Глава VI. “Математика во всём” (1/2)
– И что ты будешь делать? Бросишь вызов самому Королю?! – глумился над ней стражник. – Ты просто жалкое ничтожество, паршивая грязная девчонка, до которой никому нет де…
– Закрой свою пасть! – фыркнула Кларисса, которой надоело плясать под дудку здешних правителей. – Если не хочешь проблем, не путайся под ногами, – холодно посоветовала она и, быстрым движением вырвавшись из рук, поколебала равновесие стражника.
Удар ноги, внезапный и сильный, пришёлся ровно в живот. Не успев увернуться, Иргут отлетел на добрую половину метра и впечатался позвоночником в свору стоящих каштанов. Он не мог ни вздохнуть, ни шевельнуться. Всё тело страшно парализовало. Но источник боли, от которой задыхался Иргут, на удивление сильной, нарастающей боли, оставался за гранью объяснения. Взгляд стражника, полный ненависти и страха, не отрывался от Клариссы. В своём красном, липнувшем к телу платье, с проржавевшим кинжалом в руке, она была похожа на смерть из древних легенд; также нависала над своей очередной жертвой, также неприветливо улыбалась. “По платье в крови”, – вспомнились ему слова местных жителей, которым они до последней минуты отказывались верить. Он взволнованно облизнул губы. Сейчас она куда больше напоминала королеву мертвецов, чем пешку-беглянку из своры живых. А точно ли она пешка? Откуда только взялась?
Вопреки разбушевавшемуся воображению Иргута, Кларисса не метнула ему в горло свою «косу» и не стала ласковым голосом рассказывать, какой будет его смерть. Нет. Она просто отвернулась. Отвернулась и ушла.
Иргут не сразу понял своей ошибки – он отвлёкся и оставил врата без надзора! Стражник в панике задёргался и ощутил, как на месте удара что-то липко забилось, зашевелилось. Что-то горячее. Внутренности? Он сплюнул горькую кровь грязно-вишнёвого цвета и широко распахнул глаза. Последнее, что ему хотелось, так это опускать взгляд вниз… Сердце колотилось, как груша под рукой боксёра. Он знал, что он увидит. Как же ему хотелось ошибаться. “Нет, этого не могло случиться! – лихорадочно думал стражник. – Я не погибну такой глупой смертью. Это бред! Я обязан разрушить план Клариссы!”.
Усилием воли он заставил себя посмотреть вниз. От представившегося в глазах зрелища его стошнило отвратительно тягучей болотистой желчью, в глазах зловеще смеркалась тёмная завеса из крови и гаснущего зрения. Создание смерти уже поедало его внутренности и едва слышно почавкивало. Не было сомнений: эта дамочка во время их милого разговора, выпустила своего кожегрыза. А тот незаметно проник под одежды Иргута, незаметно разорвал плоть и также незаметно начал своё мерзкое пиршество. Клариссе всего-то и оставалось ударить в уязвимое место, куда он забрался – и противник уничтожен.
– ГИЕНА! – прокричал он, хватая ртом воздух. По крайней мере, ему казалось, что прокричал. На деле это были нечленораздельные хрипы умирающего, муки которого никто бы уже не смог облегчить. Мысль об этом привела стражника в бешенство.
Только Кларисса была уже далеко.
***</p>
Кларисса зевнула. Уже начинало светать, а ей только удалось оторваться от погони. Какой тут может быть привал? В одну секунду их троицу могли выследить, а в другую – устранить. Скитальцы бы и глазом не успели моргнуть.
Эти мысли не давали им покоя всю дорогу вплоть до Леса Вьюг. Кларисса шла вперёд, как вдруг почувствовала, что не может дышать: чья-то рука сомкнулась кольцом вокруг её горла.
– Какая приятная встреча! – услышала она за собой голос. Свой собственный голос. А затем произошло то, чего она ожидала меньше всего. Алые зрачки, в которые она невольно взглянула, вырвали Клариссу из безопасного мирка, и окружение начало таять, как воск, опалённый огнём.
