Глава двенадцатая. Синяки, фотография и мания преследования (1/2)

Дверь в комнату студсовета тихо открылась, и появился Юки. Точнее, он потоптался в проëме, шаркнул левой ногой и только потом зашел.

— Добрый день, Лали-сан, Ирука-сан, Хоши-тян, Оками-сан, — поздоровался он, очень стараясь не выделять интонационно кого-то конкретного. — Прошу прощения за опоздание!

Юки сел на свое место так, чтобы никто не видел, как он массирует левое колено. Заметил ли это кто-то или все-таки нет — сказать было сложно.

— Ну, если все в сборе, то начнем, — заговорила Лали. — Усада-сан, ты постоянно опаздываешь, пусть и немного. Постарайся…

— Я постараюсь, Лали-сан, — торопливо перебил Усада, склонив голову.

Заседание шло своим чередом, а Нацуми все пыталась понять, что не так. Что-то было не так. Иначе. По-другому.

Опаздывающий и чуть прихрамывающий Юки — это не новость, это уже было, на самом деле. На вопрос, что случилось, Юки, как всегда, отшутится — это Нацуми знала точно.

И все же — что-то было не так…

Юки. Иногда он шумел на собраниях, иногда — демонстративно спал. Постоянно высмеивал Ируки, которая злобно косилась на него, и на пару с Хоши стебал Лали… А еще — очень аккуратно, по-доброму подшучивал над самой Нацуми Оками.

Сегодня ничего этого не было. Впрочем, и этот факт мало о чем говорил — изредка даже забивающий на все Юки Усада позволял себе выглядеть мрачнее тучи. И тогда он, грустный, смотрел на нее даже чаще.

Кровь ударила в виски, и Нацуми осознала — вот оно! Юки на нее даже не смотрел! Не то чтобы Оками было до этого дело, но… во время обычных заседаний он очень часто глядел на нее. На неприличных взглядах его поймать не удавалось; возникало впечатление, что он время от времени разглядывает ее лицо чисто из любопытства.

Сейчас же его взгляд скользил по всему в комнате, ни на ком и ни на чем не задерживаясь. И на ней в том числе. Нацуми стало обидно. Самую капельку, естественно…

Она не ожидала, что это будет настолько неприятно. Особенно после последних, довольно двусмысленных сцен в ее доме. Видимо, она сама, как и Усада-кун, была немного не в себе. Другого объяснения своей бурной реакции Нацуми найти не могла.

Девушка попыталась перехватить Юки после заседания, но ее отвлекла Ирука Май, и Юки Усада тихо свалил. Еще несколько дней она пыталась с ним переговорить, но каждый раз что-то мешало.

Пока однажды он просто не пришел в школу. Еще через день, вне себя от беспокойства, Нацуми Оками пришла к нему в класс сама.

— Добрый день, Оками-сан, — поздоровалась с ней Анна Швацефокши, которую Нацуми смело могла считать если не подругой, то доброй приятельницей. — Вы не Усаду-сана случайно разыскиваете?

Нацуми мысленно напомнила себе, что ничего такого в поиске коллеги по студсовету нет, и кивнула:

— Он не появился в студсовете, и… — она развела руками, не очень понимая, что сказать.

Что она недовольна? Что это безответственно? Ну, такое высказывание бросало тень на студсовет, а значит, и на саму Нацуми.

Что она о нем беспокоится? Что боится за него — вдруг случилась какая-то беда?

Кажется, последнее предположение было правдой, которую Нацуми не хотела признать даже наедине с собой.

Анна пожала плечами:

— Он звонил с утра Онигери-сану, просил передать мне, что чуть-чуть приболел. Сказал, что завтра непременно будет на дежурстве… Оками-сан, возможно, это немного нагло с моей стороны, но не хотите ли вы при случае заглянуть ко мне в гости? Если у вас получится на этой неделе, я буду очень рада.

