Часть первая. От весны и до осени. Глава первая. Списки, бюджет клубов и парень по фамилии Усада (1/2)

Почти вплотную к воротам школы Кей, если и не лучшей школы города, так точно «одной из», стояла девушка-проверяющая. Нарукавная повязка «студсовет» и в целом строгий образ девушки оказывали на окружающих неплохое превентивное действие. И это без учета того факта, что проверяющая была одной из красивейшей учениц Кей, иногда занимала призовые места в чемпионатах по кендо и везде таскала с собой длинный узкий чехол, подозрительно напоминающий футляр для бокена — тренировочного деревянного меча.

Как бы там ни было, ученики шли, судорожно поправляя униформу, и старались не встречаться с проверяющей глазами. Они косились на ее чехол, но боялись сплетничать по этому поводу. Ледяной взгляд Нацуми Оками не располагал к такому поведению чуть более, чем полностью.

Самой же девушке ужимки и опасливые взгляды ровесников были по барабану. Она равнодушно, но внимательно рассматривала каждого ученика. И не находила того, кого так хотела найти.

С того дня, самого страшного дня в жизни, когда Нацуми познала истинное отчаяние, прошло уже больше месяца. В тот день она испытала не только ужас. Было еще кое-что. Духовная близость или симпатия — она не могла подобрать правильное определение.

Нацуми раз за разом мысленно возвращалась к прошлым событиям и ругала себя за недальновидность. Если бы с ней был бокен… Если бы она все-таки послушала сестренку и положила в сумочку шокер или перцовый баллончик… Если бы она так сильно не задумывалась и получше смотрела по сторонам… Если бы она не задержалась так сильно и не пошла в ночь… Если бы она решила передать данные в другой день… Если бы она уделяла тренировкам столько же времени, сколько уделяла им в средней школе… Если бы она пошла иным путем…

Но тогда она бы не встретила и его — странного юношу в дурацком костюме зайчика. Не очень сильного, не очень умного (так безрассудно мог вести себя только полный идиот), но исключительно храброго. И Нацуми надо стараться быть достойной смелого незнакомца, пока она его не найдет. Тем более зацепка у нее есть — рубашка, из которой постепенно выветривался его запах (она вдруг с удивлением обнаружила в себе склонность к такому фетишизму, чего раньше за собой не замечала). Летняя мужская рубашка с символикой ее школы.

Нацуми уже не первый день искала его. Как только прошел первоначальный шок и на нее нахлынуло осознание, что могло произойти и чего ей удалось избежать благодаря ему. Даже самые щадящие варианты возможного исхода были просто кошмарными. Нет, она вряд ли наложила бы на себя руки. Но о достойном месте в обществе Нацуми при худшем раскладе точно пришлось бы забыть. А лишиться уважения для нее — все равно, что умереть. Просто не физически. Морально.

А ведь он боялся. Трусил. Ему было чертовски страшно. Наверное, почти так же страшно, как ей самой, неожиданно осознавшей собственную беспомощность. Она очень смутно помнила тот вечер. Помнила лишь, что все закончилось — исчезло в кисельно-плотном тумане. Исчезло все, кроме чувства собственного бессилия, кроме ощущения того, как это больно и противно.

Только три детали остались в ее сознании четкими картинками. Первая — дрожащий, но вместе с тем удивительно непреклонный голос парня, заявляющего, что он никуда не уйдет. Вторая — его потрясенный взгляд, когда она вернулась. А третья — насмешливая фраза «Да так и зови, Храбрым Зайцем» и ее неожиданный порыв перед тем, как убежать в дом. В маске же считается, правда?

Форменная рубашка школы навела ее на мысль: можно попытаться найти этого Зайца. И самый простой способ начать поиски — дежурить на воротах в качестве представителя студсовета. Повезло, что Лали, глава совета, как раз уклонялась от своей обязанности всеми возможными способами. Вот только за целый месяц добровольное дежурство не дало Нацуми никаких результатов.

Она гадала, в чем причина. Может, он был примерным учеником, приходившим в школу за час до того, как она встанет на дежурство? Или, наоборот, вечно опаздывающим, появляющимся после звонка, когда Нацуми уже уходила в кабинет? А вдруг он вообще закончил учиться, просто сохранил рубашку? Сохранил… или получил ее от кого-то другого из школы, совершенно случайно?