…
***</p>
Мешанина звуков вырвала меня из текстов Инкубосса и вдребезги разрушила всю их мрачную атмосферу. Как же хотелось отгородиться от этого шума! Единственное, что меня удерживало, – так это любопытство, и то, вялое и хлипкое, готовое испариться с часу на час. И всё же… что там у них происходит? Весёлый смех Книжника, снисходительный тон Валета, возмущённые возгласы Поющей в полнолуние, какие-то факты, с убеждённостью приводимые Мурлиан, и тихие комментарии Продавца сов. Где начало и конец рассуждений этого коллективного разума, я не знал. Нити их рассуждений сильно спутались, а момент, когда это произошло, я, кажется, упустил.
Наконец моего слуха коснулась более-менее разборчивая декламация чьих-то стихов. Их читал со страниц миниатюрного блокнотика Козырный Валет, задрав руку настолько высоко, насколько позволял ему рост.
– Неверный миг нас свёл с тобою,
Неверный день нам свет пролил…
Но никогда я не открою,
Как ты мне мил. Бесценно мил.
– Заткнись, идиотина! – срывая связки, кричала на него Поющая в полнолуние. Красная и растрёпанная, она чуть не со слезами колотила Козырного Валета по плечу, а тот будто и не замечал. – Я не разрешала это читать! Дубина! Какого вообще хрена!.. Бесишь!
Но Валентина это нисколько не останавливало:
– Мы разлетимся с южным ветром,
Но я вцеплюсь в судьбу сильней.
Из ка...¹
На этой строчке Валентин неловко запнулся, и ослабевшая рука опустилась – сторонний наблюдатель мог подумать, что блокнот потяжелел на килограмм-другой. Воспользовавшись минутой, Анастасия ударила его по руке, прошипела что-то нелицеприятное и, выхватив блокнот, выбежала прочь из читального зала.
Недолгая пауза – и Валентин бросился следом.
– Что это с ними? – в повисшей тишине спросил я.
Сидящий поблизости Продавец сов загадочно пожал плечами и перевёл глаза в сторону дверей.
– Фобион, друг мой! Ты точно с нами? – озадаченно спросил Книжник.
– Как видишь.
– Да? И поэтому ты спрашиваешь: “Что происходит?”, – придвинулась ближе к камере Мурлиан, так, что даже через экран почувствовалось, как от неё исходит убийственная аура. Не говоря уже об этом сканирующем взгляде… Бессознательно, моя рука потянулась к кнопке завершения звонка, и я уже мысленно придумывал отговорку вроде проблем со связью.
Эля тем временем с неотступностью продолжала:
– Скажи мне на милость, зачем было создавать этот видеозвонок, искать куда поставить планшет, искать хорошее освещение и тэдэ, и тэпэ. Можешь не отнекиваться, я знаю: ты преспокойно свернул звонок и сейчас занимаешься своими делами. Но я не понимаю, как можно быть таким эгоистом? Как?! То есть там где-то носится психоманьяк Инкубосс, который готов нанизывать людей на сюжеты, как шашлыки на шампур, и потом продавать их на фикбуке под видом дарковых фанфиков. Да. Именно так, как я сказала. Потому что люди для этого демона – топливо для создания его прекрасных фанфиков, если ты не знал! Целая фабрика, напиши-себя-прода! Снеси тебя курица голубем! А ты сидишь с лицом чёрнодушного пофигиста и даже не можешь сделать несколько шагов до этой, до этой вот, вот этой вот самой – нашей золотой библиотеки, – чтобы разложить всё по полочкам в своём умишке! – Мурлиан перевела дыхание и, мотнув головой, словно вымокшая от дождя кошка, на выдохе поинтересовалась: – У тебя вообще совесть есть, или как? Не пойму. Цыгане украли, пока был маленьким? Продал за талант фикбукера? Оставил на вокзале или ещё где-нибудь?..
– Эляша, не стоит так горячиться, – аккуратно взял её за плечо Михаил Семёнович в надежде успокоить. – Ты так планшет разобьёшь, а техника сейчас ох какая недешёвая. Тем более, он дочен. А Фобион, я думаю, всё понял и раскаивается…
– Сначала Полночь и Валет, теперь вы, – стушевался Продавец сов. – Может, не будем убивать друг друга, а поговорим об убийствах Инкубосса…
– Да. Мы же ради этого собрались… – кивнула Богиня Яблок.
Но вернувшая самообладание Эля, перебила их нестройный хор чеканным: “Дайте я закончу!”.
