Глава 1 (1/2)

Одним тёмным декабрьским вечером, когда снег за окном, кружась вихрем, ложился на землю крупными хрупкими снежинками, я сидела, завернувшись в уютный пушистый плед, держа в руках чашку с горячим какао, шоколадный аромат которого разносился, кажется, по всему нашему не маленькому дому. В камине, облицованном тёмным камнем, задорно потрескивали берёзовые поленья, которые я изредка ворошила кочергой.

Люблю такие вечера: близятся новогодние праздники и все вокруг, будто бы, выдыхают, наконец, расслабляются, прекратив бесконечный бег внутри колеса жизни. Настаёт лучшее время года, когда люди подводят итоги, оценивают свои успехи, задумываются о том, чтобы что-то изменить в жизни. Ведь все знают, что новый год — он, как чистый лист бумаги, с которого можно начинать писать уже новую историю, неповторимую и прекрасную. Для меня же, предновогодние дни всегда были временем чудес, я до сих пор верю, что именно в Новый Год может случится что-то невероятное и волшебное. Ведь когда, если не в эти дни, наполненные дурманящими ароматами хвои и мандаринов, атмосферой праздника и лёгкости?

— Алевтина, ты снова мечтаешь? — раздаётся за спиной строгий голос отца. — В твоём возрасте, уже стоило бы стать более серьёзной и перестать верить в сказки.

Ну вот, опять. Всегда он влезает в мои фантазии со своей суровой действительностью, которая, далека от идеальной глянцевой жизни, которую мы старательно демонстрируем каждые пару месяцев репортерам журналов.

— Что у тебя снова случилось? — с тяжелым вздохом поворачиваюсь в сторону отца, хмурящего брови.

— Никто работать не хочет, будто праздничные дни уже наступили. А до них, между прочим, еще две недели. Совсем обленились, а еще ТОП-менеджерами себя называют и премии требуют.

Каждый год повторяется одно и то же, каждый год я слышу эти слова, на протяжении уже почти двадцати трёх лет, ничего не меняется. Пресловутая стабильность, которую я ненавижу.

— Вот если бы ты, Алевтина, пошла бы учиться на экономиста, как я тебе говорил, то сейчас помогала бы мне всех держать в узде. Но нет, ты же натура творческая, тебе надо всякие картинки рисовать, — продолжает заводиться отец. — Тьфу, что за профессия такая — дизайнер? Кто вообще придумал это?

— Папочка, там ужин на столе, очень вкусный, — хлопаю я ресницами, переводя тему. — Ты бы поел, наверное, голодный.

Если отца сейчас не переключить на другую тему, он будет ругаться и кричать ещё очень долго, а мне ровно в полночь надо быть совсем в другом месте.

— «Вкусный» говоришь, — тянет отец, разворачивается и уходит, напоследок сказав: — Пойду попробую, что там Аглая приготовила, что даже моей малоежке понравилось.

Фыркаю, слыша это прозвище. Так меня называли в детстве, потому что я была очень привередливая в еде. Но, кажется, родители, слишком занятые собой, не заметили, что их старшая дочь уже давно выросла.

Отпиваю из чашки уже остывшее какао и кривлюсь: ну вот, всю атмосферу мне испортил своим появлением. Я ведь только собиралась помечтать о чуде, которое может свершится уже в этот Новый Год.

Выпутываюсь из пледа и небрежно кидаю его на диван. Поднимаюсь по деревянной лестнице на второй этаж, одновременно закручивая свои длинные шоколадного цвета волосы в пучок, чтобы не мешали. Захожу в комнату, интерьер которой разрабатывала сама: здесь и подвесное кресло, в котором я люблю качаться, обдумывая свои идеи, и несколько полок, на которых расставляю награды, и большой комод, со множеством ящиков, где храню всяческие атрибуты, которые мне необходимы, не только в работе, но и в жизни, ну и, конечно, широкая удобная кровать, на которой я люблю валяться, с комфортом раскинувшись в позе морской звезды.

Выдёргиваю одну половицу около кровати, чтобы достать необходимые мне вещи. Если уж отец вернулся с работы, значит стрелки часов приближаются к полуночи — самое время провести ритуал.

