Глава 8. Земля. Вероятность четвёртая. Особенности некоторых правителей Нового Времени. (2/2)
— Ты же…
— Ты про того, с кем общался пару дней назад о «заставить турок выдать тебе Карла»? — осведомился я. — Это был клон…
— Клон?
— Ага, — по моему желанию рядом со мной возник теневой клон, — вот такой.
— Что тебе надо? — ошарашенно пялясь на клона, спросил он.
— В каком смысле? — недоумённо спросил я.
— Что тебе нужно, чтобы ты вмешался в конфликт…
— Не понимаю о чём ты, ты вполне успешно справляешься, Царь, — заметил я. — Как я уже говорил и свидетельствовал — я вмешаюсь только при бедственном положении… Прощай, Царь…
И, вмешиваться я не стал… Пётр Первый привёл страну к небывалому расцвету, на тот момент, оставив, всё же, некоторые издержки своего времени, в том числе и крепостничество. Но тут я руководствовался принципом: пока работает — не трогать. Пока крепостные сами по себе не готовы стать свободными. Разумеется, были многочисленные бунты, но абсолютное большинство — против, значит не трогаем.
Последующая за его смертью катавасия с престолом — меня не особо веселила. Я с ужасом смотрел на внутренние распри. Сенат, Синод, военачальники. Дошли до ареста младенца… Более-менее порядок настал после воцарения Екатерины II. С ней я пообщался по душам…
— Раздел Польши? — спросил я у вздрогнувшей женщины.
— Сергей, — посмотрела она на меня. С момента нашей последней встречи прошло восемь лет, я ей просто представился и отошёл в сторону, а она вполне себе умело правила, — можете меня так больше не пугать?
— Интересная тема, — проигнорировал я её просьбу и подошёл к карте, — Речь Посполитая слаба, — сказал я, — однако поляки упёртые и амбициозные, а также гордые. Уверена, что хочешь таких проблем своей стране?
— Это возведёт страну на новую ступень, — сказала она, — вы сами мне рассказывали о том, что предыдущие Императоры почти ничего не делали для страны…
— Может это потому, что они ничего не успели? — заметил я. — Или потому, что у них не было Суворова? Тем не менее — они будут сопротивляться…
— Мы к этому готовы, — заявила бывшая принцесса одного из многочисленных немецких княжеств.
Всё же поразительно, женщина, что приехала издалека, образно говоря, делает больше чем те, кто родился здесь.
— Хорошо, если так, — заметил я. — Если вы готовы к этому…
Раздел Польши знаменовал собой проблемы, точнее — очередную войну. Сперва воевали с Барской Конфедерацией. Польские дворяне сами себе подписали смертный приговор. Точнее, своей стране… Они так и не смогли определиться, точнее — начали думать слишком поздно. А ставленники Екатерины, между тем, неустанно, денно и ночно — резали страну… Второй раздел последовал в тысяча семьсот девяносто первом году… Восстание Тадеуша Костюшки — спровоцировало третий раздел через четыре года…
Страну, некогда великую и очень проблемную, разорвали, в буквальном смысле, на части. Что я могу сказать про данное событие? Сами виноваты…
***
Сёгунат Асикага пал. Кушина изучала новости, принесённые её теневыми клонами… В тысяча шестьсот третьем году от летоисчисления монахов запада — был назначен новый сёгун. Токугава Иэясу. Был положен конец феодальной неразберихе, которую видела Кушина.
Каждый род, клан, семейство — были богами на своих территориях. Пришедший к власти Токугава быстро присмирил обнаглевших даймё. Нет, они всё так же обладали всей полнотой власти, но над ними стоял сёгун. А с императором… Кушина сплюнула… От Императора у него только название, на самом деле — он просто подчиняется сёгуну, хотя звучит это так: «право на правление страной делегированы семейству Токугава».
Но самое приятное, казалось бы, это политика Иэясу по отношению к христианам. Христианство запрещено… Теперь людей станет больше?
— Кушина-сама, — к ней подошла Анзу, повзрослевшая, мускулистая женщина, на лице которой появились шрамы от её сражений с бандитами…
Бандиты, или же неверующие... Решили, что сказка о кицунэ — это именно сказка, а не реальное положение дел. Пришли «забрать эту шлюху себе». В итоге — примерно пятерых выкосила Анзу, а остальных тридцать Кушина сожгла до состояния пепла…
— К вам Токугава Иэясу, — сказала она Кушине.