– Ты, – указала в камеру Мурлиан. Похоже, моё безразличное молчание добавляло масла в огонь. – Определись уже, в стае ты или волк-одиночка? Морочишь нам всем голову. Не нравится – так уходи, тебя никто не держит. Только учти одну важную вещь: если ты сейчас уйдёшь, потом не вернёшься. И от демона никто тебя спасать не будет!
– Не хочу расстраивать, но, если нападёт Инкубосс, вряд ли его кто-то остановит, – как можно вежливее сказал я. Мой взгляд скользнул по её широкой футболке с изображением Бэтмена, по горящим жаждой справедливости глазам и белеющим на сжатых руках костяшкам. – Понимаю, что тебя это может задеть, но супергероев не существует. И ты не в их числе. К сожалению.
– Я не про супергеройскую помощь тебе говорю! Преступника можно вычислить и поймать до того, как он доберётся до кого-нибудь из нас. Мы элементарно будем поддерживать связь, чтобы знать: «все живы, и никто не умер»!
– Я жив, я не умер, и я не умру. Достаточно?
– Ё-моё! Фобион, хватит тратить время, – нетерпеливо одёрнул меня Продавец сов.
– Продавец сов, вот скажи на милость. Какой смысл его тянуть сюда, если он не хочет в этом участвовать? – в упор отказывалась принимать моё безразличное присутствие Мурлиан. И она снова начала что-то доказывать, терпению Ромы можно было только позавидовать.
Но тут до меня донёсся тихий, едва слышный вздох Богини Яблок.
– Как тяжело, – пробормотала она и обняла себя руками. Я перестал дышать.
Только сейчас я заметил, что она сегодня бледнее обычного. Лицо казалось прозрачным и грозилось слиться с волосами. Под глазами краснели тёмные круги потёртой измученной кожи, обветренные губы и затёртый нос, как от платка. Аккуратные пальцы прятались в кожаных перчатках, хотя вроде в помещении должно быть тепло. Зачем они? Всё это странно. Лера казалась рассеянной и думала о чём-то, но точно не о происходящем здесь, она присутствовала в каком-то другом мире, мире своих мыслей и воспоминаний. У меня сжалось сердце. В тот момент я впервые пожалел, что сейчас не могу её поддержать и поговорить наедине. Я мог бы расспросить, что её так тревожит, а, возможно, и чем-то помочь. Я бы мог поднять ей настроение и увидеть улыбку, я бы мог…
– Так. Ладно, – обречённо произнесла Эля, о которой я успел позабыть. Камера передала огромный голубой глаз – я по инерции чуть не опрокинулся с кресла. – Выберешь правильный ответ – отпущу с миром. Как ты понял, это насчёт твоей невнимательности к происходящему.
– Мы же вроде решили.
– Ты включил камеру только для галочки или?... – Не успела она закончить свой вопрос, как о чём-то вспомнила. Затем закрыла глаза и похлопала себя ладонью по лбу. – Ай, и как можно было забыть… вы же… Ай! Совсем из головы вылетело! Дай угадаю, – с самым серьёзным видом заговорщически прошептала она, – ты отвлёкся на кое-кого, замечтался и выпал из реальности? Я угадала? – Намекнув на вторую потенциальную жертву своих идей, она кивнула в его сторону. Меня передёрнуло.
– Конечно, мне же больше не на кого смотреть! – передразнивая заговорщицкий шёпот, отвечал я.
Отчасти это было правдой: Продавец сов закрывал собой Богиню Яблок. Несколько минут я даже пытался с этим смириться, пытался овладеть телекинезом и отодвинуть Рому в сторону, но одно из двух: или он был слишком тяжёлым, или у меня нет таланта к перемещению предметов в пространстве. Я уже мысленно умолял Рому пересесть, но мои молитвы так и не были услышаны. Я сдался.
– Что?! – Мурлиан восприняла моё «конечно» всерьёз и с этим громким возгласом повернула голову к Продавцу сов.
– Это сарказм! – выдавил я и с чувством выпалил правду. – Я пытался читать цитаты Инкубосса. Даже не фанфики, а цитаты. Хотя это громко сказано, туда, похоже, кидали всё подряд.
