью беру, пока он в наличии.
”Я не люблю тыкву”, – думает Серёжа.
– Ну давай, – вместо озвучивания своих мыслей произносит с улыбкой, прищурив глаза. Русый идёт к кассе сделать заказ, а у Пешкова в голове – ”может, у него сложится лучшее впечатление обо мне, если он подумает, что я тоже люблю такое?”. Какая ужасная глупость.
И ещё – ”блять, лучше бы я взял обычный большой капучино” – когда делает первый глоток из стакана размера венти<span class="footnote" id="fn_32372107_1"></span>, сидя за столиком.
– Погодка – отстой, – Ваня следует примеру парня, сидящего напротив, и тоже отпивает, поспешно облизывая приторно-пряную пенку с губ.
– Есть такое, не думал, что каким-то образом в Питер попал вместо столицы.
– Ты не местный?
– Non, отучился и работать приехал, тут больше платят, чем в моей дыре, да и вакансии разнообразнее.
– Извини, конечно, за вопрос, но ты из Франции?.. – Пешков приподнимает и брови и позволяет себе искренне рассмеяться.
– Что? Нет, а я похож на француза?
– Я просто заметил, что ты вставляешь французские слова, вот и подумалось. Но, если честно, я бы поверил, если бы ты ответил ”да”. Точнее, ”да” на французском.
– Oui<span class="footnote" id="fn_32372107_2"></span>? – у Вани мурашки от приятного акцента брюнета, но он старается не подавать виду, что это цепляет, – я репетиторством по этому языку занимаюсь, в университете его выбрал, как дополнительный, и вот пошло-поехало. Понравилось даже больше, чем та специальность, на которую учился изначально.
– Ого, я тоже репетиторствую. Но не как постоянная работа, а, знаешь, подработка, чтобы за магистратуру платить, да и за квартиру.
Серёжа думает, что не надо лезть в чужие дела и расспрашивать Ваню о месте работы. Это же может спугнуть, пусть они просто спокойно посидят и разойдутся, чтобы Бессмертных остался в памяти чудесным воспоминанием о вежливом молодом человеке, а не напряженным и, не дай Бог, презрительным взглядом болотных глаз.
Брюнет делает ещё несколько глотков для вида и сдерживается от того, чтобы не сморщиться – очень сладко, очень тыквенно, ему не нравится, но в голове работает схема ”подстроиться, чтобы ничего не испортить”, а Ваня этого и не замечает; его взгляд падает на вспыхнувший экран телефона, и русый чуть не срывается с места в мгновение.
– Бл... Блин! Я идиот, у меня занятие через пятьдесят минут, если я опоздаю, меня съедят, прости, пожалуйста, я вынужден убегать. Было приятно познакомиться, Серёжа, жаль, что в такой обстановке, – Бессмертных виновато улыбается, подскакивает, оставляя полупустой стаканчик на столе, и быстрым шагом идёт к выходу.
– Au revoir<span class="footnote" id="fn_32372107_3"></span>... – потерянно лепечет Серёжа вслед. Он думал, что хуже быть не может. Может. Ваня останется в памяти грязным пятном на джинсах, забрызганными дождевыми каплями стеклами очков и бумажным стаканчиком с кривой надписью ”Ваня” черным спиртовым маркером.