Был еще один, самый печальный вариант. Она просто не смогла его узнать. Донельзя расстроенная такой мыслью, Нацуми повернулась, чтобы уйти с поста. В тот момент, когда девушка разворачивалась, ей показалось, что рядом мелькнуло ярко-красное пятно.

Сначала она не хотела реагировать — ведь это дурацкое пятно точно не форма ее школы. Хотя… Оками все-таки обернулась. Никого не было.

Больше не оглядываясь, Нацуми направилась в класс. До начала занятий оставалось минуты две — некогда отвлекаться на привидевшуюся ерунду.

***</p>

Сегодня Юки все же решил сходить в школу. Он, право, не знал, что на него нашло. Видимо, звезды удачно сошлись.

Юки Усада называли «упоротым отаку-задротом» едва ли не чаще, чем Юки-куном, но он не обижался. Он и не считал себя достойным своего имени.

Юкине означало «отважный», и в свидетельстве о рождении родители записали его имя именно теми канзи, что образовывали слово «храбрость». Но сам Юки нарочно писал имя обычной хираганой.

Хотя и у него были приступы храбрости, были. Иногда. Редко. Вот только с упрощенным вариантом имени парень мог оставаться незаметным. А для отаку, желающего сохранить шкуру целой, «незаметность» была необходимым условием выживания. Хотя… Целая шкура — еще не залог счастья. А вот стебать определенных идиотов — слишком большое удовольствие, чтобы отказываться от него из-за такой мелочи, как побои. Которые, к слову, могут и не появляться, если он наловчится и станет максимально быстрым, неуловимым.

Но сегодня он заявил самому себе, что заявится в эту треклятую школу. Число угроз со стороны школьного персонала росло, а быть исключенным парень все же не хотел.

Юки порой делал то, что от него требовали, пусть и неохотно. Записывался в какой-нибудь из школьных клубов, чаще всего в секцию единоборств. И закономерно отхватывал на «вводном спарринге» — ведь в любом клубе находилось несколько ненавистников «мерзкого отаку». Тренеры на спарринге почему-то всегда смотрели мимо и «не замечали» его синяков и ссадин. Их отношение к пресловутому «мерзкому отаку» было таким же, как у учеников.

Удивительным исключением оказался клуб Кюдо. По неведомой причине (или просто ввиду негласных и неизвестных Юки правил Кюдо) в клубе состояли и стреляли из лука исключительно девчонки. Так что клуб в целом отнесся к нему нейтрально, если не положительно. Впрочем, традиции нападения на «отвратительного отаку» в первый же день после его записи в клуб это не изменило.

Юки, как самый младший член Кюдо, остался убирать зал, а затем понес ключ от него в учительскую. По дороге его поймали и избили несколько членов соседствующего с Кюдо клуба каратистов.

Больно. Ожидаемо, чуточку обидно и адски больно. Правда, Юки казалось, что девочки не были в этом замешаны. К нему даже подходила парочка его однодневных «одноклубниц», чтобы с искренним беспокойством спросить, почему он ушел от них. Юноша ответил неопределенно — девочки, похоже, решили, что он испугался нагрузки.

Это не было ни ложью, ни истиной в чистом виде. Юки просто ничего не хотел. Ни ожиданий, ни обязательств. Потому и не стал официально записываться даже в тот единственный клуб, который навещал еще со времен средней школы. Там все его прекрасно знали, и еще прекраснее знали, что он никому ничего не должен. Не должен. Но по возможности помогает советами тем, кто этого просит.

Учителя медленно, но верно отставали от Юки. Парень не желал говорить им о своих побоях прямо, поэтому просто объяснял, что клубы плохо влияют на его здоровье. Заклееное пластырями лицо Юки было неплохой иллюстрацией к его фразе. Клуб Кюдо был последним. Юки очень надеялся, что больше не придется знакомиться с какой-либо секцией, где в любой момент ему могут накостылять.