– Как жаль, – вырвалось у Мурлиан.
– Да, жаль. О сакральных цитатах в одну строчку там явно не слышали.
– Вообще-то я о другом.
Рома, измаявшийся ждать, когда мы все наговоримся, вдруг понял, о чём мы с Мурлиан беседуем и живо ухватился за эту тему. Жестом он привлёк всеобщее внимание, в том числе внимание вернувшихся Валета и Полуночи.
– Фобион, ты говоришь: что-то нашёл в цитатах? – с надеждой спросил он. Но в ответ получил лишь отрицательный моток головой.
– Ничего ценного. Кое-какие подробности из жизни Клариссы и отношение к её персонажу фанатов Инкубосса. Там всё стандартно: одни её почитают, другие ненавидят.
– Не густо.
Продавец сов задумчиво побарабанил пальцами по столу. Потом внезапно вскочил со стула и спросил:
– Здесь есть кто-нибудь, кто не читал эту страшилку про Н или не заглядывал в обсуждения? Важно, чтобы мы все понимали, о чём речь.
– Не читали бы – нас бы здесь не было, – резонно заметила Анастасия.
– Ээ, такой вопрос, – протянул Валет, смакуя мысль. – Как мы вообще собираемся ловить этого Инкубосса? Вот интересно. Я, конечно, понимаю: нас много, но всё-таки хотелось бы прояснить. Нам нужно для этого какое-то оружие? Осиновый кол, серебро, чеснок, соль?
– А что, если Инкубосс – это какой-нибудь призрак или сверхъестественное создание? – взволнованно поддержала Богиня Яблок.
– Тогда ответ прост. Нам, смертным и бесхребетным, его точно не поймать и не уничтожить, – хмыкнула Поющая в полнолуние.
– Отлично! Это значит, мы все умрём! Супер! – весело отозвалась Мурлиан.
– Так. Спокойно. У нас всё под контролем, – уверял и махал руками Рома, пытаясь остановить эту всеобщую панику, которая, кажется, всё нарастала и нарастала. Однако кривая улыбка Продавца сов выдавала все его мысли: “Я и сам об этом ещё не думал, поэтому давайте пока об этом не думать вместе, хорошо?”.
Его слабые попытки успокоить толпу потонули в невообразимом шуме из пяти голосов, которые старались перекричать один другого. Казалось, до этого волна тревожных мыслей удерживалась какой-то невидимой дамбой. Дамбой, которую сейчас внезапно прорвало. И разрушительный поток тревоги хлынул наружу.
– Инкубосс! – крикнул я через камеру.
Наступила тишина.
– Неужели это был единственный выход? – пробормотал я себе под нос и уже громче заговорил. – Чтобы понять, каким оружием нам сражаться против Инкубосса, не проще ли сначала разобраться, что он такое и каковы пределы его возможностей? Вы не с того начали. То, о чём вы спорите, – сейчас не имеет никакого значения.
– Именно это я пытался донести, – с благодарностью вздохнул Продавец сов. И на смену панических возгласов пришла госпожа Логика и относительная тишина.
Первым нашим вопросом был тот, что так и не разрешили фанаты Инкубосса в обсуждениях, тот, что неоднократно поднимался и не получил ни единого логического объяснения: “Б – она или всё-таки он?”. Я до последнего не верил, что услышу хоть одну объективную версию. И если уж быть искренним, я не верил, что ответ на этот вопрос можно получить, опираясь на те гроши, что нам предоставили тексты и комментарии демона. У меня же самого на этот счёт не было ни одной связной мысли.
– Что за дурацкий вопрос? – вскинулась Анастасия. – На черта нам знать пол Инкубосса? Вы бы ещё предложили по текстам вычислить цвет его глаз и форму подбородка. И знак зодиака для полной радости фанатов!
– Ну. Если Инкубосс – женщина, нам будет проще с ней справиться, – рассудил Козырный Валет.
– Что за стереотипы? – возмутилась Муррлиан и ударила по столу. – Почему если «слабый пол» – значит, сразу «слабые»? Слабаками бывают и мужчины, если вы не знали, как и среди женщин бывают бодибилдерши.
Богиня Яблок залилась мелодичным смехом и, утирая выступившие слёзы, извинилась:
– Представила Инкубосса бодибилдершей и не удержалась… Простите.