— В пятницу после заседания студсовета я свободна.

— Отлично, — улыбнулась Анна. — Тогда договорились. Я перешлю по Лайн свой адрес.

Контактами друг друга они обменялись еще во время подготовки к фестивалю. И Нацуми решила прекратить свои попытки отловить Усаду-куна для разговора. Пока что.

***

Следующие несколько дней Юки старался держаться от Нацуми… на определенной дистанции. То ли из-за смущения, то ли еще по какой-то причине, но у него возникло ощущение, что она и сама от него как-то отдалилась.

Почему он прекратил сближаться? Потому что это не приводило ни к чему. Ни к чему хорошему, то есть. Юки испытывал смешанные чувства — дикий коктейль из разочарования, облегчения, тихой печали и глубокого расстройства от такого решения.

Но Кину Вака, к великому сожалению Юки, был прав. Усада — второстепенный персонаж. То, что Юки смог так приблизиться к Нацуми Оками, было не его личным достижением, а лишь случайностью. Ошибкой судьбы. Жаль, что он так поздно осознал это.

Решение Юки избегать Нацуми не сразу бросилось в глаза окружающим, поэтому какое-то время за «ошибку судьбы» парню здорово прилетало. Увы, даже умение быстро бегать не помогало при численном перевесе и неплохих физических данных противников. В другой, обычной жизни Юки никогда так не колотили. Теперь же его били существенно больнее и хитрее, оставляя меньше заметных следов на теле.

После второй недели постоянных избиений Юки был готов взвыть. Он всерьез задумался о том, чтобы на пару недель пропустить школу или даже обратиться в полицию. Хулиганы выбирали места потемнее, вне действия школьных и уличных камер. И стоило ему задержаться в школе — то все. Конец. Из школы к дому вели четыре основных дороги, плюс имелось три варианта довольно узкой улицы, где он не мог не пройти…

Мобильный Юки расколотили еще при первом нападении. «Случайно». Усада после нападений мечтал о камере, отправляющей изображение в реальном времени, но на нее нужны были бешеные деньги — такая камера стоила больше нового мобильника.

Персональный ад Юки, впрочем, не длился вечно. Неожиданно все прекратилось. Как ни парадоксально, обидчики отстали через пару дней после его дежурства в классе. Юки задержался, но какие-то высшие силы, видимо, для разнообразия, помогли ему оторваться хотя бы в этот раз. К тому же, прошлые синяки парня сильно мотивировали.

***

Идя в гости к Анне, Нацуми удивлялась сама себе. Насколько же сильно за последний год на нее повлиял Юки Усада — как прямо, так и косвенно. Тот факт, что у нее появились приятельницы, можно даже сказать, подруги, был одним из лучших показателей этого. Если сравнивать с началом года, то сейчас она намного свободнее общалась с Шизукой Ши, с Хоши, и, наконец, с Анной-тян.

К которой она, Ками-сама, шла в гости. Подобного Нацуми не могла припомнить уже давно. Впрочем, на асоциальную жизнь у Нацуми были объективные причины, которые сейчас вертелись в ее голове.

«Ничего удивительного… то кендо, то учеба, то еще какие-то школьные активности, то бесконечные разговоры по поводу того, как должна себя вести идеальная дочь семьи Оками».

Да, она была в гостях у «дочурок семей их круга», но проходили эти встречи так фальшиво, лицемерно, что она сама не хотела повторять подобный опыт и уклонялась от дальнейшего общения с данными особями всеми возможными способами. А тут… Нацуми по доброй воле шла в гости к непонятно как появившейся подружке!

— Доброго вечера, Швалцефоши-сан!

— Доброго, спасибо, что заботитесь о моей дочери, Оками-сан.

— Пойдем в комнату, — невежливо и нетерпеливо позвала ее Аня.

Нацуми зашла в комнату подруги, с интересом оглядываясь. Ну… Комната как комната. Кровать, письменный ученический стол, книжный шкаф. Небольшая подвесная полочка с коллекцией заварочных чайников, часть из них — в виде фигурок животных.

