Глава 25. (за двумя зайцами) (1/2)
После второго свидания они не повторили ошибки. Сходив на ещё один сеанс кино, опять вдоволь нагулявшись, Хана с Юнги поднялись перекусить. Ужин был приготовлен ею ещё днём и оставалось лишь разогреть. К еде Шуга купил бутылку шампанского. Все дни ожидания выходных он находился в приподнятом, предпраздничном настроении, так что Хваса шутила, что он будто помолодел лет на двадцать, превратился во влюблённого подростка. «На себя посмотри!» - в шутку ворчал Шуга. Хваса теперь регулярно проводила вечера с соседом, и претензии друг к другу мужа и жены утеряли свою возможность. Вернулись времена её работы в «Пятнице», когда она была только подругой ему. Такой уж склад был у Юнги, что видеть сексуальный объект в двух женщинах сразу он никогда не мог. Если хотел одну, то другие переставали существовать для него, как соблазн. В этой определённости он не изменял себе.
- Фильм был хреновый, - раскручивая мюзле на горлышке бутылки, подытожил Юнги, - если бы не был вместе с тобой, я бы посередине ушёл!
- Да мы вторую половину и проболтали, по-моему, нам даже шикали! - посмеялась Хана и предостерегающе помахала рукой: - Может, не будем выпивать?
- Мы ж не напиваться, а чуть-чуть… - «Для храбрости» - почти сказал Шуга, но остановился. Если он скажет это вслух, то Хана подумает, будто он её к чему-то подталкивает, хотя отвага нужна и ему самому. Он ощутимо, но незаметно со стороны нервничал.
- Ладно, немножко. Для аппетита, как говорится, - улыбаясь, подала она тарелки и бокалы. Юнги разлил шампанское:
- За хороший вечер!
- За хороший вечер! – кивнула Хана. Они чокнулись и отпили, поставив бокалы и взявшись за вилки.
Всё было как раньше, когда они ограничивались дружбой. Но что-то витало в воздухе, что-то накаляющееся, мешающее расслабиться. Оба понимали, что отношения, на которые решились, по сути, будут отличаться – в первую очередь и главным образом – наличием совместной постели. Оба этого хотели, но даже взрослым людям, если они не законченные апологеты либертинажа и разврата, не так-то просто договориться и перейти к тому, что вертится в смелых мыслях.
- Свёкор, кстати, хотел отправить меня с детьми отдохнуть куда-нибудь, в Таиланд или хотя бы на Чеджу. Но я отказалась.
- Почему?
- Как ты думаешь? – смущённо, но кокетливо спросила Хана. Шуга усмехнулся:
- Даже не знаю! Боишься летать на самолёте?
- Чтобы не пропустить наших выходных, - призналась она.
- А ты ему об этом сказала?
- Кому?
- Свёкру! Господину Чону. Что мы встречаемся.
Хана слегка поблекла и отложила вилку. Опять взяла бокал и стала попивать.
- Мне перед ним стыдно. Даже больше, чем перед Хосоком. Я поэтому кое-что решила другое…
- Что же?
- Я записалась на курсы подтверждения квалификации. – Юнги удивлённо приподнял брови, но, набивший рот, рукой сделал жест, призывающий продолжать и рассказывать ему, пока он ест. – Хочу аттестоваться и получить право работать ветеринаром, я же ни дня после окончания университета не проработала!
- А как же дети? – проглотив всё, уточнил Шуга.
- Курсы продлятся несколько месяцев. Следующей весной Ходжун тоже пойдёт в школу, так что я буду отводить их на занятия, а сама – на работу. До тех пор я буду с ними, конечно, - вздохнув, Хана подперла щёку рукой, - просто… я чувствую себя, грубо говоря, собственностью семьи Чон. Всё, чем я пользуюсь – принадлежит им. И пока я на их содержании, я как будто бы не могу распоряжаться собой в полной мере. Это выглядит неблагодарностью.
- Понимаю.
