Пролог. Признания, камелии и заячьи уши (1/2)

Примерно два месяца после кошмара наяву.

Шум второй перемены неожиданно утих, и это слегка удивило девушку, одиноко сидящую под не менее одиноким деревом. Выпрямив спину, она направила твердый взгляд в пустоту перед собой. На точеном лице застыла сдержанная улыбка, которая, впрочем, не тронула карих глаз. Чтобы выглядеть как Ямато Надешико, идеал японской женщины, молодой особе не хватало только традиционных одежды и обуви — кимоно и дзори. Немного выбивался из образа лежащий рядом — лишь руку протяни — длинный и плоский сверток-чехол, без которого девушка почти никуда не ходила в последнее время.

Нацуми Оками вернулась в этот город несколько лет назад, но как-то не обзавелась близкими подругами. Обедала Нацуми обычно с коллегами по студсовету, а вот поздний ее завтрак мог смело считаться оплотом одиночества. Девушка хотела завтракать одна. Точнее, у нее на самом деле просто не было той или того, с кем бы хотелось завтрак разделить. Нацуми любила недолго посидеть отдельно от ровесников, и вся школа Кей знала, что Вторую Королеву лучше в это время не тревожить.

Расположилась Нацуми прямо на середине школьного двора — небольшом участке между основными зданиями средней и старшей школы Кей. Если б она действительно хотела побыть в тишине, то без проблем нашла бы более подходящее место. Здесь же тишины не было, но Нацуми в ней и не нуждалась. В последнее время она чувствовала себя спокойнее и увереннее в окружении людей.

Не давящий на уши, по-своему приятный гул был непременным атрибутом ее завтрака. Именно он создавал иллюзию того, что Нацуми не бесконечно одинока, а лишь временно отстранена от внешнего мира. Вот почему девушка сразу обратила внимание на то, что тональность шума изменилась. Нацуми почувствовала на себе чужой взгляд и вдруг заметила краем глаза человека, идущего прямо к ней.

Это было странно. Ведь последнему парню, который недели две назад возомнил себя неотразимым и вздумал надоедать ей на перемене, хватило ледяного взгляда и нескольких слов, чтобы пожалеть о содеянном. Бедняга даже начал прятаться, завидев Оками в другом конце коридора. И после того случая никто без причины к Нацуми подходить не смел.

Нацуми всмотрелась и с удивлением поняла, что знает этого юношу. Юки… как его там… пару лет назад, когда она только перевелась, в средней школе, был ее одноклассником, а вот в старшей они почти не пересекались. Да и не могло быть никаких точек пересечения между одной из Пяти Королев Школы Кей, отличающимися успехами в учебе, спорте и общественной жизни, и тем, кого вся школа знала как открытого отаку.

Задрот-игроман и анимешник Юки вечно выглядел сонным, щеголял в толком не выглаженной форме и с мешками под глазами. А еще он еле-еле шевелился на уроках физкультуры. Правда, в защиту Юки стоило сказать: пусть его оценки и не дотягивали до оценок Оками, вот уже который год занимающей второе место по успеваемости, парень твердо держался во второй десятке и даже несколько раз получал направление на городскую олимпиаду по математике. Сам он первое место не занимал, но выступал достойно — их школа оказывалась в первой пятерке. Если, конечно, в то время не было релизов интересных Юки игр. Или Комикета. Или важной косплей-вечеринки.

Так было все то время, что они с Нацуми мельком виделись — в последний год средней школы и первый год старшей. Что Оками в самом деле удивило, так это внезапная поездка Юки на марафон средней школы, несмотря на его довольно скромные успехи в спорте в последнии годы. Возможно, эти успехи могли быть и получше. Вот только Юки, вспомнить-бы-его-фамилию, уже имел славу открытого отаку и потому в командных видах спорта всегда оказывался аутсайдером.

За месяц, прошедший с начала нового учебного года, Нацуми ни разу не видела бывшего одноклассника. Ей и так хватало забот — помимо клуба кендо и учебы прибавилось ответственности в новой должности. В этом году Нацуми стала вице-президентом студсовета, и замечать Юки, равно как и других парней, ей было просто-напросто некогда. Потому-то Нацуми и впечатлило внезапное дефиле парня в ее сторону.

Юки еще и выглядел шокирующе. Опрятный, в отглаженной форме, с аккуратно завязанным галстуком. Вдобавок ко всему — две вопиющих детали, которые привлекали к юноше прямо-таки исключительное внимание школьного двора.

Первая деталь — букет. Несколько нежно-розовых цветков камелии, которые парень наверняка искал долго и упорно — ведь было уже поздновато для их цветения. Юки бросил довольно смелый вызов нормальному поведению в школе: достаточно нагло приносить букет в заведение, да еще и не на день святого Валентина или белый день. В любом случае, это были только цветочки.

Второй деталью, еще более вопиющей, был сам факт того, что Юки да-как-его-там плыл прямо к ней. Выглядело это торжественно и достойно. Настолько достойно, что у Нацуми не оставалось выбора. Если, конечно, парень все-таки не облажается в процессе.

В полной и даже леденящей тишине двора, наполненного любопытным народом, отаку-задрот Юки с цветами в руках подошел ко Второй Королеве школы. Юки подождал, пока Нацуми Оками встанет и посмотрит ему в глаза, затем поклонился, выдохнул, протянул букет и дерзко произнес:

— Я — Юки Усада. Ты мне очень нравишься, Оками-сан! Давай встречаться!

Нацуми Оками терпеть не могла признания в любви. Девушка прекрасно знала, насколько она красива, но придерживалась мнения, что одной внешности для столь вызывающих действий недостаточно. Парней, признающихся ей в чувствах, было много. Парней, знающих ее чуть лучше, чем «вау, какая красотка!», не было вовсе.

Возможно, просто потому, что ее довольно резкий, неуживчивый характер мало кто мог вынести. Или потому, что воздыхателей, за признания которых было хотя бы не стыдно, Нацуми могла пересчитать по пальцам одной руки. Дурацкие записки, срывающийся шепот, крики… И поди еще разбери, кто это, откуда он ее знает и что вообще хочет.

Юки на этом фоне был не так уж и плох. Поэтому, вопреки всеобщему ожиданию, отаку-задрота не стали жестко прерывать. Он получил вполне вежливый отказ.

— Спасибо, Усада-сан! — Нацуми изобразила небольшой поклон. — Мне льстит твое признание, но встречаться с тобой я не могу, за что прошу прощения. Буду очень признательна, если ты уберешь цветы.

В конце концов, юноша хотя бы представился, да и говорил четко, ясно, с расстановкой. Он заслужил корректное обращение.