Глава 3. XIV. Иногда они возвращаются (2/2)
— Не задержитесь ли с нами, мальчики? Мы тут тоже решили погулять под дождём… Эй! — запнулась Рена Руж, когда гомункулы, недовольно ворча, но не сбавляя ходу, весьма ловко полезли через преграду. — Невежливо игнорировать девушек!
— Держись в сторонке, подруга, — в какой-то не своей манере тихо ответствовала напарница, сдёргивая сеть и раскручивая щит. — Не хочу тебя задеть.
Вжжух! — диск на лету приоткрыл створки и, словно из пращи (которой в данной ситуации и являлся), выпустил камешек.
Клац! — ближайший чёрт запнулся от скользящего попадания по рогатому кумполу. И, продолжая держать строй, глухо зарычал-заскрежетал на мелкую противницу.
Та коварно усмехнулась и раскрутила пращу быстрее.
Вжжух! Вжжух! Вжжух! — полетели снаряды чаще и прицельнее. Кто-то просто согнулся от прилёта под дых, кто-то рухнул с выбитой коленной чашечкой, кто-то застыл манекеном, теряя единственный кристалл.
Остальные развернулись, смыкая защиту, и уже нешуточный хрипло завывающий хор обрушился на героинь. А палицы громом застучали о края щитов, бросая вызов. Было видно, как боевой дух, окончательно проснувшись, разгорается в глазах нечисти.
— С песней, говоришь?.. — шагнула навстречу ЛедиБаг, как когда-то к рою акум, соткавшемуся в лицо Бражника. Только здесь явно требовалась ловушка побольше…
Удар свободного кулачка — и красный диск расцвёл по всему краю лепестками тонких лезвий.
— И вот стою у жизни на краю,
Но лик её и в этот миг прекра-асен.
И если ты со мной, мой друг, согласен,
Бессмертью Жизни жизнь отдай свою…
И словно ещё один бестелесный голос — более звучный, и в то же время более озорной — подтянул звонкому девичьему:
— Как жили мы, борясь и смерти не боясь,
Так и отныне жить тебе и мне.
В небесной вышине и в горной тишине.
В морской волне и в яростном огне.
И в яростном, и в яростном огне!
При этом алая фигурка не стояла на месте. Пустив зубчатый диск поверх стены щитов, пламенным метеором скользнула она по мокрой лесной листве. Вроде бы не уклоняясь, на мгновение опередила взмах дубины, двинула ногой под пару копыт, пружиной взвилась посреди вражеского строя, вынуждая толкаться, ударила в костлявую челюсть, опять чудом не попала под ответный удар, позволила сгрести себя широкой лапище и, поймав опасный снаряд, махом рубанула её по суставу…
Гомункул чувствовал боль. Или слишком хорошо помнил. С рёвом схватившись за раненую руку, он скорчился, получил пяткой меж рогов, а героиня, кувырком взлетев над головами, захлестнула удавкой ещё чью-то шею. И, приземлившись на загривок, недрогнувшими руками свернула её!
За полгода работы геройским летописцем Аля повидала всего. И даже получив собственный талисман, силу с ловкостью в придачу, не переставала восхищаться своим кумиром. Но такого ей видеть ещё не приходилось. Каждое движение ЛедиБаг скользило грацией танца, было столь же точным, сколь и безжалостным. «Безобидное йо-йо» жужжало циркулярной пилой, оставляя на щитах волнистые отметины, рассекая химерную плоть и просто порхало хищным жуком, отвлекая внимание. А лицо героини сияло улыбкой геймера, дорвавшегося до призового босса.
Впрочем, чудовища тоже умели драться. Разойдясь в стороны, они включились в боевой танец. Понимая, что ловкость важнее силы, больше прикрывали себя и друг друга, пока кто-нибудь один непредсказуемо норовил ударить по шустрому сполоху. Эта слаженность единого организма тоже завораживала… Но преобразившаяся героиня лишь звонко рассмеялась и закружилась во вражеском кольце настоящим танцем, то норовя увлечь в него случайного скелета, то так же непредсказуемо стреляя камешками и «дьявольским цветком».
Рена Руж похлопала себя по щекам и, не дожидаясь, пока коллективный разум вспомнит о второй противнице, взвилась на дерево. Откуда уже другим взглядом осмотрела широкие щиты гомункулов.
И направила воздушные потоки в эти паруса. Не забывая подпевать:
— Нам всё дано — поступок, мысль и речь.
И только это в нашем мире властно.
Потратить жизнь — чтоб Жизнь была прекрасна!
Своею жизнью Жизнь увековечь…
Чей-то щит взвился кверху, вынуждая раскрыться. Чей-то повело в сторону, сбивая строй. Чей-то вовсе попал под удар ноги соседа, и та застряла на досках «развилкой».
ЛедиБаг коротко, по-военному, кивнула соратнице, и уже сводный хор раскатился по ночному лесу:
— Как жили мы, борясь и смерти не боясь,
Так и отныне жить тебе и мне.
В небесной вышине и в горной тишине,
В морской волне и в яростном огне!
И в яростном, и в яростном огне!..