Часть 3 (1/2)

Несколько дней спустя Эд впервые трахнул Стида. Эд делал всё медленно; по мнению Стида, почти мучительно-медленно, но Эд уверил его, что первый раз может быть несколько шокирующим, и лучше не торопиться, чем поспешить и потом жалеть об этом.

Стид напрягся от первого пальца внутри, делая дрожащий вдох. Эд поднял на него взгляд, светящийся беспокойством.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, просто… — Стид закрыл глаза и попытался выровнять дыхание. — Просто нужно расслабиться.

— Слушай, мы можем остановиться в любой момент, если ты не уверен…

— Нет, — уверенно возразил Стид, — я хочу этого, Эд. Действительно хочу… Я просто… нервничаю.

Эд опустился и поцеловал его в живот.

— Все время мира в твоем распоряжении, любовь моя. Я никуда не спешу.

Он оставлял легчайшие поцелуи, заставляющие Стида растекаться по кровати. Эд продолжал готовить его, останавливаясь всякий раз, как чувствовал напряжение. И, наконец-то, спустя вечность, Эд вошел в него и начал двигаться, и Стиду пришлось закрыть свой рот ладонью, чтобы заглушить крики.

Итак, это ебля, подумал он. В этом не было ничего вульгарного или уродливого. Он был окружен и заполнен мужчиной, которого он любит, которого он обожает безо всяких причин. Он обхватил Эда собой и желал только держать его еще крепче, быть еще ближе, чем сейчас.

Когда все закончилось, Эд взял носовой платок (Стид положил стопку около кровати) и очистил их обоих.

— Было ли это… хорошо? — спросил Эд.

— Я люблю тебя, — ответил Стид.

Эд ухмыльнулся и прижался к его боку.

***</p>

Месяцы текли на борту «Мести». По мере развития их романтических отношений развивался и их физический аспект. Стид выяснил, что ему нравится узнавать Эда: что доставляло ему удовольствие, а что заставляло его терять контроль и плавиться. Еще он выяснил, что ему нравилось дразнить Эда, а Эду нравилось, когда его поддразнивают, даже если он и ныл по этому поводу.

Но из всего, что они делали вместе, Стид никогда не трахал Эда. После первого провала Эд никогда не просил его об этом, но Стид знал, что тот хочет. Он мог видеть это в его глазах, иногда после того, как Эд трахнул его: задумчивый, тоскливый взгляд, который Стид никогда не комментировал. Иногда, когда они были в постели, и Стид спрашивал, чего хотелось бы Эду, а тот поджимал губы — Стид знал, о чем он хотел попросить. Но

Эд никогда не произносил это вслух.

Стид ненавидел себя из-за этого. Он хотел доставить Эду удовольствие всеми способами, на которые только был способен. Он так страстно желал дать Эду то, чего он так очевидно жаждал. И это было не только об Эде — Стид и сам хотел. Идея была соблазнительной, прекрасной, манящей. Но это было слишком похоже на то, что было с Мэри. Когда он представлял себя с Эдом в таком виде, картинка постоянно заменялась на старую кровать, разделенную с Мэри, и его кожа покрывалась липким потом. Разумом он понимал, что с Эдом все будет иначе. Но… что, если нет?

Что, если он будет трахать Эда и увидит взгляд, как у Мэри, полный нежелания и нетерпения? Что, если он не сможет сделать это как следует? Что, если он заставит Эда чувствовать себя грязным, как это было с Мэри, разрушит его так же, как разрушал все прекрасное и чистое?

Он не мог. Он не мог сделать это.

Так что Эд не просил, а Стид не предлагал. И иногда, в одиночестве, он плакал.

***</p>

Когда волею судеб «Месть» пришвартовалась поблизости от Барбадоса, Стид решил навестить свой старый дом. Когда они расставались с Мэри, та дала ему понять, что он будет принят в любое время, пока он будет осторожным и не разрушит легенду о своей кончине. К тому же, сказала она тогда, подмигнув, она ждет не дождется встречи с его Эдом.

