Следование (1/2)

Недалеко от столицы Демасии находится поселение, пол названием Эдесса. Тамошняя ребятня излюбила посещать шибеницы, что аккуратненько вдоль дорог выстроенные. Там можно найти ещё совсем свежие трупы, а также лицезреть скелеты, ради которых свора подростков и собиралась поздними вечерами, тайком от родителей выбираясь за пределы селения. Это была игра в разведчики.

Далее они шли по узким тропинкам, свечами освещая себе путь. Один из них всё повторял:

<<До валуна дойдёшь, путь домой обретёшь,

направо иди, смерть от магов найди,

налево взглянуть, потерять путь,

а вперёд смотреть значить не робеть.>>

И правда. От Эдессы вела тропка в лес, там покрывшийся мхом, стоял валун, будто бы встречая путников и задавая вопрос: ≪Куда путь держите? ≫ Ребятня всегда отвечала: ≪На висельников смотреть≫ и устремляясь вперёд, через несколько минут выходила на широкую дорогу, так называемый большак. Именно там и случился казус, который в последствие будут приписывать чарам Морганы.

Мы слышали от этих подростков, что один из висельников — никакой не мертвец. Цитируем их слова: ≪Клянусь вам, дяденька, злая магия там, тёмные чары. Мы только поглядеть пришли, ничего дурного не затевали. Подходим, а он как задёргался, закричал… Ух, и страшненько тогда было, ох страшненько. Побежали мы домой и больше туда не возвращались.≫

Ещё не скоро в Эдессе уляжется легенда про живого висельника в стальной маске, который блеет, точно овца, по ночам, а при свете дня становится насестом для ворон…

***</p>

Вот уже две недели Гэвиус не получал от брата ни весточки. Он обвинял в этом почтовую компанию, занимающуюся распределением гонцов в разных регионах. Если корреспонденция была написана в Демасии, следовательно её путь в Ноксус занимал несколько недель. Эта единственная мысль, которая была валерьяной для молодого человека. Он ежедневно проверял почтовой ящик, но ничего, кроме приглашений на ужин и счетов за аренду, не поступало. Время шло, так миновали ещё две недели, и Гэвиус, всерьез обеспокоенный пропажей брата, стал бить тревогу.

Перво-наперво он подключил к поискам своих соглядатаев. Они предоставили ему неопределенную информацию: ≪Да, путник в маске проезжал «Врата Скорби», его видели в Столице и он имел честь прогуливаться с неким господином.≫ Безусловно, столь скудная информация ничего не давала, и тогда Гальего-старший решился на отчаянный шаг: он вызвал Патриция.

Мужчина явился к нему с огромным опозданием и видом полного пренебрежения. На это Гэвиус закрыл глаза и позволив гостю сесть, выполнил заботу хозяина: налил вина. Откинувшись на спинку стула и смакуя сладковатый вкус, он всем своим видом показывал некую неприязнь по отношению к пригласившему его барону. Быть может его задевала та надменность, с которой отпрыск Олуса смотрел на своих слуг, людей на улице и даже матушку Музе, владеющей неким подобием ресторанчика на площади Белховена. А она ведь милейшая женщина! Да ещё и портрет свой повесил во весь рост; он висел за его спиной, изображая нынешнего хозяина кабинета сидящего на кожаном кресле.

— Что, Гэвиус, графы уже не приглашают на званые ужины? Собутыльники кончились?

— Кончайте паясничать, вы прекрасно знаете зачем вас позвали. Витус пропал.

— Он изучает Демасию, тратит нажитые Олусом деньги и резвится с какой-нибудь белокурой красоткой.

Барон поднял брови, как бы спрашивая гостя: ≪Вы это серьезно?≫. Витус не был фатом. Девушки, мотовство, отдых — всё это было пшиком, пустым звуком для него. Теперь лицо Патриция сделалось серьезным, в глазах его вспыхнуло беспокойство.

— Вот именно Патриций, вы сами понимаете какую глупость сказали, — Гэвиус поднялся с кресла, заложил руки за спину и стал прохаживаться по кабинету с тяжёлыми вздохами. — Мы оба знаем Витуса и прекрасно понимаем во что он мог вляпаться, в какую авантюру ввязаться. Он сейчас в том самом возрасте, когда романы Мануила Эбебаха вызывают стыд, а сердце так и рвётся на поиски приключений!

— Всё так.

— Верно. И чтобы, так сказать, успокоить себя и вас заодно, я хотел бы воспользоваться вашими услугами. Не наёмника, но, скажем, друга семьи. Плата за проезд, на жильё и пропитания и остальные расходы беру на себя.

— Нет.