– Страшное сочетание, – прыснул Продавец сов.
– И всё-таки я согласна с Настюшей. Разве нам важно это знать? – спросила Богиня Яблок.
– Это нужно на случай, если придётся вычислять Инкубосса из претендентов.
– Так. Вот пожалуйста давайте без этого! – не выдержала Мурлиан. – Я не хочу думать, что кто-то из нас «крыса», как выразилась та резиновая Перчатка из беседы. Из нас не может быть Инкубоссом никто, ясно?
– Я говорил не о нас, а обо всём городе в целом, – задумчиво ответил Рома. – Может так случится, что объявится кто-то подозрительный. Нам нужна хоть какая-то характеристика.
– Рома. – Внезапно обратился к нему я. – У тебя ведь уже есть какие-то предположения, ведь так? Ты ведь знаешь ответ на эту загадку с «твоей Б»?
Рома помолчал, задумчиво глядя в камеру.
– Допустим, у меня есть некоторые мысли, но…
– Я бы хотел их услышать.
– Рома, если есть какие-то догадки, говори, – подтолкнул его Книжник. – Как я понимаю, он специально приписал «Твоя Б», чтобы всех нас запутать?
– Я не Инкубосс и залезть ему в голову не могу, – неохотно заговорил Рома. – Но… что-то мне подсказывает: здесь всё намного проще, нет, чрезвычайно всё просто, чем кажется. Если бы он хотел сбить с толку, это не бросалось бы в глаза так сильно. По крайней мере, не так, как здесь. Мы бы не заметили подвоха и проглотили наживку, ни на миг не усомнившись; нам бы и в голову не пришло, что наживка с крючком, который ловко привязан к удочке Инкубосса. Нет… Нет, он не дурак.
– Что ты имеешь в виду? – Я вдруг почувствовал, как по спине побежал холодок. Холодок от загадки и её неразрешимости.
– Ох, Фобио, я том, что мы все зацепились за «твой» и «твоя» и, похоже, упустили из виду что-то более важное.
– Хватит говорить загадками.
Продавец сов поднял взгляд, до этого устремлённый в никуда, и, тщательно подбирая слова, объяснил:
– Это не было каким-то трюком по отвлечению внимания, не было способом сбить с толку. Он просто-напросто смеялся. Случайно придумал шутку и тут же решил приправить ею своё творение, – и, не давая себя перебить новыми вопросами, Рома взволнованно продолжал. – Нет сомнений, на этот фокус он решился в последнюю минуту, когда адреналин от содеянного уже начал угасать в крови. Это как у подростков, которые пишут на заборе всякие гадости, пока взрослые не видят. Ну или ещё, знаете, художники и музыканты любят оставлять на картинах и пластинках автографы, а писатели подписывать свои книги. Что-то вроде детской шалости из ряда: “Смотрите, смотрите! Здесь был я!”.
– То есть у него изначально не было цели запутать? – переспросил я. – Просто хотел посмеяться и всё?..
– Именно. А потом, когда запал утих, поменял «твою» на «твоего», чтобы вернуть реальный факт в свой текст. Вместе с этим он почистил его на ошибки и отшлифовал до идеальной, первоначально задуманной версии. Единственное недоразумение – погода. Её почему-то он не стал исправлять.
– Если строить теории, исходя из его любви к фактам, – продолжил я его мысль. – Если ты прав и для него разводить путаницу в конце произведения слишком просто, тогда уже возникает вопрос: может ли Инкубосс смешивать достоверные события вроде убийства Н с авторским вымыслом?
– Да, я тоже об этом думал. Но литература всегда занималась переосмыслением истории. Инкубосс мог привнести в текст что-то своё. Видишь ли, – Продавец сов вздохнул, – до этого он писал только вымысел. Ты же помнишь его нимф и игру за чёрных и белых? Под реальным фактом я подразумевал не факт реальной истории, а что-то, не ломающее логику. Когда во всём тексте Б обозначался местоимением «он», а в конце появляется «она» – это выглядит ни как сюжетный поворот, а как ошибка или опечатка.
