Глава 18 (1/2)

Алевтина

Прогулка с Клаусом оказалась чудесной и познавательной. А в небольшом ресторане с приятным интерьером в стиле шале, я, наконец, смогла выяснить, кто такой Хольмгер, и что за обряд прошли мы с герцогом в первый день моего появления в этом мире.

Наслаждаясь горячим чаем со сладким ароматом лесных ягод, менталист завёл рассказ о богах Лираэллии:

— Ни в одной из летописей не сохранилось достоверной информации о том, откуда и с какой целью в Лираэллию пришли боги. Известно лишь, что их дружная компания состояла из пяти молодых бессмертных, обладающих невероятной силой. Дьярви, Гуди, Каиса, Хольмгер и Сига — они появились в Лираэллии словно из воздуха, но достаточно быстро сумели привлечь внимание жителей, творя настоящие чудеса, невиданные ранее, неподвластные более никому в мире. Люди восхищались ими, просили о помощи и поклонялись. Боги же обучили жителей магии, подарив частичку божественной силы, дали миру новые знания, научили добывать необходимые ресурсы и обрабатывать их, тем самым подтолкнув цивилизацию к развитию.

Клаус замолкает, откусывая кусочек от пышного кекса, который заказал для себя в качестве десерта. Я же терпеливо ожидаю продолжения захватывающего рассказа.

— Сначала все жили в мире и согласии, но постепенно между богами стали зарождаться непонимания и конфликты, — прожевав, вновь повествует менталист. — Дьярви — богу познания, который обладал магией воздуха, стало невыносимо скучно находиться на одном месте, он настаивал на путешествиях в другие миры. Воздушники в большинстве своём все обладают легкомысленным характером, тягой к переменам и новым знаниям.

— А король? Я думала, что он воздушный маг, как же он правит страной? — удивляюсь я.

— Это тайна, — Клаус понижает голос до шёпота, оглядывается по сторонам и придвигается ко мне почти вплотную. — Его величество не чистокровный воздушный маг, в нём есть ещё магия земли. Совершенно незначительная часть потенциала, не позволяющая творить сложных заклинаний, но именно она помогает нашему королю сохранять баланс, удерживает его от легкомысленных поступков.

— Почему это такой большой секрет?

Клаус вскидывает брови в удивлении, а затем хмурится и бормочет:

— Я и забыл, что ты не помнишь даже о самых элементарных вещах. Дело в том, что аристократия кичится своей чистокровностью, незамутнённостью магии. Считается, что самые сильные маги именно те, чей весь магический резерв направлен лишь на одну стихию, поэтому браки заключаются только с «чистыми» магами. Понимаешь о чём я?

Неуверенно киваю. Интересно, а Альвина обладала какой-то магией?

— То есть, каждый в Рэгнолде владеет какой-то стихией? — уточняю я.

— Не совсем. По прошествии тысячелетий, многие утратили магический потенциал, а некоторые, наоборот, приумножили. Магия — слишком сложная, непредсказуемая материя, которая умеет трансформироваться в нечто совершенно новое, или, со временем, угасать. Но тебе, наверное, неинтересно выслушивать лекции о теории магии? Хочешь узнать продолжение легенды о богах?

Киваю.

— Гуди — бог огня и коварства, хотел иметь единоличную власть над людьми. Он злился, когда население Лираэллии обращалось к его друзьям. Огневики очень опасны в гневе, раздражительны и властолюбивы, поэтому неудивительно, что вскоре Гуди начал агрессивно реагировать на жителей, которые смели не подчиняться ему. Каиса — богиня плодородия и материнства была разочарована климатом мира и невозможностью выращивать её любимые гварицеллы, поэтому настаивала на том, чтобы изменить погодные условия на более благоприятные. Земляной маг — она с успехом умела превращать любую почву в плодородную, менять климат, выращивать невероятные растения, но была слишком мягкая, чтобы настаивать на своём, хоть и не намеревалась сдаваться. Сига — помощница военных и моряков, обладающая властью над водной стихией, старалась разжечь военные конфликты, совершествуя собственные навыки в бою. Плавность, текучесть воды сочеталась в ней с любовью к военному делу и боевым искусствам, которые она коллекционировала, черпая знания и навыки из разных миров. В едином, спокойном мире, где люди были счастливы и удовлетворены, Сига быстро заскучала, а потому решила немного разнообразить существование мелкими стычками, морскими сражениями и обучением бойцов. Хольмгер же — бог мудрости, любви и равновесия всеми силами пытался сохранить мир и покой между товарищами, считая, что внутренние дрязги не приведут ни к чему хорошему. Тебе интересно? Продолжать?

— Мне очень интересно, — заверяю его, откусывая кусок нежнейшего фруктового десерта. — И что было дальше?