— Вы отпра… — Гэвиус остановился точно вкопанный, обернулся и отставив бокал с вином, обошёл стол так, чтобы видеть лицо собеседника — Прошу объясниться. Вы открыто заявляете, что готовы бросить — немыслимо! — своего ученика, который быть может находится в затруднительном положении. Вполне вероятно, что его горячая кровь и юношеский максимализм распечатали ему билет в трудное завтра и это самое завтра наше сегодня. Мы должны спешить! Обязаны что-то делать, а вы заяв…

— Нет, — Патриций поднялся с места, взгляд его выражал негодования — Нет господин барон, ваши динары оставьте при себе, у меня, хвала Кейл, хватает своих средств для существования. А что касается Витуса, так это вы зря волнуетесь, он парень хоть куда. Знаете такую поговорку: ≪Тот кого ждут, вернётся даже с могилы.≫ Неделю тому я видел малышку Антуанетту, она справлялась не получал ли я весточки от Витуса. Я улыбнулся. Прошлой субботой мне задал вопрос библиотекарь, куда же делся его дорогой гость. Я промолчал. Сегодня вы задаёте этот вопрос, пусть и в иной формулировке. И я пожимая плечами. Да барон, мне не ведомы пути моего ученика, но я уверен в его крепкой руке и тех знаниях, что он перенимал денно и нощно. Нет нужды беспокоится, Витус скоро даст о себе знать.

Гэвиус был настолько потрясён монологом Патриция, что едва справился осмыслить услышанное. Он стоял в неком оцепенении несколько секунд и этого времени хватило, чтобы гость захватив с собой бутылку вина, хлопнул дверью кабинета, как бы выводя хозяина усадьбы из раздумий. Гальего-старшего будто бы ударили в сердце, он ощутил укол самолюбия. Вот ведь старый хрыч! Отказал! Ему! Барону Гэвиусу Гальего отказал старый вояка! Немыслимо!

Но это было правда, и мы переняли волнения Патриция, всячески поддерживая его желание отбывать в путь как можно скорее. Да, он собирался полностью противоречить своим словам и отправится по следам ученика. Тут же следует добавить, что наставник ни коим образом не сомневался в талантах неофита, однако был преисполнен волнениями. Неожиданно вспомнился разговор произошедший чуть больше месяца назад между ним и пропавшим, тогда речь шла про опасность поездки, которую на отрез отказался признавать юноша. Ему придётся вернутся на земли Демасии, но не с мечом в руках и не с птицей в ладонях, он скроет себя за саваном сумрака и ступит на земли некогда неприятеля с единственной целью: найти Витуса.

***</p>

Патриций покинул Белховен тем же днём, после наступления темноты. Оседлав первую попавшуюся лошадь в своей конюшне, наставник выдвинулся на помощь ученику. С собой он взял немного припасов; пистоль скрыл во внутреннем кармане камзола, а за пазухой расположил стилет. Горе тому разбойнику, который решит нападать на одинокого путника поздней ночью, ибо это мог быть мужчина спешащий на помощь Витусу. Увы он поторопился, а потому проблем в дороге было не избежать. Лошадь на которую он взобрался, оказалась пожилой клячей, используемой для конных прогулок племя, квартирующей в усадьбе мужчины. Конечно животное было неспособно преодолеть большую дистанцию за короткий срок, а потому каждый час им приходилось делать привал.

— Чтобы тебя тени побрали! Угораздило же взять самую бестолковую…

Патриций гневался на самого себя, бил ногами землю в приступе ярости. Поспешность губит — сейчас это донельзя актуально. С горем, воплями, проклятиями, обещаниями зажарить на первом попавшемся костре, наездник и кляча добрались до Паклиффа через двое суток.

Стояло раннее утро когда на горизонте показался одинокий наездник, его лошадь с трудом перебирала копытами; губы покрывал толстый слой пены. Казалось ещё шаг и она свалится замертво. Добравшись до первых домов, Патриций спешился и в тот же миг кляча припала к земле, повернулась на бок и откинула голову.

— Прости старушка, ты была отличным спутником. — мужчина опустился на колени, положил руку на грудь лошади — Пожалуй оставлю тебя здесь, чтобы не мучать. Ну-с и где здесь можно раздобыть новую лошадь?

Желая получить ответ на этот вопрос, герой двинулся вглубь селения. Жители Паклиффа встречали его опустив глаза, боязно расступались, а когда он пытался обращаться к кому бы то ни было, те стремительно убегали, будто бы Патриций был прокажённым. И правда, в этом тёмном царстве, герой был лучом света; золотой монетой среди медяков; волком гуляющим среди стада овец. Ему стало не по себе.