Его Эд. Когда она назвала его так, его сердце затрепетало не только от радости, но и от беспокойства: что, если Эд больше не его? Что, если он не примет его обратно?

Теперь, когда они заходили в порт, а Эд обвивал его по-осьминожьи, Стид принялся думать об этом. Его Эд. Он не мог дождаться знакомства Мэри с его Эдом, теперь, когда он был «его» безо всяких сомнений.

Мэри и дети — и, на удивление, даже Даг — были счастливы видеть и его, и еще больше — одетого в кожу мужчину, которого он с гордостью представил как «Эдвард Тич, мой бойфренд». Мэри и Эд легко сдружились, если судить по смеху, доносившемуся из гостиной. Между тем, Стид выяснил, что у него с Дагом больше общего, чем он мог бы себе представить. Даг, в конце концов, был художником, и их представления о прекрасном были схожи. Они провели несколько часов в мастерской, где Даг показывал ему великолепные пейзажи своего авторства и недавно законченные натюрморты Мэри с полевыми цветами.

И, конечно же, дети обожали Эда. Стид знал, что так и будет, но Эд очень нервничал перед встречей с ними. Его волнение не продлилось долго, и вскоре они втроем уже играли в пиратов, бегая по двору и размахивая деревянными мечами.

Вечером, после того как дети были уложены спать, Эд разговорился с Дагом (Даг сильно заинтересовался татуировками Эда, которые тот, в большинстве своем, набивал сам), а Стид расположился в южном кабинете, глядя на звезды через окно. Пришла Мэри с бутылкой вина и двумя бокалами и села в соседнее кресло.

— Ты нашел себе отличного мужчину, — сказала она, когда Стид глянул на нее.

— Правда, — ответил он, — и ты тоже, кстати. Даг очень мил.

— О да, он такой, — Мэри вздохнула, — я очень рада, что у вас с Эдом все хорошо. Я помню, что ты переживал об этом.

— Ну, я буквально стоял перед ним на коленях, умоляя о прощении. Но, должно быть, я унижался достаточно хорошо, раз это сработало.

— Могу сказать, почему. Этот человек совершенно опьянен тобой. Все время, что мы разговаривали, он находил способы вернуться к тебе и тому, насколько ты замечателен. Стид то, Стид это, он такой милый, такой очаровательный, такой смешной и добрый… — Мэри закатила глаза, улыбаясь. — Это могло бы раздражать, если бы не было так умилительно.

Стид почувствовал, как краснеет.

— Это он замечательный, — сказал он, — не знаю, что я сделал, чтобы заслужить его.

— Эй. — Мэри передала ему бокал вина. — Мы оба были лишены шанса на нормальные отношения в течение десяти лет. Думаю, если кто и заслуживает настоящей любви сейчас, так это мы с тобой.

Стид улыбнулся:

— Склонен согласиться.

Мэри налила себе вина, и они чокнулись.

— За мужчин, которых мы заслужили, — сказала она.

Они выпили. Стид несколько мгновений рассматривал вино в бокале, смакуя его.

— Мэри, — сказал он наконец, — Можно спросить тебя о… довольно личном?

— Хм? Конечно.

— Как тебе было, когда вы с Дагом впервые переспали?

Глаза Мэри распахнулись:

— Ох. Это и впрямь довольно личное.

— Извини, — быстро сказал Стид, — Я не хотел вмешиваться, мне просто…

— Нет, нет, все в порядке. — Мэри махнула рукой. — Если и есть кто-то, с кем мне не должно быть странно говорить о сексе, то это должен быть человек, с которым у меня двое детей, верно?

Стид пожал плечами:

— Наверное.

— Ну, в любом случае. Это было… — Мэри задумалась. — Это было… волнительно. Я имею в виду, очень. Я хотела этого, действительно хотела уже некоторое время, но я была напугана. — Она глубоко вздохнула. — Боялась, что я все испорчу, наверное. Но Даг был со мной, и он помог мне просто… отпустить себя. И после этого все было прекрасно.