— Сегодня же не пятнадцатое число шестого месяца, и вообще у меня по распорядку — онсен, — сообщила она Анзу.
— Но, он говорит, что как сёгуна…
— Я не помню такого договора с ним, — заметила Кушина, — впрочем, так и быть, сделаю ему исключение. Сейчас, — Кушина задумалась, — час ума (час лошади, полдень), я приму его в час тори (час петуха, закат), как истинного петуха, что не знает, когда ему можно приходить ко мне, — улыбнулась женщина, — а теперь — онсен.
Кицунэ направилась в сторону страстно любимых ею горячих источников… Спустя некоторое время, сёгун, обозлённый на весь род людской и на одну обнаглевшую демоницу, в частности, вошёл в зал приёма.
— Токугава Иэясу, — Кушина проигнорировала его титул, не приставила уважительный суффикс к его имени, просто произнеся имя и фамилию, — что привело тебя не в день приёмов ко мне…
— Я прибыл в час ума, а ты приняла меня в час тори, — заметил мужчина, он не боится Кушины? Он либо храбрец, либо глупец, в принципе, возможно одно и то же.
— Сегодня не день приёма, — холодно заметила Кушина, — так что я приняла тебя, когда вымылась в горячих источниках, провела урок стихосложения и танцев, потренировалась с Анзу, рассказала Хэкеру о том, как можно соблазнить дочь даймё… В общем, проводила день с пользой, пока не пришёл ты, сёгун… Что тебе надо от Кьюби-Но Йоко.
Сёгун смерил женщину холодным взглядом, на что та лишь усмехнулась.
— Я пришёл посмотреть на женщину-защитницу страны… Хотя какая ты защитница? — спросил резко он. — Всё что ты можешь — одаривать крестьян… Когда мы проливали кровь…
— Ты пролил кровь многих, Иэясу, и стал сёгуном, какие ко мне претензии? То, что я отказала твоим послам? Так я отказала всем… Я не собиралась участвовать в вашем детском балагане, что вы тут устроили. Если это всё, что ты хотел сказать — я тебя не задерживаю, — Кушина кивком указала на дверь.
Сама она пошла в сторону выхода. Настроение начало неуклонно портиться… За окном сверкнула молния и начался дождь. Если Сеиджи любил смотреть через окно на дождь, то вот Кушине больше всего нравилась солнечная погода…
— В чём дело? Ты не договорил? — спросила Кушина, — Впрочем, я уже договорила, ты свободен, — пушистый хвост плавно выдвинулся в сторону сёгуна и вышвырнул его в едва успевшую открыться дверь. — Хам…
Кушина пошла в столовую. Настала пора насладиться солёным раменом, и отойти ко сну… Чувство неправильности кольнуло шиноби, и она ушла в сторону и как раз вовремя. Пуля, выпущенная из пищали, чуть не проделала дыру в её голове. Точнее, это бы не помогло, она бы восстановилась, но было бы неприятно.
Хвосты выскочили из неё и спеленали сопротивляющегося убийцу в чёрной одежде…
— Шиноби? — спросила она у него. — Кто на этот раз? Симадзу были, Асикага тоже… Токугава?
— Я ничего не скажу, — прорычал убийца.
— И не надо, — заметила Кушина, но шиноби, что решил использовать пистолет? Неожиданность, что чуть не отправила её на многомесячное восстановление, — я сама всё узнаю…
Спустя неделю ставка Токугавы Иэясу… Сёгун висел вниз головой, подвешенный оранжевым, пушистым хвостом…
— М-М-М-М-М! — кляп торчал во рту мужчины. Стража лежала, перебитая демоницей.
— Я не убиваю правителей, — заметила Кушина, — я не убила всех, кто покушался на меня. Точнее, заказывал меня шиноби. Знаешь, Токугава Иэясу, — посмотрела она в глаза мужчине, поднеся его к себе, — ты можешь быть хоть сёгуном, хоть Императором, но запомни — реальным правителем этой земли являюсь Я!
Сёгун отлетел в сторону…
— Тут закончили, хоть это и не весело… О, кстати, скоро же мой день рождения! Не препятствуй людям, Иэясу!
Кушина исчезла, сгорев в пламени шуншина…