Глава 2. (1/2)
Гарри Поттер сидел в запертом темном кабинете и сверлил невидящим взглядом темноту.
Это был не его кабинет – собственного ему еще не полагалось, несмотря на героическое прошлое. Это был кабинет Гермионы, в котором никому бы не пришло в голову его искать – ведь его хозяйка находилась в больнице Святого Мунго, и навряд ли вернется оттуда в ближайшее время.
А может, и вообще.
От всего произошедшего за последние часы голова шла кругом, и Гарри отчаянно нуждался в том, чтобы все обдумать. А еще он нуждался в совете, в том, чтобы кто-нибудь пришел и подсказал ему, как нужно поступить, и уверил бы, что все будет хорошо – но, по иронии судьбы, именно та, кто могла бы это сделать, сейчас сама нуждалась в помощи как никогда раньше.
Сначала они торчали в коридоре больницы Святого Мунго вместе с Роном, поддерживая друг в друге безумный оптимизм и отчаянную надежду на то, что все будет хорошо. Которая разлетелась вдребезги, когда из дверей палаты наконец вышел измученный целитель и сообщил, что им не удалось ни снять, ни даже остановить неизвестное проклятие, поэтому они в конце концов погрузили пациентку в стазис – подобие волшебной комы, промежуточное состояние между жизнью и смертью, которое не давало Гермионе умереть, но и никак не помогало исцелиться.
Гарри был на грани отчаяния, когда вернулся в Министерство и спустился в Отдел Тайн, к невыразимцам, чтобы узнать, что им удалось выяснить о проклятом артефакте – и провалился далеко за неё, когда услышал.
Грузный немолодой мужчина долго ходил вокруг да около, пытая его рассказами о почти забытых страницах истории волшебного мира, когда маги объединялись в кланы и вели постоянные междоусобные войны, деля территории, населенные магглами, словно пастбища со скотом. И только потом перешел к делу. Кольца. У тогдашних вожаков кланов были особые кольца подчинения, которые использовались для того, чтобы гарантировать преданность членов побежденного клана. Простая формула, магия кольца – и волшебник становился рабом его владельца, без сил к сопротивлению, без собственной воли, обреченный до конца жизни исполнять желания своего хозяина. И то кольцо, которое так опрометчиво взяла Гермиона из рук Малфоя, кольцо с рунами, которые она, несомненно, прочла – оказалось одним из тех девяти колец, которые считались уничтоженными, утраченными давным-давно.
Если бы чертов хорек её не трогал. Если бы не звал её по имени. Если бы на его месте оказался кто-нибудь другой, не чистокровный волшебник, не представитель древнего рода, в чьих венах текла кровь кого-то из тех самых колдунов… Слишком много “если”. Дурацкое стечение обстоятельств, только и всего. И страшный выбор – либо позволить Малфою закончить ритуал, превратив Гермиону в свою рабыню, либо…
Через несколько часов истекут сутки с момента задержания Малфоя, и его придется отпустить. Едва ли пребывание в подземельях Министерства настроило слизеринца на дружелюбный лад, так что надо что-то решать, пока он здесь и есть хоть какие-то рычаги давления… Впрочем, вряд ли он откажется. Гарри горестно усмехнулся злой иронии ситуации – они столько пережили, так отчаянно сражались за равенство, за правду, за свои идеалы – и вот она правда: единственный способ продолжать жить для магглорожденной волшебницы – стать безвольной куклой чистокровного засранца. Если бы Гермиона могла выбирать – разве выбрала бы она такую жизнь?.. Может быть, и вправду лучше умереть, чем жить так…
Правда, был еще один вариант, который, помявшись, предложил невыразимец. Магический брак, по старым ритуалам, которые давным-давно были запрещены Министерством, поскольку по сути этот так называемый “брак” был едва ли намного лучше рабства. Построенный на тех же принципах – смирение, подчинение, смерть, - он предполагал полную покорность супруги своему господину и карал смертью за измену, разве что позволял сохранить разум и свободную волю – в известных пределах, разумеется, так как приказы мужа все равно оставались для жены законом. Но по крайней мере это позволило бы Гермионе сохранить свою личность – так как бремя магической связи в этом случае делилось на двоих, налагая кое-какие ограничения и на мужа тоже.