— Это… — Стид кусал губы. — Это всегда прекрасно?

Мэри вздернула бровь:

— Я думаю… думаю, нет. У нас бывает посредственный секс, если это то, о чем ты спрашиваешь.

— Нет, это не… — Стид вздохнул и опустил голову на руку. — Я спрашиваю… бывало ли так, что это ощущалось… плохо?

Мэри долго хранила молчание. Она мягко положила руку Стиду на плечо.

— Стид, — сказала она, — почему ты спрашиваешь?

Стид посмотрел на нее. На ее лице было написано такое искреннее беспокойство, что он решил сказать правду.

— У нас с Эдом… не всегда все хорошо. В интимном плане. Но это не его вина. Иногда это… это просто слишком.

— Слишком? Что ты имеешь в виду?

— Во второй раз, когда мы попытались заняться сексом, у меня случилась паническая атака. Минуту назад все еще было хорошо, а в следующую я уже превратился в рыдающего идиота. Это было унизительно. — Стид закрыл глаза из-за нахлынувшего стыда. — И есть несколько… вещей, которые я просто не могу с ним сделать. Потому что это очень похоже… Это напоминает мне о…

Он умолк.

— О нашем с тобой сексе, — закончила за него Мэри.

Он взглянул на Мэри. Она выглядела так, будто у нее разбилось сердце.

— О, Стид, — мягко произнесла она, — мне так жаль.

Слезы щипали его глаза.

— Я не знаю, почему это происходит со мной.

Мэри замерла на секунду, а потом:

— Это случилось и со мной.

Стид в удивлении приподнял бровь:

— Правда?

Мэри сжала его плечо.

— В первый раз с Дагом были… моменты, которые ощущались очень похоже. И я вспомнила о том, что… было раньше, и отключилась настолько, что нам пришлось остановиться. И я сводила Дага с ума, постоянно спрашивая, уверен ли он, что хочет меня, что он не трахает меня из чувства долга. — Мэри кивнула. — У меня никогда до этого не было секса с кем-то, кто действительно хотел бы меня. Я долго боялась, что втайне он находит меня отвратительной.

Горячий стыд разлился в груди Стида. Он вспомнил отвращение, которое ощущал глубоко внутри, когда вынужден был выполнять долг с Мэри, и впервые понял, что она должна была чувствовать, как он относился к этому. Каково ей было быть с кем-то, кто очевидно ненавидит каждую секунду секса?

— Мэри, — прошептал Стид, — прости меня.

Мэри задумчиво посмотрела на него:

— Стид… Можно тебя спросить?

— Конечно.

— Тебе нравятся женщины? Сексуально? Вообще?

Когда Стид ответил, он почувствовал, как какой-то узел внутри него наконец-то исчез.

— Нет, я так не думаю.

К его удивлению, Мэри засмеялась.

— Боже мой, — сказала она, — ну конечно же. Это такое облегчение.

— Что? Облегчение? Почему?

— Что «почему»? Стид, я выросла в окружении женщин, которые рассказывали мне, чего ожидать с мужем. Как я должна буду ублажать его в постели, удовлетворять его сексуальные потребности и всю эту чушь. А когда я вышла замуж, мой муж не хотел даже касаться меня. Ты так очевидно ненавидел каждую секунду нашей близости. Я могла видеть, какое отвращение это вызывает у тебя. Так что я должна была думать, кроме того, что что-то не так со мной? — Мэри вздохнула. — Но теперь, зная, что дело не во мне… Зная, что я могла бы быть совершеннейшей из женщин, и ты бы все равно чувствовал себя так же, просто потому что женщины — не твоя сфера… Это все меняет, Стид. Абсолютно все.

Слеза скатилась по щеке Стида.

— О, Мэри, я никогда… никогда не думал о том, как это было для тебя. Мне так жаль.