— Вполне ожидаемо, что богам всё сложнее было уживаться в Лираэллии. Постепенно они окончательно рассорились между собой. Первым покинул наш мир Дьярви, отправившись на поиски более интересного места. Каиса, возмущённая тем, что Хольмгер запретил ей менять климат во всей Лираэллии, выбрала для себя самый южный материк и сотворила на нём вечное лето, создав отдельное королевство. Гуди, собрав вокруг себя единомышленников, в основном, магов огня, тоже отделился, основав собственное государство, в котором мог безраздельно править. Сига, которой наскучили мелкие распри, объявила о том, что собирает лучших воинов и мореходов, чтобы отправиться завоёвывать другие миры, — Клаус усмехается. — Хольмгер, долго пытался вразумить своих товарищей, но, не добившись успеха, разочаровался и отправился в самое дикое и холодное место мира, где стал отшельником, обосновавшись в созданных им Ледяных чертогах. Хольмгер обижался на друзей, не понимал, почему они так изменились, стали ссориться по пустякам, почему каждый стал тянуть лямку на себя. А правда была в том, что первый раз компания богов так надолго задержалась в мире, который показался изначально достаточно интересным каждому из них. Понимаешь?

Неопределённо хмыкаю. Легенда, конечно, любопытная, но меня совершенно не удивляет, что мифические боги не смогли договориться между собой — слишком уж разными личностями они кажутся.

— Постепенно, те жители Лираэллии, которые не смогли найти успокоение ни в одном из королевств, стали стекаться под крыло Хольмгера, образуя вокруг его жилища своеобразное поселение, разрастающееся по мере появления всё новых людей, разочаровавшихся в других богах. Так и появилось королевство Рэгнолд, названное в честь первого правителя.

— Я думала, что первым правителем был Хольмгер? — замечаю я.

— Нет, — качает головой Клаус. — Хольмгер никогда не стремился к власти. Он лишь помогал людям, направлял их. Когда бог решил, что его присутствие более не требуется жителям Лираэллии, он покинул Рэгнолд. Но продолжает присматривать за ним, словно заботливый отец. Ледяные чертоги — по прежнему остаются главным храмом Хольмгера, святыней, куда люди приходят, чтобы попросить божество о благословении, помощи или поблагодарить за чудеса.

— Любопытно, — улыбаюсь я. — Что же случилось с другими богами?

— Им тоже постепенно окончательно наскучил наш мир, они покинули его, вернувшись туда, откуда пришли, — разводит руками менталист. — Но каждое королевство до сих пор помнит своего основателя, преклоняется перед ним и верит, что находится под защитой божества.

— Поэтому так важно благословение Хольмгера для брачного союза?

— Да. Мы верим, что если пару одаривает своим вниманием бог, то союз истинный, а любовь между брачующимися искренняя.

— А обряд наречения? Зачем он нужен? — живо интересуюсь я.

— Хольмгер не даёт ответ сразу, на то он и бог мудрости, — ухмыляется Клаус. — После обряда наречения будущие супруги получают право начать жить вместе, разделить постель. Считается, что четырнадцать дней и ночей божество наблюдает за парой, принимая решение о благословении на основании своих наблюдений. Наречённые же, оказавшись под одной крышей, в любой момент могут поменять своё решение о брачном союзе, отказавшись от него. Могу тебе сказать, что это оправдано, потому что не каждая пара, которая прошла обряд наречения, в последующем, сочетается брачными узами.

— Но, почему? — непонимающе переспрашиваю я. — Ведь пара до обряда состояла в отношениях. Не просто так же мужчина и женщина принимают решение о брачном союзе?

— Отношения — это одно, а вот жизнь под одной крышей с возлюбленным может оказаться не такой радужной, какой представлялась в мечтах, — пожимает плечами Клаус и, понизив голос, добавляет: — Говорят, что одна герцогиня отказалась от замужества лишь потому, что её избранник по всему дому оставлял исписанные листы бумаги. Видишь ли, он был поэтом, поэтому, если в голову приходила интересная рифма, он любил её сразу записывать, чтобы не забыть. Герцогиню же, ужасно раздражал беспорядок, а потому, она буквально по пятам ходила за будущим мужем, собирая все эти листы, и выбрасывая их. На третий день ей надоело это занятие и она поставила ультиматум: либо брак с ней, либо стихи. Возлюбленный выбрал творчество, а герцогиня окончательно разочаровалась в избраннике.

— Ты шутишь? — недоверчиво переспрашиваю я, а Клаус весело сверкает глазами.

— Нет, это правдивая история. Вот такие бывают странные причины для расставания у людей, которые всерьёз собирались связать свои судьбы нерушимыми узами брака.

Качаю головой в неверии и только потом осознаю:

— То есть, до обряда бракосочетания можно отказаться от замужества? Обряд наречения ничего не значит?

— В целом, да. Необходимо лишь подать прошение жрецу и прийти на поклон к Хольмгеру, извиниться за беспокойство. И всё, люди вновь свободны от всех обязательств. Однако…

А герцог утверждал, что ничего уже не изменить, когда я сказала о том, что передумала выходить за него замуж. И тут он мне врал, добиваясь собственной цели. Обидно. С другой стороны, я тоже не была честна с ним. Мы квиты.