На самом деле очень похоже на комнату самой Нацуми, только кровать пониже и шкаф побольше, как и сама комната. Ну и шкафчик другого типа, под коллекцию зайчиков и кроликов. Единственное глобальное отличие — у Анны не было стенда с катаной и бокенами. И ковер на полу — вместо деревянного пола и циновок. И еще — маленький столик.

— Уютно тут у тебя, Анна-тян.

— Спасибо, Нацуми-тян. Чаю?

Погода была довольно противной: за окном шел холодный моросящий дождь, свистел ветер, поэтому Нацуми даже и не подумала отказаться:

— Спасибо, будет очень кстати.

— Надеюсь, ты же не промокла, пока ко мне шла? А то… ты же относительно недавно болела.

— Ерунда. Меня водитель родителей подкинул. Я почти и не шла пешком.

Анна поднялась с кровати, где терпеливо ждала, пока Нацуми осмотрит комнату, побренчала чайниками и выбрала один из них, стилизованный под странного волка.

«Вот тролль! А ведь обычно ведет себя как приличная девочка» — только и мелькнуло в голове Нацуми Оками.

Чай с ромашкой и шиповником, вскоре принесенный Анной, оказался очень хорош — терпкий, крепкий, вкусный.

— Он полезен для укрепления иммунитета. Но тут главное не переборщить с дозой. Как тебе?

— Мне нравится! Совсем не зря ты председатель своего клуба.

Анна отпила чаю и наконец задала мучавший ее вопрос:

— Скажи, Нацуми-сан, а почему вы с Юки отдалились в последнее время?

— С Юки? — наигранно удивилась Нацуми, но быстро поняла, что в «театр одной актрисы» никто не поверит. — А! Ты про Юки… Юки Усада, то есть… Ну, не знаю, так получилось… Мне немного стыдно… Не могу рассказать. Но мне кажется, что из-за того, что нас с ним иногда подозревают… во всяком… у него могут быть неприятности.

— Вот всегда ты так! — всплеснула руками подруга. — С детского сада ничего не изменилось?

— С детского сада? — теперь удивление Нацуми было ни капельки не наигранным.

— Вот дьявол! — не удержалась от ругательства Анна. — Я поняла. Ты забыла. Твои родители уезжали, и в младшей школе ты сначала училась в другом месте…

— Ну да, — пожала плечами Нацуми. — Папа на несколько лет уезжал на Хоккайдо, чтобы наладить работу северного филиала. И мы с мамой заодно.

— Ясненько! — Анна встала, прошлась по комнате и вытащила тонкий альбом с фотографиями. Покопалась в нем и наконец заявила:

— Ага! Вот. Сначала глянь сюда.

Нацуми проследила за пальцем Анны, увидела там вполоборота парня, который, если судить только по габаритам, учился вовсе не в саду, а уже как минимум в средней школе. Через секунду к Нацуми пришло осознание, и она ойкнула:

— Это же…

— Да, — кивнула Анна, — Онегири-кун. Он даже в детском садике был большим и меня защищал! А потом в младшей и средней мы всегда были в разных классах, и он увлекся аниме. Это прикольно, но я хотела показать тебе вовсе не своего парня в детском саду. Лучше посмотри-ка на эту троицу.

И Нацуми посмотрела. В нижней части фотографии сидели три фигуры. Первой, сидящей слева, явно была она сама. Справа сидела Анна. А между ними… Между ними сидела фигура с длинными черными волосами и миленьком личиком.

— Надо же, я помню, — довольно улыбнулась Нацуми. — Это ты, я и Уса-тян. Моя первая подруга, между прочим. Сколько нам там лет? Шесть где-то.

— А что ты помнишь про Уса-тян?