За деревушкой располагались несколько шахт; там в любое время суток кипела работа. Рудокопы орудовали киркам, сгружая добытое на телеги, которые в свою очередь вывозили наружу лошади. Их хозяева — коноги, относились к ним уважительно, с любовью и почётом. Пожалуй даже жену и детей они так не любили, как своих напарников. Это был удивительный союз природы: человек и зверь — чета понимающая друг друга. Лошади работающие в шахтах, на удивление умны; они знают множество команд, среди которых: ≪крути, пошла шагом, прими вправо≫ и т.д. Эти создания заслуживают, чтобы им поставили памятник. Мы считаем каменный страж Галио пустышка, по сравнению с этими титанами труда, исполинами тяжёлой ноши. Три вагонетки за раз? Сделаем. Шесть? Крепите. Восемь? Мы справимся.

После тяжёлых работ, как только заканчивалась смена, они отправлялись на заслуженный отдых. Коноги чистили своих лошадей, ухаживали за их гривой и проводили водные процедуры. Пожалуй «вожаков»<span class="footnote" id="fn_30836260_0"></span> можно было назвать странным народом, будто бы не от мира сего. Они трапезничали со своими товарищами по труду, спали рядом с ними и даже опорожняли желудок в одном месте. Как мы уже сказали, это был удивительный союз двух существ, наполненный уважением и любовью. Для конога его лошадь была сродни ребёнка, которого он воспитывал.

После всей информации которую мы привели, читатель должен понять замешательство шахтёров, когда к ним прибыл Патриций с провокационным заявлением:

— Тысяча динаров за лошадь!

Народ глядел на него как на сумасшедшего, будто бы тот был работорговцем, открыто предлагающим продать ему детей. Никто не пошевелился, все стояли с опущенными глазами, а меж тем финансовая нужда давила горло, заставляла принимать тяжёлые решения. Читатель уже знает с какими проблемами столкнулись жители Паклиффа и почему им так нужны были средства. Быть может будь у них тысяча динаров — тысяча динаров! — они сумели бы покинуть это место и зажить спокойно где-нибудь в глуши.

— Господин не серчайте, но поймите правильно: здешних лошадей трое: одна с подвёрнутой ногой, другая слепая, а третья уже старая кляча, доживает своё…

— Две тысячи динаров.

Этот разговор собрал публику, жители стали спорить друг с другом. Не прошло и пяти минут, почти все поселенцы приняли предложения Патриция и клятвенно обещали, что вскоре приведут лошадь. Мужчина выплатил оговоренную сумму наперёд, а после отправился снимать седло со своей клячи. Конечно не узнал он, как толпа набросилась на конога, с какими криками он отбивался и умолял не трогать его подругу, товарища, любимую кобылу. Он был готов отдать взамен всё и даже большее, но как это обычно бывает у бедняков, в наличии была только любовь. Всё было тщетно. Вскоре приезжий буржуй (как его нарекли местные) оседлал приведённую лошадь.

— Будьте здоровы — сказал он на прощание и скрылся за горизонтом.

***</p>

Несмотря на слепоту кобылы, она была очень послушна и блестяще выполняла указания. Отныне Патриций не спешил, дабы не загнать бедное животное и таким образом через неполные сутки, добрался до «Ворот Скорби». Случилось это вечером. Мужчина спешился, чтобы размять затёкшие конечности и стал невольным слушателем разговора двух купцов; первый восседал на своём возу, второй пристроился рядом, оседлав осла. Они говорили о Демасии, мол, это государство не такое великое каким хочет казаться, раз у них маги бродят среди белого дня в столице, убивают людей на городской площади, а после безнаказанно исчезают.

Эти слова стали спичкой, которая зажгла свечу надежды в душе Патриция. Маги. Столица. Исчезают. Он силился сложить мозаику в единую картину, наслоить её на поиски Витуса. Если предположить, что разговор идёт о его протеже, то всё складывается удивительно легко. В тот же миг мужчина дал себе ментальную пощечину, осознавая, что он выдает желаемое за действительное.

Вскоре он перешёл через границу и оставив «Ворота Скорби» позади двинулся в путь. Он намеревался посетить столицу Демасии, вспоминая, что именно там Витус должен был встретить с неким учёным. Путь обещал был долгим…

***</p>

Добраться до столицы не составило труда, во время пути Патриций вёл подсчёт шибеницам и на каждой из них видел своего ученика. Когда ваше сердце окутано страхом или предвкушением, такое случается; вы видите иллюзии созданные вашим мозгом; они заменяют действительность.

Мужчина будто бы чуял следы Витуса, потому как двигался по той же дороги, видел тех же людей и разговаривал с всё той же старушкой продающей хлеб.