- Продержаться бы эти месяцы, пока я не стану самостоятельной. Для самой себя, хотя бы, детей-то я вряд ли достойно потяну в одни руки. Да и речи об этом не идёт, Хосок обеспечивает их, нас…
- Ну, я немного патриархальный, поэтому так-то считаю нормальным, правильным, что ты не работаешь и тебя содержит муж. Я всегда утверждал такой ценностный подход, хотя Джинни он тоже не устраивал в своё время.
«Господи, неужели я становлюсь похожа на Джинни? – подумала, испугавшись, Хана. – Я осуждала её и не принимала её мышления, считая его глупым и бессмысленным, а по итогу сейчас пытаюсь отстаивать те же идеи?». Хана какой-то частью души начинала осознавать, что людям свойственно ненавидеть в других то, чего они не осмеливаются добиться сами, о чём трусят заявить.
- Если бы не все эти обстоятельства, я бы никогда и не подумала, что должна строить карьеру, а не семьёй заниматься, - тотчас, скорее для самой себя, постаралась оправдаться Хана.
- Да я понимаю, - опять покивал Шуга и налил по второму бокалу. – За что теперь выпьем?
- За осуществление всех наших планов?
- Давай! – Пока Хана пила, он смотрел на неё, имея в виду пока только ближайшие планы – как перейти к тому, что он её хочет? Она сидела напротив, через стол, так что ни ладонь на коленку не положить, ни к себе прижать. А если она не разрешит ему остаться на ночь? Или, как в случае с поцелуями, лучше не спрашивать? В кинотеатре они опять целовались, и это уже выходило, как само собой. Но поцелуй – ещё не секс, и разрешение одного не подразумевает автоматически другого. «Нет, с моей-то точки зрения подразумевает, - рассуждал Юнги, - но женщины устроены сложнее». – Надо бы куда-нибудь опять сходить потанцевать, как считаешь?
- О, нет! Я себя комфортно чувствую под взглядами людей, только если хорошенько выпью, а пить совсем не хочется, - она поднялась, убирая тарелки в посудомоечную машину.
- Можно и не в клуб, а ресторан какой. Бывают такие, на европейский манер, в которых музыка и можно потанцевать.
- В подобные заведения мы когда-то с Хосоком ходили, там всё так напыщенно, натянуто, - зарядив машинку, она обернулась, - мы-то люди простые, зачем посещать места не по уровню?
- Ну, тогда нам, домоседам, остаётся одно, - Юнги тоже встал из-за стола, - у вас вроде колонки в зале есть? Я включу музыку?
- Конечно, а ты хочешь потанцевать?
- Это же обязательное правило хотя бы одного свидания! Медленный танец.
- Поверю тебе, я в правильных свиданиях не мастер, - посмеявшись, она вошла за ним в зал. Шуга принялся искать какую-нибудь подходящую песню и, после затяжного выбора – всё никак не устраивала мелодия – остановился на чём-то лиричном и протянул Хане ладонь, приглашая на танец. Она согласилась, положив одну руку Юнги на плечо, а другую на предплечье. – Это романтично.
- Мне тоже так кажется.
Его рука плотно легла ей на талию. Столкнувшись взглядами, они улыбнулись и, не прерывая молчания, сошлись в поцелуе. Хана чувствовала, как бегают по спине мурашки, как будоражит её происходящее. Ощущение крепкого мужчины рядом кружило голову. Хане нравилось быть маленькой и слабой, когда рядом был кто-то, кто мог позаботиться и защитить, ей это придавало сил. Но при этом ей всегда хотелось немного жёсткого, брутального мужчину рядом. Хосок был таким по началу, но её же хрупкость, ранимость заставили его стать аккуратнее и мягче. Он от природы не был агрессивным или деспотичным, чтобы пользоваться чьей-то слабостью и утверждаться на этой почве, его это скорее загоняло в рамки. Жёстче он становился от конкурентности, от равенства, а их в отношениях с Ханой не было. Юнги же не обладал той деликатностью и вежливостью городской элиты, и в нём природная грубость проглядывалась ярче. По крайней мере на словах.