— Что помню? — Нацуми улыбнулась шире. — Это моя первая подруга. Полное ее прозвище было Усаги-тян, Уса-тян ее называла только я. Когда ее попыталась побить группа мальчиков, мы с ней вместе расквасили им носы. Когда они и несколько девочек начали нас дразнить, Усаги-тян придумала обидные обзывалки. И после того дня мы поклялись быть друзьями навек.

— И все?

— А еще… А еще, в тот день, когда мы все-таки поссорились, она спасла меня от похищения. Папа как раз стал главой семьи, и меня чуть не увезли по указанию его двоюродного брата. Вряд ли он бы от меня избавился, но мог очень нехорошо надавить на отца, хотя… Меня забирали на машине, на которой был герб семьи, он же герб компании. Усаги через окно увидела: что-то не так. Начала кричать, прицепилась к ноге того, кто пытался меня забрать, и ее так и не смогли отцепить — за целых десять минут, представляешь? У них-то и было на все десять минут, машину отца пытались задержать… А потом мы переехали. А когда вернулись, то я выяснила, что… она тоже. Усаги-тян жила не очень далеко от главного дома родителей тогда. Когда мы в конце вернулись в город, они уже переехали. Так и не видела ее с тех пор. А ты что-то о ней знаешь?

Анна достаточно внимательно выслушала сбивчивый и очень эмоциональный рассказ подруги, а затем как-то подчеркнуто равнодушно кивнула:

— Да видела, видела, но…

— Не издевайся, Анна-тян!

— Ага, говорю тебе, видела, и не раз, — Анна больше не стала играть в «нейтральную» и улыбнулась — немножко ехидной улыбкой. — Есть только одна ма-а-аленькая деталь, Нацуми-сан. Твоя Усаги-тян — не совсем подруга.

— Что? Я не понимаю…

На мгновение Нацуми показалось, что Анна лишь чудом сдерживает рвущийся наружу хохот.

— Это была не подруга… не девочка. А мальчик. И ты его неплохо так знаешь.

Дурой Нацуми не была. Анна говорила с ней про Юки и при этом решила показать альбом, упомянув ее первую «подругу», Усаги-тян. Нужно было разглядеть лицо Усаги получше, но уже не в альбоме.

Нацуми быстро залезла в карман и достала мобильный. Начала листать галерею: вот фотография с культурного фестиваля, где Нацуми в костюме горничной, а Юки — дворецкий. Затем еще одна фотография. Голова Юки у нее на коленях… И ее волосы смешиваются с его так, что его волосы кажутся длинными. А на детской фотографии Усаги-тян как раз поправляет по-девичьи длинные волосы…

— Вот это да! — Нацуми в шоке прижала ладонь ко рту и далеко не сразу нашла в себе силы, чтобы продолжить:

— Ой, а я же с Усаги-тян поссорилась. И до отъезда так и не помирилась… И благополучно об этом забыла на десять лет… Все так сложно. И как моя первая подруга оказалась мальчиком? Мальчиком, который признался мне в любви!

— Ты все еще думаешь, что самое лучшее — это отдалиться? Даже если сама Вселенная свела вас заново? Я вот считаю, что вам надо как-то сблизиться…

Нацуми горько хмыкнула:

— И как именно? Затащить его на совместную деятельность в студсовете? Он и так постоянно ноет, что из-за собраний новые серии в записи смотрит. Позвать его учиться? Ему плевать на оценки! Про косплей общаться? Беда-а-а, я ведь совсем не в теме. Вообще не понимаю, что делать. Эх… обидно, такой шанс упустила.

— А может, сама ему признаешься, Оками-сама?

Нацуми потускнела:

— Не думаю, что это что-то изменит. Да и в чем именно признаваться? В том, что он… Немного меня волнует. Или сильно волнует. Может быть… Даже не знаю, как к нему подступиться. Ведь если начну с ним разговаривать почаще — создам ему массу проблем на пустом месте. Еще побьют его, как твоего Онигири…