Гарри снова и снова задавал себе одни и те же вопросы, бессмысленные, риторические, не имеющие ответов.
Как так вышло?.. Почему ему только в голову пришло отправить чертового хорька к Гермионе? Разве не мог он подождать за дверью?.. Какого черта бросился помогать ей, разве это не ниже его аристократического достоинства? И почему, почему это должен был быть обязательно Малфой, уж лучше бы Рон… А теперь выбирать – ему, Гарри, выбирать, ведь у Гермионы никого не осталось – и это тоже его вина, из-за него она лишила себя родителей. Рон скорее позволит ей умереть, чем отдаст Малфою в слуги или жены… А что бы выбрала она сама?.. Если бы только можно было спросить, а не совершать за неё этот невозможный, немыслимый выбор…
Тишина постепенно растворялась, уступая место шагам, шорохам и звукам голосов, разносившихся по коридорам. Наступало утро, а с ним – и время что-то решать. Если бы Гарри умел молиться – наверное, сейчас было бы самое время попросить кого-то мудрого, всевидящего, всеведущего, направить его, подтолкнуть… Но молитв он не знал, а к просьбам мироздание осталось глухо, не удостоив его ни знаком, ни знамением.
Он закрыл глаза в последний раз – совсем как тогда, три года назад, когда знал, что должен идти в Запретный лес – и думал, что этот путь был последним. И вышел из кабинета, плотно притворив за собой дверь, отрезая себе дорогу назад.
Далеко идти не требовалось.
Камеры предварительного заключения для тех, кто ожидал суда или приговора, не пустовали, хоть и не были набиты битком, как в первые месяцы после битвы за Хогвартс. Малфою повезло – он получил одну из них в свое полное распоряжение, и теперь возлежал на убогой койке, словно это было ложе, достойное короля, с самым небрежным и беззаботным видом.
- Малфой, - поприветствовал его Гарри, набрав в легкие побольше воздуха.
- Поттер, - криво усмехнулся блондин. - Ты наконец пришел, чтобы принести мне извинения?
- Да, - кивнул Гарри, сжав зубы. Сейчас слишком многое зависело от этого заносчивого поганца, и если ему так хочется – пусть вволю оттопчется на нем, но согласится помочь Гермионе. Впрочем, брюнет отдавал себе отчет в том, что собирался просить слишком многого, и простым унижением навряд ли расплатится… но он должен был попытаться.
- В самом деле? - Малфой, кажется, даже слегка растерялся, не ожидая столь легкой победы. - Ну валяй, я весь внимание.
- Мистер Малфой, аврорат и я лично приносим вам свои извинения, - механически, точно робот, проговорил Гарри. - Ваша непричастность к произошедшему была установлена и доказана. Министерство магии не имеет к вам вопросов и претензий. Ваша обычная еженедельная проверка была произведена, в следующий раз вам надлежит явиться в среду, согласно установленному судом регламенту.
Металлические решетки лязгнули, открываясь, и светловолосый парень вальяжно, вразвалочку направился на выход.
- Не так быстро, Малфой, - остановил его Гарри, крепко ухватив за локоть. - Я сказал все, что должен был сказать как сотрудник аврората. А теперь у меня есть к тебе личный разговор.
- Который я не обязан выслушивать? - насмешливо уточнил Малфой.
- Да и я на суде выступать был не обязан, - напомнил ему Гарри, сверля блондина тяжелым взглядом.
В неверном свете факелов, освещавших подземелье, следы усталости на лице героя не бросались в глаза, но сейчас, с такого близкого расстояния, Драко подметил и темные круги под глазами Поттера, и какое-то уставшее, словно постаревшее на десяток лет, лицо, и в груди зашевелились недобрые предчувствия. Да еще суд ему припомнил, чертов спаситель!..
- Лаааадно, - неохотно протянул блондин. - Здесь будем разговаривать?
- Нет, - мотнул головой Поттер. - Пошли.
Он провел его через пост охраны, где Малфой подписал бумаги о своем освобождении, отказ от претензий к действиям Министерства и получил обратно свою волшебную палочку, а затем повернул в боковой коридор, который привел их в чистое, светлое помещение – абсолютно пустое, если не считать двух стульев и большого зеркала в полстены. Допросная.
- Садись, - предложил Гарри, махнув рукой на один из стульев.