Часть 4 (1/2)

...Зеро.

Чуя сделал ставку на зеро, начав и продолжив встречаться с Дазаем. Шанс успеха — 2,7%. При успехе он получил бы в тридцать пять раз больше, чем вложил, постоянно поддерживая, вправляя мозги, тратя все свои нервы и силы. Снова и снова — на зеро. В надежде на то, что рано или поздно при всех неудачах и проебах, при всех своих эмоциональных и моральных тратах он сможет получить хоть какую-то выгоду.

Но теория вероятности так не работала.

***</p>

Накахара работал. Вернее, честно пытался. Сосредоточенность, стук пальцев по клавишам ноутбука, приглушенный свет, тишина... и тяжелые шаги в коридоре. Осаму ввалился в его комнату, бухнулся на кровать под бок, приобнял за талию, тычась носом ему то в плечо, то в грудь. Чуя дернулся и поморщился в отвращении.

— Во-первых, я работаю, — сказал он терпеливо. — Во-вторых, от тебя несет, как от винно-водочного завода.

— Я хочу обниматься, — буркнул Дазай, довольно лыбясь, и Накахара медленно закрыл крышку ноутбука, тяжело вздыхая.

— Обниматься хочешь? И ничего, что когда я хотел нежностей, ты погнал меня чуть ли ссаными тряпками, потому что мешаю?

— Я тогда закрыл дверь. А у тебя дверь открыта.

— Тебя не останавливают ебаные закрытые двери. А открытая дверь не значит, что я хочу хоть кого-нибудь видеть. Наши комнаты буквально находятся на разных концах квартиры — не думал, почему?

Раздельные комнаты никак не мешали их отношениям — только зачастую улучшали их. Порой каждому из них нужно было побыть в одиночестве: заняться работой, заняться собой, своими личными делами... Чуя был рад не видеть чужих эпизодов самоповреждения, которые Осаму периодически устраивал, а сам Дазай был рад, что его личностное падение не видел даже его парень. По большей части.

— Ну пожалуйста, Чуя! Ты даже не заметишь, что я здесь, — сказал Дазай, мягко прильнув, и Накахара дернулся, резко отстраняясь и усаживаясь на краю своей постели.

— Я уже заметил! И ты мне дико мешаешь!

— Ох, ну да, конечно! Я вечно всем мешаю! — всплеснул руками Осаму, зло глядя на возлюбленного. — Ненавижу себя.

— Не заводи ту же песню, — раздраженно отозвался Чуя, удаляясь из комнаты, и направился на кухню, чтобы перекурить. Небольшой перерыв, наверное, не помешает. Даже учитывая, что его дедлайны горели похлеще дедлайнов горе-писателя.

И конечно же Дазай пошел за ним.

Накахара сел за обеденный стол, прикурил, нервно выдыхая клубочек сизого дыма. Осаму стоял в дверном проеме с пьяно-осуждающим выражением лица, скрестив руки на груди. Три... Два... Один...

— Ты совсем не уделяешь мне внимания.

Чего-то такого Чуя ожидал. Он глубоко затянулся и тяжело выдохнул, отвечая на чужой напряженный взгляд своим, уставшим.

— О, да? То есть только ты один у нас нуждаешься во внимании? — Накахара поднялся, вставая напротив Дазая. — То есть когда мне что-то нужно, я иду нахер, а когда тебе что-то нужно, я должен бросить все и начать холить и лелеять тебя?

— Разве это не смысл отношений? — спросил Осаму ядовито, вперившись острым взглядом в чужое лицо. — Делать то, что не нравится, чтобы любимому было приятно?

— Это один из ебаных смыслов, но разве это не должно быть равноценно?! — выпалил Чуя, чуть не ткнув горящей сигаретой Дазаю в лицо — вовремя сдержавшись. — Я что, бля, мало для тебя делаю? — спросил он с вызовом, вновь затягиваясь. — Давай начнем с того, как мало ты для меня делаешь!