Часть третья. Глава 27. (угрозы) (1/2)
Вернувшись с друзьями из Колумбии, Хосок отсыпался. С тех пор, как полгода назад он сказал отцу, что будет жить не с женой, а с другой женщиной, тот, сторонник и приверженец Ханы во всех вопросах, с ним почти не разговаривал и доверял в десять раз меньше корпоративных дел, чем раньше. Поэтому вместе с Нури и сыном он получил долгожданную порцию свободы и мог, как когда-то, отправляться по своим делам, когда и куда угодно. Ему исполнилось тридцать восемь лет, и для путешествий с приключениями оставалось не так уж много, ещё годков пять-семь и, глядишь, не сможет носиться бодрым мальчиком по миру, тогда сам собой и остепенится, но покуда время не пришло, здоровье и энергия позволяли, надо взять от жизни всё! Не упустить ни мгновения!
С Юнги он помирился к Рождеству, семейному празднику, способствующему налаживанию отношений, перестав играть в молчанку и не протягивать друг другу руки для пожатия. Хосок запретил себе интересоваться личной жизнью Ханы, и чем меньше он знал, тем спокойнее ему становилось. Когда он проводил время с детьми, они с женой ничего не спрашивали один у другого. Она свёкром скорее всего была осведомлена, что Хоуп всё-таки устроился во «второй семье», поэтому тоже сводила диалог к минимуму. Подросшие Нана и Ходжун – она пошла во второй класс, а он в первый – уже что-то понимали и часто не говорили с мамой о папе, а с папой о маме, только когда собирались все вместе, им ещё казалось, что всё в порядке, и родители вот-вот перестанут вести себя «странно». Дети ещё не могли сформулировать, в чём эта странность, но всё чувствовали. Хосок тоже, и, коря себя за недостаточно полноценную атмосферу вокруг дочери и сына, всё-таки ничего не мог сделать. Теперь всё зависело не только от него, но и жены, а та не делала и шага навстречу. Но жизнь с Нури и ночи с ней компенсировали многие неприятные моменты, с которыми приходилось сталкиваться. Эта женщина умела заставить его забыть обо всём.
- Я отвезу сына в школу и приеду, любовь моя, - поцеловала она его в ухо. Ему до сих пор снились остатки страсти, которой она наградила его при полуночном возвращении домой, и он сквозь сон пробормотал:
- Ключи от машины на тумбочке у входа.
- Знаю, спи. Вернусь с завтраком.
Тающий аромат её духов чуть не заставил приподнять голову, ловя ускользающие нотки. С ней он будто вернулся в молодость, снова был двадцатипятилетним, не знал забот и его путь был устлан счастьем. Конечно, оно не было полным, потому что проблема с распределением времени между детьми от двух женщин оставалась, особенно когда Хана изредка ещё не удерживалась и начинала пилить его, давя на совесть и грызя, укалывая побольнее. И тогда ещё быстрее хотелось бежать к Нури и спасаться в дурманящих наслаждениях её объятий. Никогда бы он не подумал, что Хана может быть такой скверной! Где это всё в ней пряталось и таилось? Неужели её хватало столько лет скрывать свою злую сущность? Или это он виноват в её появлении?
Нури с сыном спустилась на парковку. Они сели в зелёный мерседес и пристегнулись.
- Господин Чон вернулся ночью?
- Папа. Это твой папа, Хосок.
- Я знаю… никак не привыкну, - вздохнул мальчик.
- Ему неприятно, когда ты зовёшь его «господин Чон», дорогой, - Нури вырулила с парковки, - разве он тебе не нравится?
- Нравится. Он лучше отца… то есть, господина Чхве.
- Я виновата перед тобой, что запутала тебя. Но в жизни бывают такие ситуации, когда по-другому не получается. Ты сердишься, что я не говорила тебе, кто твой настоящий папа?
- Нет, мам, я знаю, что ты хотела как лучше.
- Это правда, родной. Возможно, другой выход и был, но я его не видела. Человек не может знать всего.
- Я бы хотел знать всё!
- Будешь хорошо учиться – будешь знать очень много!
- Я стараюсь. В этой школе у меня оценки лучше.
Нури знала, что это из-за того, что теперь её сын жил в более спокойной обстановке, и что Хосок уделял ему время, занимался с ним, чего не делал её муж. Когда она говорила про побои раз в три-четыре месяца, она не упомянула более частых пьяных скандалов и в целом скотского поведения человека, от которого сбежала. Разве мог ребёнок в таких условиях нормально развиваться?
- У тебя скоро день рождения, ты думал, что хочешь на него?
- Поехать куда-нибудь! С господином… с папой. Он так увлекательно рассказывает про всякие места, где бывал! Я тоже хочу их посмотреть.
- Ну-у… мы подумаем над этим, - Нури знала, какие существуют проблемы при их перемещении, ведь они прятались, живя по поддельным документам. Да и вообще, Хоуп зря увлекал сына своими баснями, мальчику всё это жутко интересно, но рано понимать, в чём суть командировок отца и его друзей.
