Романтизация — верный путь в ад пацифизма, (2/2)

Она устала.

Руслану тошно от одной мысли, что он решил ей помочь — скорее из жалости. Чтобы не видеть, как холодные капли выводят всë новые созвездия из лопнувших сосудов. Даже то, что они являются неотъемлемой частью Куницининой, к сожалению, не делает их лучше. Да вряд-ли вообще что-то связанное с Кунициной может быть хорошим. Начиная от лиловых синяков и воспаленных глаз, заканчивая апатично-спокойным характером.

Врач врачу не поможет.

С каких пор он начал говорить фразами Ани? Это однозначно пора заканчивать.

Сидя на твëрдой санитарной кушетке, и обрабатывая кровавые разводы на лице Кунициной, Руслан даже не задумывался о том, как это странно выглядело. И то, как странно синеют губы тоже не замечал.

Они обое по-своему странные. Даже если один находит свою странность в созвездии артерий, а другой мириаде нервных волокон.

Пусть будет так, даже есть что-то романтичное в усталых глазах на против. Хотя, Егоршин слышал, что романтизация вообще вещь убийственная — раньше романтизировали открытую форму туберкулёза. Вполне подходит.

Хмурое выражение лица маячит перед глазами лихорадочной пеленой. Куницина чувствует прохладные пальцы на своих щëках, и судорожно вздыхает — может, это уже бред, и длинные пальцы Егоршина ей уже снятся. И что привычный запах кофе это всего лишь больная голова.

В красивых, тëмно-зелëных глазах были капли еë противных карих глаз. Вот, около значка. Раз, два, три, четыре. Четыре темных карих вкрапления. Есть в этих глазах и жалость, что-ли. Куницина точно не любит жалость, но сейчас так всë равно.

Клонит в сон, ужасно болят глаза и давит обида на саму себя. Куницина никогда не ругала себя за то, что выбрала удобный и совсем не тот взгляд на мир, что должен быть у врача. Это действительно удобно, и врать тоже удобно, но что-то в этом было всецело неправильное, неприятное и противное. Может, правильно, что ей вмазали — проверели еë пацифизм на выдержку. Вышло на три с минусом.

Аня действительно живëт удобными истинами, но, возможно, надо было идти на физика, и не морочить себе нервы. Из неë врач как рябина из волчьей ягоды.

Егоршин, наверное, тоже не должен был стать врачом. Но стал. И, наверняка, не жалеет о том, что спасает чужие жизни.

Может быть, Руслан сможет заменить невролога недоучку в случае чего, и, этого вовсе никто не заметит. От одного горе врача меньше.

Удивительно, но, кажется, Куницина даже не действует ему на нервы. Он не сдерживает пассивною агрессию, не спорит, лишь тихо сидит и меняет одну ватку за другой, пытаясь убрать чужую кровь. Толи еë, толи ещё кого-то.

Тошнит. Причём очень. Может, так и надо.

А может, и не надо видеть перед собой Егоршина, что обрабатывает еë разбитый нос. Закрыть глаза и не проснуться.

Всë таки, романтизация травм даже хуже, чем романтизация насилия. А ещё хуже, романтизация пацифизма с тележкой туберкулëза в подарок.