5. Лора. Придда (2/2)

- Вы мерзавец. Оставьте нас, - а теперь закрыть глаза и расслабиться.

Было мерзко. И тошно. И тяжело. А когда Алва разобрался со своими подштанниками, меня пронзило такой болью, что я бы заорала, если бы в легких был хоть какой-то воздух. Боль ослепила и оглушила, она переливалась волнами и отдавала желчью на языке, и я даже не заметила, в какой момент руки Алвы с моих груди и бедер перенеслись на горло - и стали сжимать. Мелькнула мысль, что это отвратная смерть, но за ней придет долгожданный покой. Где-то вдалеке послышался то ли рев, то ли рык, кто-то кричал: “Рокэ, отпусти, убьешь”, а потом пришла тишина.

Больно. Сложно сказать, что не болит - горят огнем запястья, щиколотки, грудь, живот, промежность, горло, плечи и мышцы ног. Кто-то запрокидывает мне голову, в рот льется крепкий алкоголь, обжигая искусанные губы, и я захожусь кашлем, который раздирает поврежденное горло так, что дышать нельзя, и я дергаюсь в сухих спазмах. Темнота.

Будит меня снова кашель - кажется, я неудачно вздохнула. Слезы текут по лицу. За что? Почему я? Почему меня? Что я сделала? Почему никто не вступился и не защитил? Почему? За что? Я не знаю, где я и кто рядом. Не хочется открывать глаза. Не хочется быть.

В этот раз я просыпаюсь и открываю глаза раньше, чем вспоминаю о случившемся. Комната другая, но мужик в кресле тот же самый.

- Мне очень жаль, сударыня. Я могу что-нибудь для вас сделать?

- Воды, - хриплю. Мужик - не помню, как его зовут, помню что барон, наливает бокал из кувшина и подносит к лицу. Пытаюсь взять бокал, но рука дрожит. Запястье плотно перевязано. Барон помогает пить, но глотать слишком больно, и я закрываю глаза после пары глотков.

Наверное, я опять уснула, потому что меня будят. Служанка кормит меня с ложечки бульоном. Отстраненно думаю, способна ли я переварить бульон после недели без еды, или это меня доконает? Впрочем, меня устроит любой из вариантов. Съедаю половину.

Удивительно, но я чувствую себя почти живой. Видимо, шок прошел. Аукаться мне эта история будет долго, но времени ждать, пока я окончательно уложу в голове случившееся, у меня нет. Комната пуста, но есть шнур для вызова слуг. Прошу одежду. Разумеется, приходит барон. Делать ему больше нечего, что ли. Утверждает, что мне рано вставать, но ему сложно спорить - чувство вины велит подчиниться. Слуги приносят женское платье и еще миску бульона. Помогают одеться. Платье скрывает бинты, их удивительно много. Неважно, потом разберусь.

Барон поддерживает меня под локоть. Если его и удивляет, что я от него не шарахаюсь, то по его каменному лицу не скажешь. Впереди гостиная и знакомые голоса. При виде нас на ноги вскакивают и Алва, и Савиньяк. Герцог начинает приносить извинения, но я грубо отмахиваюсь и шиплю:

- Оставьте, герцог. Желание придушить того, кто навязал вам близость, мне понятно и знакомо. То, что случилось, не было вашим выбором. - А теперь повернуться к белобрысому змею:

- Я просила вас о помощи, и вы ее оказали. Цена уплачена мной сполна. Считаете ли вы, что я вам еще чем-то обязана за тепло?

- Госпожа Лора, я перед вами в неоплатном долгу. Вы вправе просить любого удовлетворения, - хорош, мерзавец. Знает, что я могу попросить его жизнь, но внешне спокоен, как айсберг.

- Вы сказали, а я услышала. - Какая интересная фраза, почему я произнесла ее? - Если я узнаю, что вы еще кого-то привязали к своей постели, я потрачу свое желание на то, чтобы привязанного вас покрыл жеребец. Напоминаю, вы клялись кровью.

Я знаю, что кровь важна. Откуда?

Бледнеют все трое. Меня ведет, и барон аккуратно усаживает меня на диван у камина. - Рассказывайте.

- Позвольте налить вам вина, - барон, конечно. Надо бы спросить, как его зовут.

- Лучше бы сладкий травяной отвар, если не сложно.

- Вы потеряли много крови, красное вино очень полезно, - какой заботливый мужик. Когда я успела потерять много крови, меня же душили, а не резали. Хотя если вспомнить о плотной повязке, стягивающей весь низ живота и промежность…

- Пить вино на почти пустой желудок мне все же не стоит. Скажите, герцог, ваша кровь тоже пролилась?

Алва рычит какое-то кэналлийское ругательство и почти выбегает из комнаты.

- Вы не знаете, господин барон? Простите, не запомнила, как вас зовут. Мне не интересны пикантные подробности, но если наша кровь смешалась, это может быть важно.

Знаю, что важно. Не знаю, почему. Как меня это достало, как же хреново быть коньком-горбунком… Хоть бы нормальную инструкцию дали, что этим высшим силам от меня нужно.

- Ойген Райнштайнер к вашим услугам, сударыня. Не знаю, герцог не позволил себя осмотреть. И вы должны знать, что это по моему настоянию вы были связаны. Я виновен перед вами. Прошу сообщить, если в моих силах покрыть этот долг.

- Начните с объяснений, почему вам это показалось необходимым.

- Вы показали, что опасны и владеете магией. Я опасался за жизнь маршала, так как полагал, что пробуждение в его постели вас может расстроить, а согреть иначе мы вас не смогли.

- Очаровательно. И какую же магию вы увидели во мне до пробуждения герцога Алвы?

- Вы исчезли из запертой камеры и появились у входа в приемную маршала, а до того вы и герцог Алва были найдены в глуши без средств передвижения. Возможно, вы использовали магию для боя с военными, которые охраняли приемную графа. - Мнда. Чудесная логика.

- Не могу решить, у вас слишком хорошее воображение или слишком плохое. Проводите меня в отведенную мне комнату, пожалуйста. Граф, завтра я попробую ответить на ваши и герцога вопросы.