Глава VIII. “Memento mori” (2/2)
– Возможно.
– Ты вроде говорил, что он был тебе по плечо? Ты в этом уверен? Может, он был моего роста? Или чуть выше?
Я с сомнением посмотрел на Рому. Он был ниже меня, да, но его макушка доходила мне до уровня глаз и переносицы. Если поставить рядом этих двоих, тот человек был бы на голову ниже самого Ромы.
– Уверен. Ты выше его, это не обсуждается.
Ещё несколько прослушиваний – и перед нами развернулась более-менее понятная картинка. И хотя в чём-то мы были уверены не до конца, но приблизительно, Инкубосс говорил следующее:
“Жизнь однажды заканчивается. Что мы можем изменить? Ничего. Эта женщина была одна, напугана как дикий зверь. – Смешок. – Странно говорить с убийцей, да? Мм-м, да, странно. Придёт час, я убью и тебя”.
– Что ты об этом думаешь? – спросил я, изучая получившийся текст.
– Я не понимаю, – тихо, в какой-то растерянности пробормотал он. – Я не понимаю… Зачем ему было приходить на место преступления вечером следующего дня после совершённого убийства? Разве не логичнее было залечь на дно, пока идёт следствие? Или он искал… новую жертву?..
– Хочешь сказать, мне повезло, что я не стал этой следующей жертвой?!
Продавец сов взял трясущимися руками листок и вчитался в слова. Несколько минут я просто наблюдал, как он гипнотизирует взглядом бумагу. Такое состояние абсолютной потерянности я у него уже видел однажды. Когда на собрании всех охватила паника. Также сейчас он что-то обдумывал и решался на новый шаг.
– Помнишь, ты спрашивал, какие ещё у меня есть улики? – перевёл я тему, забирая из его помертвевших пальцев листок.
Я ни разу не доставал обрывок фотографии с того самого вечера, как нашёл его. Всё это время он оставался лежать в ящике комода, и я всячески избегал не то что открывать его – прикасаться. Скрепя сердце и набрав побольше воздуха, я осторожно достал сложенный вдвое свёрток. Он вызвал у меня стойкую ассоциацию с бомбой, которая может полыхнуть огнём в любую секунду. Я нервно улыбнулся. Стоило огромных усилий подавить отвращение и развернуть свёрток, тотчас вскрывая улику. Пятна крови, впитавшиеся в бумагу, вызвали рвотный позыв и армаду неприятных воспоминаний, так что мне пришлось отвернуться.
– Что это? – ужаснулся Продавец сов.
– В тот вечер, когда я провожал однокурсниц, мы шли мимо места преступления…
– Фобио, ты дурак! Зачем? – хватаясь за голову, простонал Рома. – Кто тебя вообще просил лезть на место убийства?
– Я нашёл эту часть фотографии. Так разве имеет значение…
– И, конечно, ты оставил на ней кучу отпечатков, – вымученно проговорил он. Затем рассмотрев фотографию поближе и бросив на стол, приказал: – Сожги её! Я сделаю вид, будто ничего не знал и не видел. Если полиция вновь вернётся на место преступления и обнаружит, что там натоптано, могут привлечь уличное видеонаблюдение, а там – выйти на тебя… Фобио, – слышишь? – или ты при мне сейчас сжигаешь улику со своими отпечатками, или я забираю её и объясняюсь с отцом, как она у меня оказалась, – последняя перспектива Продавцу сов, судя по выражению лица, явно нравилась ему меньше.
Сглотнув, я поднёс руку к фотографии. Вспыхнувшие в памяти тошнотворные запахи крови и разложения подействовали отрезвляюще: в последнюю секунду я брезгливо отдёрнул руку и крепко закрыл глаза.
– Фобио, ты… – Рома хотел что-то сказать, но только в потрясении покачал головой. – Ты сумасшедший!.. Вот просто ответь: что тебя так побудило ринуться спасать этот жалкий, никому не нужный клочок изрезанной бумаги? Какая идиотская идея тебя заставила перешагнуть через боязнь крови и как полоумного кинуться к месту убийства? Ты мазахист?
– Выброси её, – слабо попросил я, закрывая лицо.
– Вот это да! Явление здравого рассудка проснулось! Только поздновато, тебе не кажется?
Мне ничего не казалось. У меня кружилась голова, как от корабельной качки, и под наставительную болтовню Продавца сов я давился холодным чаем.
