Глава 64. (1/2)
Понедельник выдался пасмурным и хмурым - под стать настроению Гермионы. Эмили подала ей завтрак наверх, в гостиную - но, вяло поковыряв яичницу, на которую раньше набрасывалась с таким аппетитом, девушка отодвинула тарелку. Есть совершенно не хотелось.
Теперь она сидела с правой стороны стола. Раньше это место за их совместными ужинами предпочитал Драко, а она садилась напротив него, слева - но решила переменить положение. Теперь дверь в его комнаты была не видна, но Гермиона все равно чувствовала её спиной, как чувствуют человека в комнате, чье присутствие пытаются игнорировать, но он все равно не торопится уходить. И то ли поэтому, то ли от того, что эта ночь оказалась еще хуже предыдущей, аппетита не было совершенно. Голова болела и немного кружилась, её знобило и в целом самочувствие оставляло желать лучшего - но, конечно, о том, чтобы пропустить еще один рабочий день, не могло быть и речи. Тем более, что был вопрос, который Гермиона непременно решила для себя прояснить. Один очень деликатный вопрос…
К своему рабочему месту она шла быстрым шагом, с трудом удерживаясь, чтобы не перейти на бег. Гермионе казалось, что все будут смотреть на неё - с жалостью, осуждением, злорадством. Как будто все уже знают. Как будто у неё на спине висит табличка, вроде тех значков про Гарри на четвертом курсе - и, как ни колдуй, а от позорной надписи не избавиться. Вот только на этот раз не так-то просто сжать губы, гордо вскинуть голову повыше и пройти мимо так, будто тебя все это вовсе не касается. Потому что это было, было на самом деле… и глупо отрицать. Глупо на что-то надеяться.
Впрочем, пришла она рано - коридоры Министерства еще были пусты. Период утренних планерок с министром закончился, теперь Гермиона справлялась сама, и объективной необходимости являться на работу так рано не было - но и сидеть в огромном доме, одной в пустых комнатах, было невыносимо. Лучше уж здесь, тем более, что нужно разобраться с теми делами, что скопились в конце прошлой недели.
Через некоторое время пришла и Астория. Оживленная, в приподнятом настроении, все еще переполненная впечатлениями от бала, она показалась Гермионе какой-то ненастоящей, искусственной. То, что для неё было так свежо и будоражаще, для Гермионы теперь имело совсем иной привкус, несмотря на то, что все случилось, кажется, много дней назад… ”Чему эта глупышка радуется, в конце концов? - с раздражением подумала она. - Неужели в самом деле так понравилось видеть своего несостоявшегося парня с другой?” Додумать эту мысль до конца Гермиона не успела: все та же Астория сообщила, что её вызывает к себе министр.
В груди шевельнулось нехорошее предчувствие. Вероятнее всего, её отсутствие на работе в пятницу не осталось незамеченным, и теперь её ждет вполне заслуженный выговор. Что ж, неприятно, но, пожалуй, сейчас это не худшая из её проблем.
- Вызывали, мистер Бруствер?..
- Гермиона, сколько раз я просил тебя обращаться ко мне по имени, когда мы наедине! - поморщился тот.
- Но вы старше, и вы министр, - улыбнувшись, не согласилась девушка.
- Вот когда ты станешь министром, я буду называть тебя ”миссис Грейнджер-Малфой”, и никак иначе! Вот тогда поймешь, каково это!
- Я думаю, не стоит загадывать так далеко вперед, - смутилась Гермиона. - Вы меня вызывали? Что-то случилось?
- Ты какая-то бледная, - увильнул от ответа Кингсли. - Не заболела? Хорошо себя чувствуешь?
- Да, все в порядке, - несколько удивленно кивнула она. - Просто не выспалась.
- Как твой проект с домовиками? Движется?
- Да, мы уже провели первичное исследование, сейчас идет обработка анкет и консолидация информации. Вероятно, через две-три недели первый пакет предложений будет готов к тому, чтобы вынести его на обсуждение комиссии.
- Это очень хорошо… да, весьма неплохо… - рассеянно кивнул министр, потирая подбородок.
Гермионе совсем не понравилось то, как это было сказано. Этот тон, эти слова, да и сам внезапный вызов вот так, еще до начала рабочего дня - все это не предвещало ничего хорошего, и, поколебавшись, она решила не ходить вокруг да около и спросить напрямую.