– Ну а почему бы и не сюжетный поворот? – возразил ему Козырный Валет. – Вдруг Инкубосс везде специально писал «он», чтоб не догадались, а потом – бац – и ошарашил свою аудиторию новостью, мол, вообразите, всё это время была не она, а он? Тьфу, то есть наоборот. Вот у Есенина, например…
– Мы имеем дело с Инкубоссом, – терпеливо объяснял Продавец сов. – Для кого-то такой поворот может и в порядке вещей, но для Инкубосса, плетущего интриги, – это слишком неуклюже.
– Да. Я тоже согласна с Ромой, – вскинула руки вверх Богиня Яблок. – Инкубосс совсем на другом уровне, он – писатель-профессионал. Ведь вы тоже заметили: у него нет беты, и публичка отключена. Но при этом тексты идеальны.
Михаил Семёнович, до этого молчаливо слушавший, озадаченно посмотрел на меня, потом на Богиню, на Продавца сов:
– Хоть убейте, а не пойму. С чего вы решили, что у него не было цели внести путаницу? Он ведь знал, что читатели идут ровно в полночь. И зная это, он ровно в полночь выкладывает неотредактированный вариант, где в конце, точно в каком-нибудь старинном письме, оставляет интригующую приписку с «Твоей Б».
– В том-то и дело! – подался вперёд Продавец сов. – Он знал, на что идёт. Знал, что читатели разделяется на два лагеря: тех, кто прочитает сразу и тех, кто прочтёт через несколько часов, уже отредактированную версию с «Твоим Б»! Если бы он хотел внести путаницу, то пустил бы «он» и «она» по всему тексту или ещё что-нибудь придумал. Но он это почему-то делает исключительно в конце, ещё и последним словом. Обычно авторы не пропускают опечатки в последней строке, а здесь она тем более висячая. Бросается в глаза. Не вслепую же он выкладывал, его взгляд хотя бы на несколько секунд должен был зацепиться за последние строчки перед тем, как он прокрутит вниз и нажмёт на кнопку публикации…
– Прокрутит вниз? – перебил его я. – Ты думаешь, он писал с телефона?
– Конечно. Он совершил преступление и тут же написал об этом. Это же вроде очевидно?
– А если он писал не на месте преступления, а, например… где-нибудь на работе – возможно, он работает в офисе – или дома? Если он живёт где-то недалеко, он мог успеть добраться до дома и уже там напечатать.
Рома сморгнул, переваривая информацию. Затем водрузил свою кудрявую голову на сложенные руки и с улыбочкой мягко протянул:
– Фобиоооо, ты всё ещё здесь, с нами? Ты внимательно слушаешь?
На меня как будто ведро с кипятком вылили. Он же издевается! Я с трудом удержался от выключения камеры.
– Чёрт! Да! И я никуда не отвлекался! Что теперь не так?
– Просто ночью все нормальные офисы закрыты, – не переставал улыбаться Рома. – Или ты будешь подозревать всех охранников, которые в эту ночь дежурили в ближайших офисах?
Моё воображение нарисовало охранника, который сбегает с ночной смены на встречу с Н, вырезает ей лицо, кладёт её холодное тело в днище фонтана и затем с чистой совестью возвращается на работу… чтобы включить первый попавшийся компьютер и настрочить фанфик во славу убитой. С улыбкой отъявленного подлеца он меняет «Твой Б» и «Твоя Б» и заливается хохотом злодеев из студии Дисней.
Можно было фантазировать и дальше, но жуткая реальность напомнила о себе. Она подёрнула тёмной дымкой мой взгляд и с презрением сдула облачко, в котором продолжал хохотать мультяшный Инкубосс. Всё рассеялось, оставив гнетущую действительность. Кусочек кровавой фотографии, отвратительный запах смерти, кадры из новостей и текст с описанием того самого убийства.
– Ладно, – сдался я. От воспоминаний голова пошла кругом. – С работой я промахнулся. Но ведь он мог жить рядом с местом преступления.
– Ох, Кирилл. В твоих фантазиях Инкубосс – какой-то киборг-убийца, как ни посмотри, – добродушно отозвался Михаил Семёнович. – От убийства до публикации текста прошло около часа, у него была каждая минута на счету. А ведь нужно всё это описать: два листа, в его случае, – совсем не пустяк. Нужно ж и следы замести, и успокоиться. Не печатал же он трясущимися руками с пеной у рта? Во-вторых, нужно припрятать тело, орудие убийства, продумать алиби. И вообрази, что помимо всего это, нужно до двенадцати ночи успеть написать, проверить и поместить на фикбук зарисовку.