Он обхватил её лицо и, целуя всё горячее, прижимал к себе. Хана не собиралась сопротивляться, но что-то её сковывало. Скорее всего – привычка к одному мужчине, с которым всё было известно и изучено. А тут – что-то новое! Юнги, не желая излишне торопиться и напирать, тем не менее оторвался и тихо шепнул:
- Я останусь сегодня?
Хана попыталась выговорить «да», но вместо этого только кивнула. Она поняла, что не любит, когда её спрашивают – ей нравится, когда мужчина решает без слов, догадываясь, что ей нужно. Но сейчас возбуждение было велико, и вопрос никак её не задел. Юнги нащупал молнию на спине её платья. Он не видел причин откладывать, они были одни в квартире, желание разгоралось всё сильнее. Хана замерла:
- А ты…
- Что? – прервался Шуга.
- Ну… насчёт… как бы… - Никогда ей прежде не приходилось заговаривать об этом первой, уточнять, просить подтверждений. Всё решал Хосок, всё знал Хосок. Всё было в его руках.
- Чего? – никак не мог уловить ход её мыслей Юнги. Хана отважилась:
- Насчёт безопасного секса… - Её лицо залилось лиловой краской.
- А-а! Да ты что, конечно, я умею предохраняться, мне лет-то сколько? – засмеялся Шуга. Похлопал себя по карману джинсов. – У меня есть презервативы.
- Хорошо, - обговорив это, Хана ощутила, как снизился градус возбуждения. Она опять погрузилась в неловкость. Мелодия закончилась и, пока царила тишина, она отошла и села на диван. – Почему у меня не получается расслабиться?
- Могу массаж сделать, - предложил Юнги, сев рядом, - снимай платье.
- При свете?! – ужаснулась та.
Шуга посмотрел на лампочки, будто мог увидеть на их месте что-то другое. Пожал плечами:
- При нём. А что такого?
- Я не могу. Давай свет погасим?
- Да зачем?!
- Мне в темноте легче.
- Прости за вопрос, но… вы с Хоупом что, всегда в темноте шпилились?
- Ну… в основном. Может, было два или три раза… но я тогда почти не раздевалась… Меня это смущает.
- Да чего смущаться того, с кем спишь? Того, кого любишь, кто любит тебя!
- Я не знаю! Не спрашивай, я просто некомфортно себя ощущаю при свете, если кто-то смотрит на меня голую. Даже если это мой муж.
- Это неправильно, - резюмировал Юнги.
- Может быть.
- От этого надо как-то избавляться.
- Как? – покосилась на него Хана.
- Ну, раздеться, например, - с юмором выдвинул предложение Шуга.
- Легко сказать!
- Легко и сделать! Я могу тебя раздеть, если сама стесняешься.
- Нет, не надо… пока что…
- Могу сам раздеться, - Юнги встал и, мигом стянув футболку и отбросив её, принялся расстёгивать ремень.
- Ты чего?! – ахнула Хана, уставившись на его руки.
- Раздеваюсь. Доказываю тебе, что в голом человеке нет ничего страшного и постыдного. Ты Хосока-то хоть голым при свете видела?
- Я его – да, - признала женщина, - мне нравилось смотреть на него… у него красивая фигура.
- Я не такой Аполлон, конечно, но мне по фигу. – Шуга скинул джинсы и, оставшись в трусах, встал перед Ханой. – И что в этом такого? Никто не умер, правда?
- Я и не говорю, что кто-то умрёт…
- Хочешь, сыграем в карты на раздевание?
- Это никак не поможет.
- Зря ты так думаешь! Одно дело, когда человека просят сделать что-то бесцельно, необоснованно – по его мнению. И совсем другое, когда он обязан выполнять определённые условия. Проиграешь – разденешься. Не исполнять условий договорённости бесчестно, поэтому встанешь перед выбором – стыдиться наготы или стыдиться своей бесчестности. Что бы ты выбрала?
- Конечно, моральная подлость хуже, чем физическая нагота…