- С проектом что-то не так? У нас забрали финансирование?
- Нет, дело не в этом, - как будто нехотя ответил Кингсли, а потом наконец решился: - Понимаешь, Гермиона, ситуация складывается довольно сложная. Вся эта история с твоим замужеством… Пойми меня правильно - в лояльности Малфоев у Министерства нет никаких сомнений, и лично я не вижу с этим проблем. Но многие настроены к ним весьма негативно. Предубеждения очень сильны, и потребуется время, чтобы на смену им пришло доверие. А поскольку ты теперь неразрывно связана с этой семьей, то это отношение отражается и на тебе…
- Что ж, это легко исправить, - Гермиона набрала в легкие побольше воздуха. - Что, если я разорву эту связь?
- Ты имеешь в виду развод? - нахмурился Бруствер. - Но ведь, насколько я понимаю…
- Развод невозможен, да, - вздохнула она. - Но я могла бы уйти. Переехать из мэнора, объявить о расставании…
- Нет-нет, не нужно идти на такие жертвы! - поспешно прервал её министр. - Никто не требует, чтобы ты отказывалась от личной жизни ради карьеры. Точнее сказать, все совсем даже наоборот.
- Это не жертва, - поджала губы Гермиона. - У меня есть личные причины. И я как раз хотела обсудить этот вопрос с вами, попросить совета: как сделать это с минимальными потерями. Чтобы избежать всех этих разговоров, домыслов… ну, вы понимаете.
- Боюсь, что это совершенно невозможно, - категорично заявил Бруствер. - Напротив, именно сейчас вы должны вести себя безупречно, чтобы никому и в голову не пришло сомневаться в крепости и устойчивости вашего союза.
Гермиона враз поникла, плечи её опустились, а глаза потухли. Но министр, не замечая этого, продолжал гнуть свое:
- Пойми, на меня сейчас давят. Задают вопросы, ставят под сомнение мои решения. Я поручился за тебя и за эту семью. Заявил всем сомневающимся, что Гермиона Грейнджер - очень разумный и осторожный человек, и любое решение принимает вдумчиво и взвешенно, особенно такое важное и необратимое. И что же теперь? Ты собираешься все разрушить, выставить себя легкомысленной особой, а меня - старым доверчивым дураком? Нет, Гермиона, об этом не может быть и речи. Это погубит не только твою репутацию, но и сильно подорвет мое влияние. И это сейчас, когда у нас столько планов, столько проектов!..
- Но ведь вы же сами сказали - не все доверяют Малфоям, и предубеждения сильны… может быть, стоит дистанцироваться от них именно сейчас?.. Пока все еще не зашло слишком далеко?
- Все уже зашло достаточно далеко, и разрыв твоих отношений с этой семьей только подтвердит правоту моих оппонентов. И что ты думаешь? Никто не припомнит нам эту ошибку, когда мы поднимем вопросы законодательства? Изменения системы отбора представителей в Визенгамот? Да даже твои эльфы останутся с носом, прости за прямоту! Сомнению будет подвергнуто абсолютно все, и мы окажемся в заведомо проигрышном положении!
- Но ведь никто не говорит о том, что вы… мы ошиблись в Малфоях! - возразила Гермиона. - Я не оспариваю их порядочности и роли в войне! Это сугубо личное дело!
- В политике не бывает ничего личного и частного, тебе пора бы это усвоить, - жестко отрезал Бруствер. - Каждый твой шаг, каждое решение рассматривается под увеличительным стеклом. Ошиблась в личном - значит, дела государственной важности тебе доверять тем более нельзя. Ты этого хочешь? Чтобы все эти годы каторжной работы, упорного труда пошли мантикоре под хвост только потому, что ты обиделась на мужа?
- Речь идет не о какой-то там обиде! - зло выкрикнула Гермиона, на мгновение позабыв, с кем она разговаривает. - Он… он… Знаете, может быть, лучше признать, что ты допустила ошибку в шестнадцать лет, чем в двадцать один выставлять себя на посмешище!
- О чем конкретно идет речь? - поднял брови Кингсли.
- О супружеской неверности, - обреченно выдохнула Гермиона и залилась краской, как будто это она сделала что-то постыдное.