Глава 5. (1/2)
Оповещаение от системы меня порадовало. Хотя, как выяснилось, она, система, обладала каким-то странным чувством юмора. Ну, а как еще воспринимать слова об иерархии и офисном планктоне.
Так, ладно. С Люциусом разобрались. Во всяком случае, сейчас он заинтригован, немного сбит с толку и, кроме этого, я дал ему дело. Вопрос об оборудовании для учителей, метлах для учников и всего остального, касающегося сметы можно считать решенным. В этом, я уверен, можно положиться на Люциуса. Какое-то время он точно будет занят. А у меня дел непочатый край. Так, Миша, спокойно. Как только что мы сказали Малфою: проблемы будем решать по мере их поступления.
Следующий у нас Люпин, так? Ну вот им и займемся. Я встал из-за стола и вышел из кабинета. Прямо рядом со входом в него находился кабинет моего секретаря.
— С добрым утром, Мелани, — поздоровался я с ней.
— Доброе утро, господин министр, — она подняла голову от пергамента, который изучала, слегка нахмурив брови.
— В полдень ко мне должна будет зайти мадам Боунс, — начал я, — пожалуйста, незамедлительно проведи ее ко мне в кабинет и принеси нам кофе. Крайне важно, чтобы эта встреча прошла без каких-либо проблем и в максимально комфортной атмосфере.
— Все сделаю в лучшем виде, сэр, — серьезно кивнула она, едва приподняв уголок губ.
— Спасибо, — кивнул я и снова вернулся в кабинет.
Неужели мне предстоит провести тут весь день? Что-то подсказывает мне, что именно так и будет. Ох и нелегка жизнь министра магии.
Люпин пришел спустя полчаса. Я как раз закончил изучать его дело, которое для меня достала Мелани по моей просьбе. Я узнал все. И трагическую историю с укусом, и про странное отношение к нему его же отца после этого, и про чуть ли не идеальные оценки. Конечно, о том самом случае со Снейпом в досье не было ни слова. Похоже, директору все же удалось все это скрыть. Успехи в учебе у него были впечатляющие, а значит он точно нам нужен на посту учителя. Но вид у него был такой побитый и несчастный, когда он зашел в кабинет, будто ему неуютно в собственной шкуре. Не хотелось бы, чтобы некоторые теории фанатов подтвердились. Потому что оборотень, не способный поладить со своим внутренним зверем, ненавидящий и презирающий сам себя ничему хорошему детей не научит. Да и зрелище он собой представляет так себе. Надо с этим что-то делать. Блин, я ведь не нанимался лечить всех и вся! Но, похоже, придется, если я хочу, чтобы все получилось так, как я задумал. Люпин, конечно, не самая важная фигура во всей истории, но если Роулинг писала, что он оказался одним из самых лучших учителей по ЗОТИ, то надо его вытягивать. Но ненавязчиво и строго. Чтобы не расслаблялся.
Ну? Так и есть, смотрит куда-то себе под ноги. Тряпка какая-то, а не оборотень. Я только внутренне покачал головой и предложил ему сесть.
— Мистер Люпин, — начал я, когда он устроился в кресле, — я знаю, что в этом году мистер Дамблдор пригласил вас на пост преподавателя по защите от темных искусств.
— Да, это так, — кивнул тот, не поднимая на меня взгляд. Как же все запущено!
— Я внимательно изучил ваше дело, — не стал скрывать от него я, решив, что честность будет лучшим выходом, чтобы найти к нему подход, — не могу не отметить, что ваши успехи в учебе впечатляют.
Решил начать со сладкой пилюли.
— И я должен сказать, что не могу не согласиться с директором Дамблдором насчет вашей кандидатуры, — кажется, он удивился. Вон, как голову вскинул. Аж в глаза мне посмотрел.
— С-спасибо, министр, — чуть заикнувшись, ответил он на похвалу.
— Однако, есть один момент в вашей биографии, который заставляет меня, скажем так, немного переживать за безопасность наших детей, и лично вашу, — не думаю, что у меня получилось это сказать достаточно мягко. Люпин вздрогнул и его плечи опустились.
Да что же это такое?! Он как открытая книга, все чувства и эмоции написаны на лице, а язык тела чуть ли не кричит обо всем. Если сравнивать с Люциусом, который только что заходил, то они просто небо и земля.
— Да, мистер Люпин, я говорю о вашей пушистой проблеме, — подтвердил его догадку я. — Я не могу допустить, чтобы была даже мизерная возможность, что дети могут пострадать. Конечно, я понимаю, что вы никогда намерено бы ничего плохого не сделали, — приподнял я руки, как бы успокаивая его, — но я просто не могу рисковать.