— О, боже, не надо. Это не твоя вина. — Мэри всхлипнула и вытерла собственные слезы. — Кроме того, теперь, когда я знаю про тебя… Я даже не могу представить, каково тебе было. Я имею в виду, мне по крайней мере нравятся члены. Но ты… боже. Это должно было ощущаться так неправильно.

— Так и было. — Стид всхлипнул. — Я всегда чувствовал, что делаю что-то совершенно не так; почему еще это было бы так плохо? И я думал… я чувствовал…

Слезы теперь текли всерьез.

— Я чувствовал такой стыд, Мэри. Мне казалось, что я тебя разрушаю каким-то образом, что я делаю все совсем не верно. Как будто я отравляю тебя своей неправильностью. Оскверняю тебя.

Мэри наклонилась и притянула его в объятия, крепко сжав.

— Ох, Стид, — прошептала она, — Стид, клянусь, я никогда так не чувствовала.

Стид всхлипнул ей в плечо.

— Нет?

— Нет, нет. Скорее, я всегда чувствовала, будто я заставляю тебя делать что-то, что ты ненавидишь. — Мэри вздохнула. — Боже, Стид. Мы действительно хлебнули дерьма, да?

Стид рассмеялся сквозь слезы и обернул руки вокруг Мэри, обнимая ее в ответ.

— Вот уж точно.

Мэри немного отодвинулась, не убирая рук с его плеч. Слезы струились по ее щекам.

— Это не было твоей виной, Стид. И не было моей тоже. Мы просто… просто не были предназначены друг другу в этом смысле.

— Мы делали то, что должны, — сказал Стид, — ну. То, что мы думали, что должны.

— Но теперь-то мы свободны? — Мэри улыбнулась. — И теперь у нас может быть секс, который нам нравится, с нашими прекрасными и сексуальными бойфрендами.

Стид засмеялся, наклоняясь, чтобы спрятать лицо в плече Мэри. Закрыв глаза, он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

— Мне жаль, что я не мог быть лучшим любовником, — сказал он.

— О, перестань. Я могу сказать то же о себе. Не то, чтобы я была энтузиастом в постели. — Мэри пробежалась по его волосам. — Секс — не улица с односторонним движением, Стид. Он между двумя людьми. Они оба должны хотеть этого.

Стид отсел обратно.

— Знаешь, Эд сказал то же самое.

— Это потому, что мы оба очень мудры, — сказала Мэри, усмехаясь, — Слушай, Стид. Я знаю, что у нас с тобой были очень плохие моменты, и нам может потребоваться много времени, чтобы избавиться от этого. Может, пройдут годы прежде, чем я перестану спрашивать Дага, не испытывает ли он ко мне отвращения. Но я хочу, чтобы ты знал: тебе не за что испытывать вину. Мы оба старались делать как лучше в ужасной ситуации. Я не виню тебя, и тебе не стоит винить себя.

Стид мягко улыбнулся.

— Спасибо, Мэри. Честно.

Мэри улыбнулась ему в ответ.

— Всегда пожалуйста, Стид. Я надеюсь, у тебя все станет лучше.

— Я надеюсь, и у тебя тоже.

— Уверена, так и будет. У нас обоих. — Мэри отсела обратно и подняла бокал. — За исцеление, — провозгласила она.

Стид стукнул их бокалы.

— За исцеление.

Они пили и пили, пока оба не опустошили бокалы. Мэри потянулась за бутылкой.

— Так, расскажи мне. Эд, он… хорошо оснащен?

— О боже. И ты туда же, — застонал Стид, — Почему все спрашивают меня про член Эда?

Мэри захохотала.

— Отвечай на вопрос!

— Боже, я не знаю! Мне не с чем сравнивать! Не то, чтобы я был… близко знаком с какими-то другими, знаешь!

— Хах. Я просто дразнюсь. — Мэри шлепнула его по руке. — Но со всей серьезностью… тебе хорошо с ним? Физически?

— Это… чудесно, — улыбнулся Стид, — Я имею в виду… я его люблю, знаешь?

Мэри улыбнулась в ответ.

— Я точно знаю, что ты имеешь в виду.

***</p>