– Извини, конечно, может, это прозвучит, как наглость, – пробормотал Рома, наблюдая за мной. – Но, во-первых, не лучше ли налить горячий? И во-вторых, я твой гость, если не забыл, и мы могли бы…
– Хорошо! Только забери эту фотографию! – громче, чем хотелось, попросил я.
***</p>
Продавец сов не мог смириться с тем, что все мои запасы пищи сводились к еде быстрого приготовления, к нескольким упаковкам печенья, чипсам, тройке мандаринов и лимону, и какому-то вчерашнему полуфабрикату с рисом. Единственной святыней в моей квартире был кухонный шкафчик: десяток упаковок ромашкового чая, чая с мятой и имбирём, дешёвый заварной кофе, какао и липкий бочонок с вареньем.
– Серьёзно? И это весь твой рацион? – недоумевал Продавец сов. – Ты знаешь, что такими темпами убьёшь свой желудок?
– Я сейчас тебя убью, – холодно сказал я, передавая кружку.
– У тебя даже хлеба нет?
– Я похож на голубя?
– На скелет голубя, – грустно поправил Рома и взял печеньку из одиноко лежащей пачки.
Мне вдруг припомнилась недавно прочитанная статья Фон Глинса, та, в которой он приводил доказательства, что Инкубосс – демон. К сожалению, та статья, на которую ссылались в последнем обсуждении, по загадочной причине была удалена с фикбука. На просьбы читателей выслать им хотя бы вордовский файл, чтобы они могли перечитать и освежить всё в памяти, Фон Глинс отвечал категорично: ничего про Инкубосса не писал, наверное, перепутали с другим автором.
Сегодня я собирался открыть другую его статью, которую мне всё-таки удалось пару дней назад прочитать, но её, кажется, постигла та же участь, что и предыдущую. Она исчезла. Сперва я её потерял среди своих сборников, потом понял, что она также пропала со страницы автора. Я чувствовал какой-то подвох. Как будто Фон Глинс удалил работу не по своей воли – его заставили. Зачем бы он врал своим же читателям и отказывался от своего труда? Следы Инкубосса были здесь настолько чёткие, что не оставалось сомнений: в статье что-то было. Что-то важное, что-то обличающее его.
Я поделился своими подозрениями с Ромой. Обхватив тёплую кружку руками, он свёл брови, припоминая содержание статьи.
– Я её тоже читал! Только не говори, что поверил в эти байки, будто Инкубосс – дьявол, который испугался обличения своей сущности, – фыркнул Рома. – Ты видел? Там каждый второй «факт» притянут за уши. Никакой Инкубосс не демон и не дьявол. И вообще, какой смысл заставлять того же Фон Глинса удалять статью?
– Возможно, он разгадал тайну Инкубосса, – озвучил свою догадку я.
– Фобио, ты меня в прошлый раз не слушал. – Продавец сов расстроенно вздохнул. – Это в точности то же самое, что и «Твоя Б».
«Твоя Б»? То есть он хочет сказать… Инкубосс специально привлёк внимание, чтобы отвлечь от чего-то более важного? Или наоборот. Он привлёк внимание, чтобы сбить с толку и пустить всех по ложному следу!
– Вижу в твоих глазах озаренье. Тоже подумал, что он действует от обратного? – вертя кружку, с улыбкой спросил меня Рома. – Он буквально заставляет всех предполагать, что в статье было нечто особенное, что-то, подвергавшее опасности его тайну. Был бы Инкубосс дьяволом, никакая огласка его бы не испугала. Тем более он слишком хорошо всё просчитывает, – помнишь, одна из его главных историй строится на игре в шахматы, где также необходимо думать наперёд? Инкубосс слишком умён, чтобы так подставляться, и слишком человечен, чтобы разыграть страх перед разоблачением своей демонической силы. Которой нет.
– Ты так быстро приходишь к выводам, – вслух удивился я. Продавец сов стушевался и переключил всё своё внимание на чай.
Я неотрывно на него смотрел. Это была не зависть, а, скорее, волнение. Как бы я не гнал это чувство, но оно возвращалось ко мне снова и снова, приобретая всё более явную форму подозрения.
– Продавец сов, ты так и не ответил на мой вопрос, – неуверенно напомнил я. – Ты так и не объяснил, почему выбрал математику?
Рома приблизил к себе кружку. Его заинтересованный взгляд буквально пронизывал.
– Зачем тебе это?
– Я хочу знать.
– Ф-фф, – удручённо произнёс он. – Я думал, это очевидно и такие простые вещи, уж кому-кому, а тебе объяснять не нужно. Ответ просто: потому что люблю разгадывать загадки.
