Пролог и Желание (2/2)
Как же иногда бесит Чарли. Но как объяснить ему, что перед шагом в вечность хочется попробовать как можно больше, чтобы не жалеть об упущенных возможностях грядущими столетиями «нежизни» рядом с возлюбленным.
Я подхожу к окну и вдыхаю прохладный ночной воздух. Вслушиваясь в уханье сов и далёкое поскуливание шакалов.
«Кажется, не у всех в радиусе пары миль сегодня грандиозный облом», — с усмешкой думаю я, закрывая окно на защёлку и плотнее задергивая шторы. Конечно Эдвард уже удрал в свой вуайеристический особняк, но рисковать я не хочу. Парню родом из начала прошлого века мой способ борьбы со стрессом может показаться несколько радикальным.
Теперь надо обезопаситься от Чарли и закрыть дверь. Не хочу, чтобы шериф раскрыл дело о таинственной пропаже «папкиной майки». И не то чтобы мне было приятно идти на этот шаг, но рубашки Эдварда такие шёлковые, как и купленная на барахолке ночнушка. А шёлк я не люблю. А если буду спать в своей удобной пижамке, то что я за девушка в отношениях. Меня даже посетила отчаянная мысль попросить майку у Джейкоба, но от него странно пахнет в последнее время. Разит даже. Уверена, даже двойная капсула с «ариэлем» не перебьёт этот запах.
Я открываю тумбочку с нижним бельём и, сдвинув стопки трусиков, извлекаю на свет своего милого тайного друга.
— Ну привет, Диего Рамос. Что же, сегодня я опять только твоя, — провозглашаю я, проверяя заряд батареек.
Часом позже, выбрасывая в бак пакет с осколками вазочки и батарейками, я ощущаю себя опустошённой. Ночь дышит в лицо холодным ветерком и неизменной сыростью, но мне так же душно, как в середине лета в Фениксе. Эдвард говорит, что его дар — это проклятие. А в это время, за его спиной, вся его блистательная родня, не особо скрываясь, наслаждается своим состоянием. Причём так явно, что мне это кажется откровенной издёвкой.
Они словно богатеи, которые, поглощая свежую устрицу, политую лимонным соком, сокрушаются, что жизнь в достатке куда горче, чем жизнь в бедности. Ребята, вы просто забыли, каково это грызть сухую хлебную корку! Да у вас харя блестит от хорошей жизни как от жира! Страдальцы хуевы!
Невольно я сплюнула и обхватила себя руками. Эдвард, оберегающий меня от вступления в элитный круг сияющих кровососов, напоминает не рыцаря, а мордоворота на фейсконтроле, который разворачивает на пороге модного клуба, показывая, что я не достойна. Но разве скажешь ему…
Для него я тайна и загадка, вот и бегает за мной, когда не бегает от меня. Хочется что-то пнуть. С моей неловкостью футболист из меня так се, но я бы рискнула, направив мяч в ближайшее соседское окно!
У лужайки соседей я и заметила что-то круглое и тёмное. Но лишь приблизившись, поняла, что это яблоко, а не бейсбольный мяч.
Красное и идеально круглое, оно лежало на обочине, а размытый свет фонарей отражался на гладкой корке бликом. «Пнуть или швырнуть?» — решаю я, приложив палец к губам. Ногой я наверняка или промахнусь, или пну недостаточно сильно, чтобы попасть в окно. Приходится наклониться и поднять снаряд. Хорошее яблочко, думаю я, замахиваясь. Отчего выкинули-то?
Кожура холодная и гладкая, как кожа Эдварда… Хотя, как не смешно, мне всегда нравились парни… посмуглее и горячее. Но никто из них не мог предложить мне бессмертие, а не просто пятнадцать сантиметров выпирающей плоти.
На ночном небе Форкса в кои-то веки видны звёзды в рваные прорехи облаков. Одна из них, сорвавшись, летит вниз, подобно моим надеждам обрести вечную молодость.
— Хочу заполучить в руки настоящего брутального вампира, который обратит меня, не переминая коровье вымя, — невольно шепчут губы.
И это правда!