– И при том, нужно не попасться никому на глаза. Опасных улик может оказаться с лихвой и без свидетелей, – добавил Продавец сов.
– Вот-вот! – продолжил Книжник. – А ты ещё предлагаешь нашему убийце вместо удобного печатного устройства громаду-компьютер, до которого ещё добежать, включить…
– Хорошо, я всё понял, он писал с телефона! – обиженно скрывшись из поля камеры, вынужденно согласился я. И зачем только заговорил? Надо было, как нормальные люди, молча слушать и не выдвигать такие глупые предположения.
Даже Богиня Яблок улыбнулась моей глупости.
– Подождите-ка, я что-то запутался, – улучив удобную минуту, сказал Валет. – Инкубосс – это всё-таки он, так? – В ответ ему закивали.
Я отметил, что Поющая в полнолуние что-то быстро чиркала в своей записной книжке (кажется, это из неё читал Валет, когда я вернулся к видеозвонку). Как Полночь позже объяснила, все выводы и предположения с нашего собрания она будет фиксировать в своём блокноте. Ведь только так мы сможем увидеть картинку целиком и не потерять в ходе расследования ни одной детали.
Следующим вопросом на повестке дня была Н. Кто она такая? Кем эта женщина приходится Инкубоссу? Любил ли он её? И насколько этот рассказ соответствует реальному положению дел? Вопросы сыпались, как из рога изобилия, они грозились разорвать на мелкие кусочки Ромину теорию о «Твоей/Твоём Б» в точности, как убийца сутки назад разорвал фотографию на глазах у своей жертвы. Но всё это, кажется, Рому не особо беспокоило: он серьёзно над чем-то думал. В разгар дискуссии я искал его глазами, но красного свитера, в котором он мелькал сегодня, нигде не было.
А дискуссии о жертве разрастались, точно семена карагача в знойное и душное лето. От них никакой пользы – одни только пустые догадки, которые никак не проверить, догадки, которые мешали восприятию и отвлекали от главного. Возможно, Продавец сов нашёл ответ и на это. Но его носит?
Прошло пять минут.
Десять.
Поющая в полнолуние активно отстаивала позицию, что Н была любовницей Б, пока не вышла замуж. Б не смог этого вынести, сошёл с ума и стал писать свои тёмные даркфики. В конце концов он пришёл по её душу и отомстил. Казалось бы, что могло быть ещё?
Книгожитель привёл другой вариант развития событий. Отличался он тем, что Б был безнадёжно влюблён в Н, но в сравнении с предыдущей теорией, Н ему не отвечала взаимностью. Дальше всё по той же схеме: месть, убийство, фанфик.
Однако эти две версии не шли ни в какое сравнение с той, что разработала Мурлиан! По её рассуждениям выходило, что Н была сестрой (кузиной или племянницей) Б. Тот был против её брака и потому нашёл на роль её супруга кандидата подостойнее. Н, на свою беду, воспротивилась его решению и сбежала вместе с любимым в другой город. И вот, кажется, счастливый конец: Н в любви и достатке живёт со своей семьёй, не зная горя. Но в одну из ночей происходит ужасное: когда Н возвращается от подруги домой, на неё нападает сошедший с ума родственник (Б работал пластическим хирургом, заметила в эту минуту рассказа Мурлиан) и, чтобы отомстить, Б лишил Н не только жизни, но и лица, то есть принадлежности к их семейному роду.
Как по мне, версия Мурлиан могла бы стать отличным фанфиком про каких-нибудь вампиров: завороченный сюжет, плохой финал, кровная обида. От правды же в ней – только имена и отправные точки. Вдохновлённая Лера после услышанного предложила создать фэндом по произведениям Инкубосса, однако Эля, которой в основном это предложение адресовалось, вежливо отказалась, припомнив пятьдесят своих черновиков и сотни фанфиков, ждущих её прочтения.
Так прошли ещё полчаса.
Теории «Н и Б» эволюционировали чуть не до космооперы и вторжения инопланетных захватчиков.