Глава 12 (2/2)

Движения его пальцев становятся сильнее. Они обжигают мою кожу, выводя невидимый узор на ней. Игнорирую вопрос, потому что сама не понимаю, что мной двигало в тот момент.

Одиночество, озноб из-за болезни, встреча с Темпусом, сообщение о собственной смерти, потрясение от осознания, что никто не горюет обо мне в родном мире, … Всё это смешалось, превратив меня в слабую девушку, ищущую защиты. Меня словно тянет к Райнхольду на каком-то незримом, недоступном уровне. Но я продолжаю сопротивляться, потому что не хочу ничего испытывать к человеку, который никогда не сможет полюбить меня.

— Теперь грудь, — произносит герцог. — Переворачивайся.

Заглушаю внутренний протест и переворачиваюсь на спину, продолжая прикрывать грудь ладонями.

— Видишь, не так уж и страшно, — сглатываю ком в горле, ощущая необычное чувство, откликающееся во мне на хрипоцу в голосе Райнхольда. — Не сильно давлю?

— Нет, — тоже хрипло отвечаю, ощущая плавные круговые движения мужской ладони на моей коже. — Кажется, уже достаточно.

— Не думаю, — лукаво улыбается блондин. — Добавлю ещё мази, кажется, пропустил несколько участков.

Засматриваюсь на редкую улыбку, кардинально меняющую красивое каменное лицо. Он становится живым, самым обычным мужчиной, когда улыбается вот так. А моё сердце ускоряется, раненой птицей бьётся о рёбра. Так близко Райнхольд склонился надо мной, что ощущаю его горячее дыхание на своей коже. И его руки, растирающие мою грудную клетку… В этих движениях нет никакого эротического подтекста, кажется… Но мужчина недопустимо близко, слишком остро, чтобы я могла это вынести.

— Достаточно, — слишком резко произношу я, отползая в другой угол кровати.

Я слишком слаба и уязвима сейчас, уже поддалась внутреннему порыву, когда попросила его остаться. Не стоило этого делать, я сама себе готовлю гильотину.

— Ещё ступни, Аля, и будет достаточно.

— До ступней я дотянусь сама, — возражаю я, желая, чтобы эта мучительная чувственная пытка прекратилась.

Я не понимаю, что происходит с моим телом и мыслями, когда Райнхольд так близко. Мне нужно разобраться в себе, понять, что делать дальше и как вести себя с мужчиной.

— Раз уж я начал, то мне и заканчивать. Хватит упрямиться.

Райнхольд набрасывает на меня одеяло, в которое я вцепляюсь, стыдливо прикрывая наготу. Всё так же нежно, но сильно, герцог втирает мазь в мои ступни, доводя меня до сбившегося дыхания умелыми движениями пальцев. Никогда не думала, что массаж ног способен так взволновать меня.

— Вот теперь закончили, — резюмирует герцог, выпуская из рук мою ступню. — С мазью. Ещё ты выпьешь снадобья и отвар, а потом должна поспать.

Киваю, надеясь, что Райнхольд не заметил моего учащенного сердцебиения и глупой улыбки, которая так и норовит растечься на моём лице.

— Открывай рот, — произносит герцог, поднося к моим губам стеклянную мензурку.

Послушно выпиваю капли, потом кладу в рот сладкий порошок, который начинает смешно шипеть, пощипывая мой язык.

— Теперь отвар. До дна.

Короткие фразы, в которых мне продолжает чудиться забота обо мне. Наверное, её там и в помине нет, но так хочется верить…

— А теперь спать, — приказывает герцог, стоит только мне допить горчащий отвар.

— Вечером бал… — вспоминаю я, желая ещё немного задержать Райнхольда возле себя.

Меня охватывают очень двоякие ощущения — одновременно хочется остаться одной и подумать, но с другой стороны, не желаю упускать возможность ощущать такую волнующую меня близость. Стоило бы разобраться, почему желания столь противоречивы. Но потом, когда сознание прояснится. Сейчас я могу позволить себе многое, сославшись потом самой себе на болезнь. Главное — не переступать черту, потому что иначе — я не смогу уже ничего исправить, не сумею справиться с собой.

— Да. Но ты останешься дома, — категорично говорит Райнхольд. — Мне придётся посетить дворец, хотя бы ненадолго, чтобы высказать почтение королю.

— Но Хакон сказал, что к вечеру я буду здорова. Почему я не могу пойти с тобой? — возражаю я.

Не хочу подводить Райнхольда, не хочу, чтобы он разочаровался в своём выборе жены. Да и когда мне ещё представиться возможность побывать в настоящем дворце? Увидеть короля?

— Потому что твой организм ослаблен. Ты можешь вновь слечь с горячкой.

— Пожалуйста, позволь мне присутствовать на балу, — прошу я. — Ты же должен продемонстрировать королю свою будущую жену. Если мы будем выглядеть искренне влюблёнными и счастливыми, ты приблизишься к желаемой должности.

Мне кажется, что я говорю вполне разумные вещи. Ведь Райнхольд женился лишь для того, чтобы продемонстрировать королю, что разделяет его взгляды на семейные ценности. Но если я не появлюсь на балу, то могут возникнуть вопросы о наших с герцогом отношениях.

— Я подумаю. Давай поговорим об этом вечером, — уклончиво произносит блондин. — А сейчас засыпай. Сон — это лучшее лекарство.

С разочарованием понимаю, что наш разговор окончен, герцог сейчас уйдёт. Устраиваюсь удобнее на подушках и закрываю глаза.

Постель рядом со мной прогибается под тяжестью мужского тела. Без лишних слов, без моих просьб, Райнхольд притягивает меня к себе в объятия, плотнее укутывая в одеяло.

В моей голове проносится мысль о том, что ему эти объятия необходимы, быть может, даже сильнее, чем мне. Но быстро прогоняю прочь абсурдную догадку, напоминая себе, что мужчина, который лежит рядом со мной, не умеет чувствовать. Он делает лишь то, что нужно, следует своему плану, шаг за шагом приближаясь к желаемой цели. И сейчас эта цель — моё к нему расположение.

Но как бы ни были мне приятны эти знаки внимания и забота, я не должна поддаваться эмоциям, а обязана всегда держать в своей голове мысль о том, почему герцог так мил и нежен по отношению ко мне. Помнить, каков на самом деле мужчина, который ласково гладит меня по спине в эти минуты.

Помнить и не надеяться. Потому что слишком дорого мне может обойтись эта надежда.