Глава 73. (1/2)
Маленькая женская фигурка сидела в захламленном, заваленном коробками и упаковкой, чуланчике, и горько плакала.
Она проверила все уже десяток раз. Результат выходил один и тот же - но, несмотря на это, она пробовала снова, снова и снова. Будто надеясь на то, что все предыдущее было всего лишь ошибкой, и, если она проявит достаточную настойчивость, то получит в награду правильный, нужный ей ответ. Но никакой ошибки не было. Совсем-совсем никакой.
Она была беременна.
Окончательно, бесповоротно и совершенно точно. Беременна.
Это ломало все. Все планы, все надежды… все. Конечно, она, как и всякая девушка, была не прочь завести серьезные отношения и выйти замуж, но ребенок… Это было совсем другое. Она всегда была уверена, что дети - это очень серьезно. Это то, что нужно планировать заранее, к чему нужно готовиться. То, до чего, в конце концов, нужно было дорасти. А не вот так - внезапно, случайно, да еще тогда, когда в жизни все идет наперекосяк, и даже не пахнет не то что замужеством, но и вообще хоть какой-нибудь стабильностью.
Казалось бы, все было очевидно: ребенок сейчас ей не нужен. Даже если её чудом и не уволят, то как воспитывать его одной, без помощи, без поддержки? Да и работать с ребенком на руках уже не получится, как бы ни хотелось. Родители её были старой закалки, так что, если она объявит им о беременности вот так, то гораздо вероятнее, что лишится еще и крыши над головой. Разве в таких условиях можно хоть на минуту задуматься о том, что есть какой-то выбор?.. Казалось бы - ответ ясен, а нужное ей зелье можно приобрести в любой аптеке. Ну, почти в любой. И все же, чем больше находилось аргументов ”против”, чем разумнее казалось решение избавиться от ребенка, пока еще возможно, тем отчетливее она понимала, что сделать этого не сможет. Ситуация была безнадежной и абсолютно безвыходной.
И она рыдала, оплакивая все - свои планы на будущее, это неслучившееся будущее и саму себя. Она выбирала ребенка и отказывалась от всего, что было таким желанным и необходимым еще несколькими часами раньше: надежды на любовь, отношения, полноценную семью… теперь все будет совершенно иначе, а как - она не знала, не представляла, не имела понятия, и эта неизвестность пугала её больше всего. Впереди её больше не ждало ничего, кроме ребенка, такого неуместного и нежеланного. И все равно она выбирала его, потому что, несмотря на все доводы рассудка, не могла поступить иначе.
Вдруг дверь открылась - и девушка подскочила на месте, как ужаленная, неловко вытирая лицо рукавом. Впрочем, это было бессмысленно: и покрасневшие глаза, и распухший нос, и темные мокрые пятна на одежде говорили сами за себя.
Какое-то время оба молчали. Наконец, Верити собралась и, все еще дрожащим от недавних рыданий голосом, нарушила эту неловкую тишину:
- Простите, мистер Уизли. Мне нужно вернуться к работе.
Однако чуланчик был слишком узким, чтобы можно было протиснуться мимо стоявшего в дверях парня и не задеть его, и она замерла в нерешительности. А тот, казалось, о чем-то раздумывал, и не собирался двигаться с места.
- Сколько уже? - наконец спросил он, и Верити похолодела. Неужели он догадался?..
- Я не понимаю, о чем…
- О ребенке, конечно, - спокойно перебил её Джордж. - Сколько?
- Четыре недели… - прошептала она. Ноги подогнулись, девушка осела на ближайший ящик и снова горько расплакалась.
- И когда ты ему скажешь? - так же спокойно поинтересовался Джордж.
Рыдания стали еще громче, и сквозь них было не разобрать даже отдельных слов. Он наколдовал стакан с водой, подал его девушке, и, когда та, стуча зубами о стекло, все-таки выпила до дна, всхлипываний сразу стало меньше, а смысла - немного больше.
- Как я ему скажу? Он решит, что я специально, чтобы… А я не хотела! Ничего такого не хотела!
- Но ведь он отец, - мягко заметил Джордж.. - Ведь так?
- Ну а кто еще?! - обиженно сверкнула глазами Верити. - Но я не хочу так! Чтобы из жалости, или ради ребенка… Уж лучше самой. Я справлюсь… как-нибудь справлюсь…
- Но зачем одной, если можно не одной?..
- Он не любит меня, - выпалила Верити. - И он будет злиться, что я - не она! И ребенок будет не такой, и я не такая, и все не так! Я не хочу! Унижаться, просить, навязываться!..
- Послушай, - Джордж поправил коробку и уселся на неё сверху, понимая, что разговор выходит не из простых. - Может быть, ты права. А может, и нет. Рон… Ты должна понять некоторые вещи. Он ведь до сих пор живет прошлым. Все мы живем… Тогда они были втроем, творили великие дела… Когда он чувствовал, что нужен кому-то, что без него не обойтись. Так уж вышло, что для Ронни важно быть нужным. Наверное, шестому ребенку в семье это было сложновато… Но после войны он стал не нужен. Гарри пошел собственной дорогой, да и мир больше не нужно было спасать. И Гермионе он тоже больше был не нужен, просто ни он, ни она этого не поняли и продолжали цепляться за то, чего уже нет. Ты думаешь, что сейчас он горюет по ней. Он, я думаю, и сам в этом уверен. Но на самом деле он горюет по той жизни, которой уже никогда не случится. А вы… Ты и малыш… Вы можете дать ему новую жизнь, новый смысл. Не лишай его этой возможности.