Юки полез в шкаф. Единственная летняя рубашка сегодня была в стирке и еще не высохла. Поэтому парень без особых раздумий нацепил первую попавшуюся рубаху — красную, с принтом «Храброго зайца». Того самого. Юки Усада улыбнулся.

Все-таки она тогда вернулась. Вернулась… но потом так и не стала искать его, как обещала. В чем же причина? Не захотела? Или не смогла?

Весенняя погода была довольно ласковой: ни ослепительного солнца, ни пронизывающего ветра. Юки двигался неспеша, твердо решив появиться в школе лишь к самому началу урока, не раньше и не позже. Около главного школьного входа Юки свернул за угол и заметил на входе знакомую фигуру. Слишком знакомую. К счастью, девушка уже отвернулась — и вроде бы его не увидела. Ноги сами понесли Юки обратно: он спрятался за углом и тихонько застыл. Вид у него был самый непрезентабельный: мятые брюки и футболка с изображением, убейте его четверо, мультяшного зайчика.

Почему ему стало так стыдно за свой внешний вид? Что за напасть?! Юки саданул рукой по стене. Он так настойчиво избегал ее присутствия последний месяц именно потому, что боялся сорваться…

Юноша невольно улыбнулся. Она тогда все-таки вернулась. Стоило сейчас ему настолько «удачно» ее увидеть… Ками-сама, за что?! Впрочем, переживать нечего. Он все равно не главный герой в этой жизни, а значит, переживать нечего. Просто надо решить это как можно скорее… Нет, не сегодня… Не сегодня. Завтра? Нет, завтра не выйдет, надо подготовиться. А значит — послезавтра! Послезавтра он пойдет и признается. Дело провальное, но его репутация в школе и так ниже плинтуса, значит, бояться нечего.

«А вообще… Если помечтать… Было бы круто подойти с ее любимыми цветами. Рики-тян как-то случайно обмолвилась, что она долго смотрела на камелии. Признание в любви… Значит, розовые. Не так просто найти их сейчас, ведь камелии почти отцвели. Задачка не для Храброго Зайца, а скорее для девчонки-волшебницы. Юки вспомнил последнюю косплей-вечеринку и Милт-тян. Он вроде садовник? Или цветочник? Точно! Значит, цветы будут».

Погруженный в свои мысли, Юки дошел до класса. Как обычно, большинство народа его проигнорировало. На входе в кабинет он вдруг упал и растянулся во весь рост. Практически все заржали. Второстепенного комического персонажа и должен сопровождать смех, ведь так? Поэтому Юки, не смущаясь, с улыбкой поднялся:

— Ну, кто еще умеет так эпично заявляться в класс?!

Буквально через секунду в класс зашел учитель.

— Усада-кун!

— Простите, Очигава-сенсей, небольшая заминка не по своей воле, а по воле небес… или преисподней. Уже сажусь.

Скоро. Скоро он признается.

***</p>

Вот уже второй день Нацуми обдумывала ситуацию. За целый месяц она не смогла выловить этого парня. Но даже если и так — ничего еще не кончено!

Подавляя нарастающую панику, Нацуми решила: все должно быть легко. Не надо придумывать слишком сложные объяснения. Он учится в ее школе. Она просто еще не нашла его. Значит, неправильно искала! Пора менять тактику.

В решении проблем она всегда полагалась только на себя. Иногда — еще на родителей и сестренку, но в данном случае они ничем не могли ей помочь. Хотя папа, безусловно, загорелся бы желанием немедленно достать этого парня даже из-под земли. Он крайне плохо относился к тем юношам, что посмели приблизиться к его «маленькой дочурке». Однажды он даже чуть не избил всю мужскую часть ее команды кендо, вызвав парнишек на спарринг — благо, в последний момент сенсей его успокоил.

Нацуми знала: как бы она ни расхваливала своего защитника, папа его не оценит. И хотя Храбрый заяц, вроде был достаточно храбрым и вряд ли бы испугался ее отца, Нацуми предпочитала не усложнять себе жизнь и не порождать новые проблемы вдобавок к уже имеющейся.

Она ни секунды не сомневалась, ни разу не подумала о том, чтобы сдаться. И сегодня она немного откроется другим людям. Тем, кто мог бы посодействовать исполнению ее желания.