– А математика тут причём?
– Фобион, не пугай так, – чуть заметно улыбнулся Рома. – Задачи, примеры, уравнения, неравенства… Всё это – те же самые загадки, только в символах, – объяснял он, греясь о кружку. – Почти то же, что продумывать сложный сюжет или помогать брату и отцу в полиции, из всего возможного это лучший вариант. По-моему, ты спрашивал о юриспруденции? Я сперва тоже подумал идти туда, но знакомые сказали, что на первых курсах там ничего интересного. А гуманитарные науки – совсем не моё.
И вроде бы ответ исчерпывающий, но мне показалось, что он выдавливает его из себя и говорит с хорошо скрываемой неприязнью. Мог ли он недоговаривать? Мне вспомнилась строчка на странице Инкубосса и рассуждения Фон Глинса о числах… о загадках…
Мы шли обратно в комнату, и я не мог отделаться от неприятных мыслей. Мне было страшно.
– Подожди. – Продавец сов сам остановился в шаге комнаты и в шаге от меня. – Ты так внезапно спросил про мой факультет, сразу после нашего разговора об Инкубоссе, сразу после моих предположений… Ты подозреваешь меня.
– Нисколько.
– Ну да, и поэтому ты молчишь и не спускаешь с меня опасливого взгляда, – засмеялся Рома, похоже, ничуть этому не обидевшись. – Я не убийца, Фобио, я детектив, – веско заметил он. – А Инкубосс для меня – загадка повышенной сложности, которую я уже столько времени пытаюсь разгадать. Я только и делаю, что читаю о нём статьи и изучаю каждый его шаг и анализирую. Недавнее убийство, в котором засветился Инкубосс… Для меня это шанс доказать, что чего-то могу достигнуть в этой жизни сам.
– Отец? – предположил я.
– Мир, – прошептал он в ответ.
***</p>
Страница Инкубосса с прошлого обновления не изменилась. Как оказалось, Рома не знал ни о ссылке на страницу Кристины Верловской, ни о надписи, которую он окрестил сначала «моментом моря», затем «моментом мора», и наконец – «моментом морского мора». Узнав истинный перевод, он сконфузился и сообщил о том, что на самом деле прекрасно его знал, и этим окончательно уверил меня в обратном. А заодно, в том, что лгать у него получается гораздо хуже, чем строить виртуозные теории с видом бывалого сыщика. Тёмные тучи подозрений прошли стороной, и я смог немного расслабиться.
– С утра ничего этого не было, – уверял меня Продавец сов. – Я около семи утра заходил на его страницу – было пусто.
Новых идей по поводу появившейся строчки Продавец сов не предложил. В точности как я, он объяснил её суть одним словом – угроза. Однако стоило мне открыть ссылку с вк-профилем, как он взволнованно на меня покосился, точно чего-то ожидая. От осознания, что ему снова хватило единственного взгляда, чтобы отметить то, чего я не замечал всё это время, мне стало откровенно обидно!
– Что? – довольно резко спросил я.
– Да так… У Инкубосса какое-то извращённое чувство юмора.
– У него его нет.
– Смотри! – Продавец сов тыкнул пальцем в экран, туда, где висела строчка с датой рождения, и пробормотал: – У Кристины завтра день рождения, а ссылка на её страницу у Инкубосса появилась сегодня. Тебя это не напрягает?
– Действительно, – прошептал я. – Просто отвратительное чувство юмора. Он же не собирается её убить в день рождения?
Продавец сов посмотрел на меня долгим взглядом.
– Надо предупредить её, – задумчиво выдал он, затем, как будто что-то вспомнив, внезапно схватил мышку, перешёл на мою страницу и щёлкнул по информации.
– Я не проставлял дату рождения.
Продавец сов от досады цокнул языком. Затем как-то странно улыбнулся. Схватив со стола календарь, у меня же на глазах он пролистнул несколько страниц и с самым беззаботным видом обвёл в кружочек седьмое октября.
– Конечно же, я знаю, когда твой день рождения, Фобион. Ты родился в начале года, сразу после новогодних праздников, угадал? Вот уж не повезло! Представляю, как такой замкнутый человек, как ты, радовался, выходя в школу после зимних каникул и ловя поздравления от одноклассников! – входя во вкус, тараторил он. Я с досадой смотрел на испорченный календарь, который мне до сегодняшнего дня нравился, и желание придушить Продавца сов (или выкинуть его из окна, всё-таки шестой этаж) возрастало с каждым сказанным словом. – Если что, это мой день рождения. – Рома указал маркером на обведённую цифру «семь» и просиял. – Потом как-нибудь отпразднуем! Только не вздумай вырывать эту страницу!