Отвезя сына в школу и пожелав ему хорошего дня, она поехала обратно через ресторан, где покупала завтраки на вынос. Расслабленная и довольная после прошедшей ночи не меньше, чем вернувшийся Хосок, она напевала себе под нос песенку. Найдя, где пристроить машину, вышла, выправив длинный подол платья, чтобы не прищемить его дверцей. В этом беспечном состоянии она не заметила, что за ней на протяжении пути от школы следует затемнённый автомобиль, остановившийся тогда же, когда и её, только чуть поодаль.
- Доброе утро! – вошла её улыбка в ресторан вперёд неё. За кассой работала девушка, которая не раз уже обслуживала Нури. – Мне как обычно, только… добавьте в капучино миндального сиропа.
- Салат без креветок?
- Да-да, из вегетарианского меню.
Она присела подождать, когда всё будет готово. Не терпелось возвратиться и упасть обратно в постель к Хосоку, лежать там голыми полдня, одеваясь к возвращению сына из школы. Счастье, о котором она не могла и мечтать! Личное счастье, возвращающее её к жизни. Когда-то скрывавшая свои чувства, больше Нури не собиралась этого делать. Ей уже достаточно лет, чтобы отважиться на многое и ничего не бояться!
Заказ сделали быстро и, взяв бумажный пакет и поблагодарив персонал, Нури вышла на улицу. Но стоило взяться за ручку дверцы, как кто-то дёрнул её за локоть и развернул, ударив спиной о машину. Пакет едва не выпал из её руки.
- Что, сука, думала спрятаться? – перед ней стоял её муж, о котором она надеялась забыть, как о страшном сне. И хотя Нури не относилась к трусливым женщинам, страх сковал её. Слишком хорошо она выучила непредсказуемую неадекватность этого типа. И сейчас она видела его зрачки, выдающие приём кокаина.
- Гимун…
- В Сеул смоталась, да? Думала не найду тебя тут? – хмыкал он, вжав её своим животом в авто.
- Я надеялась, что ты не станешь заниматься такой ерундой, как моими поисками, зачем тебе это?
- Надеялась ты, да? – нездорово хохоча, он нервно облизнул губы, онемевшие, наверное, как и дёсны. – Ты, шлюха, мне и вправду на хрен не сдалась! Но со мной такое никому не позволено проворачивать! Смылась она! Кто разрешал тебе, а? Кто позволил тебе оставить меня в дураках?!
- Я вовсе не оставляла тебя в дураках, - отвернулась она, чтобы смотреть в сторону, а не на его неприятное лицо. Десять лет назад, когда она соглашалась выйти за него, он был не такой полный, не такой стареющий, не такой злобный. Ему было слегка за сорок, он обещал носить её на руках и засыпал дорогими подарками, чтобы она бросила бордель и стала его женой.
- Я же тебе всё дал! Всё! Ты без меня никто! Ничто! Ты должна мне ноги целовать за то, откуда я тебя вытащил!
- Я тебе очень благодарна, Гимун, - хотя в «Пятнице» ей жилось куда лучше, чем в последние годы с ним, она не собиралась раздражать его поправками.
- Незаметно! Ты с кем убежала? К кому? Ебёшься с кем-то? Считаешь, что имеешь на это право?!
- А разве нет? Я не твоя собственность.
Прохожие поглядывали на них, видя, что в сцене напряжённость и затаившаяся агрессия, но никто не смел вмешаться. Нури думала, сумеет ли незаметно в кармане набрать Хоупа или лучше позвать на помощь так? Или её ненормальный от ревности и наркотиков муж не осмелится посреди улицы причинить ей зло? На что он вообще готов в таком состоянии, а на что – нет?
- Ты?! Именно что – ты моя собственность! Ты вещь! Я купил тебя, купил! Тебе ясно?!
- Ты хочешь, чтобы я вернула тебе всё, что ты на меня потратил? – она принялась снимать некоторые из колец на пальцах. – На, держи! Держи, забирай! Я верну тебе всё…
- Подавись! – ударив по её руке, он послужил причиной улёта дорогих колец прочь, куда-то в разные стороны. – Ты должна ко мне вернуться! Ты! Слышишь? Немедленно! – он вцепился ей в локоть.
- Пусти! Я закричу! – предупредила Нури. Он неохотно огляделся. Улица не была пустынной. Какие-то остатки разума ему подсказывали, что совсем внаглую поступить не получится, всё-таки, у него были связи на Чеджу, а не в Сеуле, и в полицию он загреметь может.
- Шлюха! – прошипел он, отпустив её. Волна эйфории, на которой Чхве Гимун был готов к безумствам, пошла на убыль, и он как будто бы присмирел: - Я даю тебе неделю на раздумья! Неделю, поняла! Если ты не приедешь домой…
- Твой дом – не мой!
- Получить хочешь?! – поднял он руку, и она сжалась. Но удар не состоялся. Зависший кулак замер, сводя и разводя пальцы. – Я сказал – вернёшься через неделю ко мне! А нет, так я найду твоего мальчонку! Найду и разберусь с ним! Этого хочешь?