— Что «однако»?

— Видишь ли, непорочные, чистые девушки в Рэгнолде ценятся куда выше, чем познавшие страсть. Особенно, в кругу аристократии. Поэтому некоторые, боясь, что станут неинтересны подходящим по статусу мужчинам, соглашаются на брачный союз, даже если хотели бы от него отказаться, попробовав на вкус семейную жизнь, — объясняет Клаус местные порядки. — Но хочу тебя заверить, что мне, например, абсолютно всё равно, невинна моя будущая жена или нет. Считаю, что это лишь пережитки прошлого, которые давно пора там и оставить.

Заливаюсь румянцем, понимая, на что намекает Клаус. Его не волнует, что я могла состоять в интимных отношениях с герцогом, менталист всё равно готов связать со мной свою жизнь.

Это очень… мило и благородно, так почему же мне ни капли не интересно это предложение? Почему меня больше волнует вопрос о том, где сейчас находится Райнхольд? Может ли ему грозить опасность? Или же… А вдруг он с другой женщиной?

— У тебя испортилось настроение, — замечает Клаус мои нахмуренные брови. — Я сказал что-то не то?

— Нет-нет, всё прекрасно, — преувеличенно бодро отвечаю я, не желая развивать тему отношений. — Кажется, я видела, разноцветные флажки и слышала шум, когда мы шли к ресторации. В городе праздник?

— Началась ярмарка в преддверии дня Миросотворения. Хочешь посетить?

— Да, — загораюсь я, потому что очень хочется посмотреть, что за товары продаются в другом мире.

Уверена, что там должно быть что-нибудь необычное и интересное. Хоть я и не большая поклонница шоппинга, но упустить возможность побывать на ярмарке в другом мире точно не могу.

Интересно, праздник Миросотворения — это что-то вроде нашего Нового года? Рождества? Судя по названию — похоже на то, но вряд ли здесь наряжают ёлку и пьют шампанское под бой курантов, после того, как посмотрели обращение президента по телевизору.

Хотя, всё может быть. Не удивлюсь, если маги выдумали свой «телевизор», показывающий происходящее в других королевствах, а может быть, и мирах.

Надеюсь, что мне представится возможность увидеть, как отмечают праздники в этом мире, а, может быть, и самой поучаствовать. Например, торжество, после обряда наречения, очень напоминало обычную свадьбу, разве что не было пьяных драк и танцев до упаду. Наверное, аристократии не положено веселиться, как обычным смертным.

— Ты согрелась? Наелась? — заботливо интересуется Клаус, подзывая официанта.

— Да, спасибо, — отвечаю, мужчина кивает, расплачивается за наш обед и берёт меня за руку, выводя на морозный воздух.

Неспешным шагом мы доходим до ярмарки и окунаемся в водоворот весёлых лиц, детского смеха и ароматов выпечки, от которых рот наполняется слюной.

— Подходите, пряничные маги с перцем! Всего три бронзовых монеты за штуку!

— Не пропустите, только сегодня! Мерцающий шар предсказаний — лучший подарок!

— Не проходите мимо! Горсть леденцов с пожеланиями в подарок при покупке набора посуды!

— Завитушки с кремом! Плюшки с повидлом! С пылу с жару!

Со всех сторон над площадью разносятся зычные голоса торговцев, зазывающих жителей столице потратить деньги именно в их лавке, а у меня глаза разбегаются от разнообразия.

— Вот здесь ряды с продуктами, вон там свежая выпечка, — поясняет Клаус, показывая разные направления. — Если хочешь присмотреть подарки к празднику, то можем посетить вон те ряды. А если тебе интересна одежда, то вот эти.

— Давай туда, где подарки, — решительно встряхиваю головой, оценив масштабы ярмарки.

Похоже, что сюда надо приходить с самого утра — только тогда успеешь заглянуть в каждую палатку.

— Пойдём, — тянет меня за руку Клаус. — Я знаю, что может тебе понравиться.

Послушно иду за менталистом, вертя головой во все стороны.

Чего здесь только нет!

Шкатулки, украшенные всевозможными драгоценными камнями, расписная и однотонная посуда, картины, выполненные искусными художниками, мягкие игрушки ручной работы, всевозможные украшения, деревянные поделки, часы разных форм, цветов и размеров, книги, зеркала, какие-то стеклянные шары и кубы — всего не перечислишь. Чем дальше мы проходим по рядам, тем ценнее и серьёзнее становятся товары. Несколько палаток с причудливыми артефактами, о назначении которых я могу лишь догадываться, флакончики с зельями, пузырьки с кремами и шампунями, косметикой.

Я не разбираюсь в местных деньгах, но судя по тому, что все эти «женские штучки» по цене не уступают артефактам — косметический уход за собой здесь могут себе позволить только обеспеченные дамы.

— Пришли, — останавливаемся около палатки, прилавок которой заполнен множеством одинаковых колбочек из тёмного стекла.