– Мне кажется, тебе уже пора.
– Да нет, – пожал плечами Продавец сов и в который раз прошёлся по комнате. Затем спросил: – Сколько сейчас время?..
– Времени, – хмыкнул я.
– Часов.
– Без десяти пять.
Молчание. Я не сразу заметил… как он вдруг замер и помертвевшими пальцами вцепился в спинку стула, за которым я сидел. Моё раздражение улетучилось, как только я присмотрелся к его лицу. Никогда ещё не видел его таким бледным и устрашённым… Продавец сов чуть заметно мотал головой и пытался что-то произнести, он в непонятном мне отчаяние смотрел куда-то вперёд. Я не сразу понял, на что смотрит. Это были часы. Те самые, которые ещё год назад остановились и теперь единственной ролью, которую они выполняли, была роль добычи для здешней пыли.
– Ром, это просто часы… – Я замолчал, поймав его затравленный взгляд. Что это: страх? осознание? паника? Настолько сильная неприятная эмоция, что я и сам засомневался, точно ли там часы, а не огромный мистический глаз Инкубосса, из которого он за мной наблюдает.
Боясь вздохнуть, я заставил себя посмотреть вверх.
Но нет. Самые обычные часы. Или нет?.. А если… Нет! Я же теперь здесь спать не смогу! Ночью, с этими часами, за которыми скрывается жуткое нечто.
– Рома, – позвал я с возрастающим волнением, но он не выходил из потрясения и транса. Его ногти крепко вцепившись обивку спинки. – Скажи… Что ты там видишь? – не теряя надежды услышать правду, какой бы ужасной она ни была, спросил я его.
Продавец сов тяжело выдохнул и посмотрел на меня так, будто видит впервые.
– Часы.
– И? – У меня во рту пересохло.
– Остановились на 16:20.
– И?
– Я не хочу умирать! – задыхаясь, выговорил Продавец сов.
Я поднялся из-за стола, чтобы посмотреть на часы с того же ракурса. Меня передёрнуло. Но когда пригляделся: в них ничего не изменилось. Ничего, ровным счётом. Только немного потускнел циферблат от нового слоя пыли, и потемнела оправа. С часов я перевёл взгляд на бледного, как смерть, Рому. Только вблизи я заметил, что его бьёт озноб.
– Кто тебе сказал, что ты умрёшь?
– У меня… плохое предчувствие, – соврал Рома. Да, именно соврал. – Я никогда не был особо суеверным, но этот час и минуты… Я не хочу умирать!
Это было сказано через силу, с широко распахнутыми глазами и срывающимся голосом. Равносильно признанию: “Я боюсь Инкубосса!” Наверное, если бы мы бы были братьями, я бы рассмешил его и уверил, что всё это глупости, и ничего не случится, я бы с насмешкой назвал его трусом и по-доброму посмеялся… Если бы он был мне младшим братом, я бы постарался его успокоить и пообещал, что защищу от любых монстров, что…
“Он мне не брат, – пронеслась ледяная мысль в моей голове. – Я его не могу назвать даже своим другом. И даже приятелем. Он просто старый знакомый по фикбуку, и успокаивать его я не обязан.”
– Извини, – опираясь на спинку стула, обессиленно сказал Продавец сов. – Мне, похоже, и впрямь надо уходить. Даже… часы говорят об этом.
– Что за ерунда? Это просто часы, и то, что они не идут ещё ничего не значит. Ничего, кроме моей паталогической лени, – добавил я. – Я тебя не прогоняю. Лучше подожди, пока не успокоишься…
– Спасибо, – уголки губ дрогнули в тяжёлой улыбке. – Ни о чём не переживай, со мной всё будет в порядке. И не бери в голову то, что произошло… Я просто слегка переволновался. До встречи, Фобион!
– Пока…
Я смотрел на опустевшую лестничную площадку. Мне всё казалось, что я что-то упустил. А, возможно, где-то совершил ошибку. Вот только где?
Камера по-прежнему смотрела на меня ярко-алой точкой; на душе стало гадко при мысли, что придётся снова возвращаться в квартиру. Я бы предпочёл общество Продавца сов, каким бы раздражающим он порой ни был, я бы предпочёл даже лекции в универе или библиотеку. Но оставаться в квартире один на один с чем-то, о чём даже этот самоуверенный детектив побоялся сказать?..
Нет. Я точно не усну этой ночью.