Расстилаю тёмную ткань на паркете, ставлю несколько серебристых свечей, поджигая их, в центр кладу лист бумаги, исписанный от руки. Сама присаживаюсь на колени, закрываю глаза, сосредотачиваясь. Меня окружает аромат бергамота и сандалового дерева, вдыхая который раз за разом, я медленно погружаюсь в нужное мне состояние, мысленно произнося давно выученные назубок слова.

***

</p>

Я снова в этой странной круглой комнате со множеством дверей. Здесь еле уловимый запах мяты и чего-то цветочного, сладкого. Для меня именно так пахнет свобода. Лишь сюда я могу убежать, чтобы хоть на некоторое время стать собой: не изображать пай-девочку из приличной и уважаемой идеальной семьи, не улыбаться фальшиво, когда душа рвётся на куски от отчаяния, не делать вид, что мне интересны все те сплетни, что обсуждают окружающие.

Вместо потолка, я вижу небо с пушистыми фиолетово-розовыми облаками. Ощущение, словно здесь вечный закат. Не знаю, что меня ждёт за каждой из этих белых дверей, кроме которых ничего нет вокруг: иногда это страхи, преследующие меня, попадаются пустынные города, невиданные мной ранее, иной раз чудесные места, где я гуляю, наслаждаясь единением с природой.

Однако, в этот раз что-то необычное происходит. Комната, будто изменилась, но настолько неуловимо, что не могу разобраться, что же не так. Выбираю наобум дверь с круглой латунной ручкой. Как всегда, это — лотерея для меня. Распахиваю створку, но внутри только пустота и затхлый аромат, который поселяется в домах, где давно никто не живёт. За следующей дверью меня ждёт тоже самое. Да и третья комната оказывается такой.

Не понимаю, что происходит, почему не получается так же, как было до этого? Ещё ни разу мне не приходилось открывать несколько дверей за одно посещение.

Недоумение захлёстывает меня. Кручу головой из стороны в сторону, в надежде разглядеть нечто, что поможет мне сделать правильный выбор, как вдруг замечаю дверь, отличающуюся от других мерцающей золотистой завесой, которая притягивает, манит прикоснуться. Решительным шагом преодолеваю расстояние до двери и погружаю руку в сияющее вязкое марево, отдающееся покалыванием сотни мягких иголочек на моей коже. Глубоко вдохнув, прохожу сквозь завесу к двери, оказавшейся не белой, как остальные, а ярко-голубой, такой же цвет имеет небо в ясный летний день. Поворачиваю ручку, но дверь не поддается, сначала толкаю, потом тяну на себя, прикладывая усилия, от которых на лбу собирается пот.

Мне необходимо попасть за эту дверь, я чувствую, что там меня ждёт нечто особенное. То, чего я не видела ранее, то, что может поразить меня и изменить мою жизнь до неузнаваемости. Именно за этим я здесь. Все предыдущие дни были лишь предвестником этого момента.

Налегаю на дверь всем своим весом…

Вот-вот, ещё чуть-чуть… уже вижу маленькую узкую тёмную щель, значит створка поддаётся…

***</p>

— Алевтина, что это ты вытворяешь? — громовой бас отца выкидывает меня в реальность, где я сижу на коленях возле догорающих свечей.

Отец, с искривившимся от злости лицом, стоит надо мной, прожигая меня осуждающим взглядом карих глаз.

— Что за ведьминские обряды ты здесь проводишь? Совсем рехнулась? — кричит папа, а его голос звенит в моих барабанных перепонках.

Меня обуревает досада. Вот незадача! Я же почти смогла, мне почти удалось узнать, что там, за этой дверью. А отец снова всё обломал своим бестактным вторжением. Очень хочется крикнуть в ответ, чтобы не смел больше входить в мою комнату без разрешения, но тогда наша ссора затянется до утра.

— Это не ведьминский обряд, — мирно замечаю я, собрав всё своё терпение в кулак. — Вдыхаю благовония, мне нужно вдохновение для сложного заказа. Подобная релаксирующая обстановка помогает мне поймать музу.