— Человек в маске. Он здесь проезжал? — спросил Патриций сыпя в ладони пожилой женщины горстку динаров.

Ответа не последовало, вместо этого она ударила кобылу в бок, как бы выплескивая гнев и швырнув полученную сумму на землю, двинулась в неизвестном направлении. Следует отдать лошади должное, она не запаниковала, но уши её навострились, морда зависла как бы в ожидании.

— Некоторые раны затягиваются только после смерти… Оно и верно.

Патриций дал лошади команду и они двинулись вперёд. Это происшествие зародило в душе Патриция гнев, ярость, откровенную ненависть. Он презирал демасийцев, за их скудоумие, слабость на поле боя и ещё десятки причин, которые можно было отнести к каждой нации. Гнев ослепляет, его ладони застилают взор обращенный к истине.

В тяжких думах мужчина добрался до столицы и въехал в город. Его раздражали эти улыбчивые лица, смеющиеся над погибшими ноксианцами; его приводили в бешенство гуляющие семьи, ведь скольких жён осталось без мужей благодаря армии Демасии; ему стоило больших трудов опустить презрительный взгляд обращённый к стражам закона. Вскоре мужчина оставил лошадь в конюшне и двинулся пешком по широким улицам города.

Блуждая он наткнулся на трактир, что названия носит «Ежовые рукавицы». Там проводились лучшие карточные турниры, а были они таковыми, потому как состоялись за спиной у закона. То было место тёмное, наполненное злыми гениями, дурными делами. В этом месте собирались контрабандисты, наёмные убийцы и другие нечестивцы. Встретив там мага, удивляться не стоило, ибо Берлион Шелинер — хозяин заведения, был уличён в работорговле несколько лет тому назад. «Крышей» им были бароны, для которых подобное место — отрада для души. Они собирались там вечерами, строили планы и вынашивали замыслы. По счастливой случайности, именно в этом трактире примерно месяц тому назад, остановился Витус: Патриций шёл по его следам.

Как только мужчина зашёл внутрь, никто и глазом не повёл, уж слишком он был похож на своего. С виду барон, но глаза, ладони, походка — всё это выдавало в нём воина. Он прошёл до барной стойки, облокотился об неё одной рукой, а второй достал из-за пазухи кошель динаров и положив перед глазами хозяина, стал задавать вопросы. ≪Человек в стальной маске, на вид тупой, на говор умный, видел? ≫

Сначала Берлион хотел дать сигнал вышибалам, но после дёрнул за узелок кошеля, присвистнул и был готов говорить, но в этот момент некто сел напротив Патриция и ловко забрав мешочек золота, заговорил:

— Прошу меня простить, нет не тебя Шелинер, ты можешь поцеловать меня в мой прекрасный зад. Хо-хо. Я обращаюсь к вам загадочный путник зашедший в трактир несколькими минутами ранее. Понимаете ли в чём дело: звёздами нам была уготована встреча. Вам нужна помощь и я могу оказать вам услугу.

Подсевший к Патрицию был хорошо одет, но дурно пах; он говорил сладко, но делал это шёпотом; ему недоставало трости как у истинного джентльмена, но меж тем его сопровождал посох. ≪Что за шут? ≫ — подумал мужчина, но не стал отказываться от помощи.

— К делу.

— Хо-хо, конечно конечно. Видите ли в чём дело: я знаком с Тони Б… он в свою очередь свёл меня с леди Г… она между прочим ещё та чертовка. Когда мы с ней кутили…

— Кхм.

— Да-да, к делу. Ну так вот: леди Г… была рада покупать у меня травы, назовём их чаем для пущего удобства. Ох, я тогда столько зарабатывал, мне хватало на…

— Кхм, кхм — раздражённо прокашлялся Патриций.

— Извините. О чём это я… О, вспомнил. Мы перевозили чай через систему канализаций. Пахло там дурно, да и на освещения пришлось потратится. Тони тогда заявил, мол, это вложения окупится стократ, а я вот…

— Я теряю терпения…

— Да-да, тогда остудите свой пыл. Хозяин, два охлаждающих напитка! Хо-хо, я продолжу. Вчера мы так же перевозили чай, у меня, так сказать, до сих пор грязные руки, ну вы понимаете. Во-от, значит… — незнакомец осушил поданный напиток, а после отрыгнувшись в рукав, продолжил — Эти пьянчуги отказались работать без освещения, представьте себе: плывём мы значит по сточным водам, ориентируемся на свет факелов и внезапно понимаем, что большая часть из них потухла.

Патриций тяжело вздохнул, закатил глаза и продолжил слушать языкочёса, благо тот вскоре подвёл свою историю к моменту, который заинтересовал мужчину.