4. Лионель Савиньяк. Придда. (2/2)

- Никто не знает, как она открыла камеру и дошла до приемной, граф. Мои люди охраняют тюрьму, двор и подходы к штабу - она появилась у дверей вашей приемной словно по волшебству. Она опасна.

- Опасна она или нет, она единственная, кто знает, что произошло. Алва нужен Талигу больше, чем любой из нас.

- Хорошо, но я останусь и буду наблюдать.

Камин не помог. Даже в жарко натопленной комнате женщину бил озноб. Лионель сумел напоить ее подогретым вином с пряностями, и ей стало лучше - но стоило положить ее на постель рядом с Алвой, укрыть одеялами и отойти, лихорадка возобновилась.

Наблюдающий за попытками Ойген внезапно попросил Савиньяка взять даму за запястье. Лионель сжал пальцы, привычно отсчитывая пульс - и озноб стих.

- Это не есть хорошо. Ее не греет огонь, но греет тепло прикосновения.

- Вы уверены?

- Отпустите руку, и убедимся.

Барон был прав. Камин, одеяла, вино не помогали. Прикосновение кожи к коже - запястье, лоб, шея - останавливали дрожь. Но кожа оставалась ледяной на ощупь.

- Этого недостаточно. Ей нужно больше тепла, если мы хотим вернуть их, - граф снял сапоги, расстегнул камзол и выложил пояс, кольца и мелочь из карманов на стол.

- Вы намерены провести с ней ночь?

- Не вижу другого выхода. Вы поможете переодеть ее в мою рубашку? Под одеялом, чтобы соблюсти приличия?

- Если вы настаиваете. Но тогда я буду настаивать на том, чтобы ее руки были связаны. Подумайте, как это будет выглядеть, когда она очнется в вашей постели. Нос капитану был разбит очень хорошо.

- О, это будет выглядеть чудесно, - Лионель разделся до нижнего белья и кивнул барону на ящик с шелковыми шейными платками. - Рокэ это тоже несомненно оценит.