Она всего-то хотела найти парня из школы. Из школы, где она знает многих, если не всех. Парня примерно ее роста, возможно, чуть выше или чуть ниже. Парня, который занимается или занимался спортом. Не сильного, но довольно выносливого.

Когда они в тот роковой вечер вышли из парка и ей стало совсем плохо, последнюю сотню метров он тащил ее на спине. А вот в драке был плох, слишком плох, чтобы оказаться кендоистом или боксёром. Жаль, конечно, что он не кендоист — тогда она бы его сразу узнала среди своих.

У него имелись даже особые приметы — то ли шрам, то ли татуировка на лопатке, которую ей не удалось разглядеть как следует. Впрочем, примета для нее бесполезная — не раздевать же ей всех парней, в конце-то концов.

Плюс этот дурацкий костюм мальчика-зайчика из старого аниме. Учитывая, что он за все время их краткого общения так и не снял маску, это какой-то скрытый отаку. А вот в таких кругах у нее знакомств и связей не имелось. Вообще. Поэтому определить, кто приходил в костюме кролика на неизвестную ей косплей-вечеринку, было непростой задачей.

Ясно одно: он первогодка или второгодка старшей школы, как она сама. Третьегодки в это время слишком заняты учебой, чтобы ходить по косплей-вечеринкам. Хотя… может, это вундеркинд, повернутый на аниме-тусовках, или просто ученик, которому плевать на успеваемость.

Однако капелька везения ей все же перепала. Как вице-президент студсовета Нацуми имела доступ к полному списку учеников. Этот список следовало изучить. Выделить первый и второй курсы. Вычеркнуть тех, кто занимается боевыми искусствами и силовыми видами спорта. Хотя… не все так просто. Надо проверить и «боевые» клубы, может, парень новичок в кендо или дзюдо.

По-хорошему ей стоило зайти в каждый клуб и вычеркнуть всех мальчишек, кто заметно больше или меньше ее по габаритам. Жаль, что раньше она не очень обращала внимания на лица и формы людей во время традиционного обхода клубов.

Загоревшись решительностью, на следующий день Нацуми вышла в школу существенно раньше, чуть ли не на полчаса, чтобы, согласно плану, кое-кого выловить. Казначей Хоши Мияби любила прийти в комнату студсовета пораньше с утра и выпить кофе со сдобой.

По просьбе Оками слуги родительского дома, где она ночевала сегодня, уже приготовили пакет со сдобой и термос с кофе. Оставалось только перехватить Хоши у ближайшей к школе кондитерской. Отношения у них были нейтральными, без негатива, поэтому Нацуми небезосновательно надеялась на удачный разговор.

Увидев только-только подходящую к пекарне особу, Нацуми Оками облегченно выдохнула и шустрой гончей выскочила из машины.

— Хоши-тян! — позвала она коллегу. — Мне надо поговорить с тобой.

Она потрясла пакетом и продемонстрировала термос с кофе:

— И у меня есть вкусняшки, чтобы сэкономить твое время.

За кофе, сдобой и пустой болтовней о начале года прошло почти все утро. Когда до начала занятий оставалась четверть часа, Хоши выпрямилась на стуле во весь свой невеликий рост и проницательно посмотрела Оками в глаза:

— Нацуми-тян, ты хотела обсудить что-то важное, не так ли?

Нацуми немного замялась, но вскоре справилась со смущением и ответила таким же твердым взглядом.

— Хоши-тян, пообещай никому не говорить. Вне зависимости от результата разговора.

Явно заинтригованная, Хоши кивнула:

— Обещаю.

— Мне надо найти одного мальчика. Недавно он мне сильно помог.

Изумленная чуть ли не до полной оторопи Хоши икнула.

Нацуми Оками не просто так называли Яростной Волчицей. Она была красивой, часто получала признания в любви, но всегда отвергала их, порой довольно агрессивно. Это повторялось так часто, что Нацуми уже подозревали в склонности к юри, хоть и признаков того, что ей нравятся девочки, не наблюдалось.

И тут она неожиданно заявляет, что ищет мальчика. Невероятно!