+ Бонус: Почему в культуре об этом не говорят? (1/2)

Во-первых, я говорю, что не стараюсь, я копировала это все сообщение из чата, для которого его написала, возможно, где-то будут опечатки. А еще я приглашаю вас посмотреть на свои арты с мушкетерами: моя группа ВК называется ” Галерея 《Монокуляр》”, еще есть профиль на Дзене - ”Нулевой творческий”. Считаю свои костюмы шедевром в плане интуитивного восприятия характера персонажа через образ. Обожаю этих красавчиков, особенно Арамиса. Когда-нибудь я не выдержу, сделаю для них аск и буду рисовать комиксы. СКРЫТАЯ РЕКЛАМА - НЕ МОЙ КОНЕК! НО Я ТАК ХОЧУ КОМУ-ТО ПОКАЗАТЬ ЭТИ АРТЫ! Так, теперь - к делу.

ОБЪЯСНИТЕ МНЕ, почему в культуре не принято говорить о том, что у Арамиса, вероятно, давно уже, кукушка отправилась в свободный полет? Это мой любимый персонаж, я ничего не имею против и не желаю унизить тех, кому он тоже нравится, чем глубже я копаю его образ, тем сильнее к нему привязываюсь, но... Давайте просто подумаем.

На самом вот деле, если задуматься, по отношению к Арамису можно испытывать только два чувства: уважение, поскольку он превосходно владеет шпагой, лучше всех своих друзей, и некоторую жалость, так как Камилла де Буа-Траси (бла-бла-бла, тут я объясняю, что в моем фанфикшене Камилла

- собирательный образ, Камилла = Мари, это просто конспирация, бла-бла-бла) , которой он одержим, явно не отвечает взаимностью, а тупо пользуется наивным влюбленным юношей во всяких дворцовых интригах (ее реальный прототип - Мари де Шеврёз, жуткая, как Миледи, девка, про которую Людовик XIII сказал: ”это не женщина, это Дьявол!”, потому что все самые страшные сплетни и лютые авантюры рождались у нее в голове), чем подвергает опасности репутацию и жизнь своего обожателя. Всё. Уважение или жалость. Всё остальное - это, откровенно говоря, романтизация явного психического расстройства, о котором в культуре и фанфикшене всегда все почему-то умалчивают.

Начнем с того, что Арамису свойственны нарциссизм и конфликтность. Уже в дебютной главе, кстати, Арамис едва не подрался с Портосом. А д'Артаньян, вызывая трех мушкетеров на дуэль, собирался поговорить и расстаться друзьями с Атосом, запугать Портоса, а Арамиса либо прикончить (!), либо в лицо ударить, чтобы ”нанести ущерб красоте, которой тот явно гордился”, что является свидетельством глубокого раздражения, вызванного несерьезным для вояки жеманным поведением и бурной реакцией на эпизод с платочком Камиллы, про который, вообще-то, третий мушкетер выдумал легенду, что ”да он даже не мой, это друг у меня оставил, я не хотел компрометировать его и даму его сердца, бла-бла-бла”, а значит, нефиг было при этих обстоятельствах цепляться к д'Артаньяну. Арамис всегда там, где другие мушкетеры улыбнутся и пройдут мимо намешника, помня, что бессмысленно кидать камнем в каждую лающую собаку, видит глубочайшее оскорбление, требующее немедленного разбирательства. Во всё той же сцене дуэли с д'Артаньяном, когда Арамис спрашивает, как гостю столицы удалось за день нажить себе трех врагов, Атос и Портос, остыв и простив гасконцу его юношеские энергию, запал и максимализм, признаются, что серьезных поводов для дуэли, по-настоящему достойных оплаты кровью, не было:

《— По какому же поводу дерешься ты, Атос? — спросил Арамис.

— Право, затрудняюсь ответить, — сказал Атос. — Он больно толкнул меня в плечо. А ты, Портос?

— А я дерусь просто потому, что дерусь, — покраснев, ответил Портос. 》

Непреклонен в своем стремлении вступить в бой только Арамис. А когда д'Артаньян решает перед всеми извиниться, он единственный из троих неразлучных беспокоится, что дуэль с заносчивым гасконцем может не состояться.

Далее в этой же главе появляется Клод де Жюссак, глава отряда гвардейцев кардинала. Несмотря на противостояние мушкетеров и гвардейцев, усиленное Дюма на страницах своего романа для пущего романтизЬму, несмотря на оставшийся ”за занавесом” поединок с этим же отрядом, в котором Жюссак разнес трех мушкетеров в пух и прах, Атос и Портос говорят с Клодом спокойно, тем более, что тот в своих сухих, бумажных, предписанных законом нотациях и угрозах арестом опирается на реально нарушенный компанией в голубых плащах эдикт, запрещающий дуэли. Угадайте, кто единственный буквально нарывается на схватку с гвардейцами? Не-ет, не славящийся своей вспыльчивостью д'Артаньян. Это Арамис, который стал передразнивать (!) и провоцировать де Жюссака. НУ ДАВАЙ, ДАВАЙ, НАПАДАЙ! Он, если вчитываться, даже элегантно его посылает!))) Вероятно, про свой жаркий гасконский нрав д'Артаньяну от Атоса и Портоса впоследствии на протяжении романа пришлось выслушать совсем немного, потому что в свое время эти двое уже успели намучиться с Арамисом, которому весьма свойственно лезть на рожон, какой бы опасной ситуация ни была.

Примечателен также момент в двадцатой главе, где Арамис, хотя Атос пытался, но не успел помешать ему зачинить словесную перепалку в опасном путешествии (и, на минуту, д'Артаньян всех предупреждал, что по пути в Англию нужно быть тише воды, ниже травы!) , вступает в ожесточенную полемику с переодетыми в рабочих, латающих дорогу, гвардейцами, потому что - ВНИМАНИЕ! - мсье Главный-Модник-На-Районе-После-Портоса побоялся ИСПАЧКАТЬ НА ТОНУЩЕЙ В ГЛИНЕ РЕМОНТИРУЕМОЙ ДОРОГЕ СВОИ БОТФОРТЫ! Это в фильме было благородное и смелое ”Я задержу их, ничего! Вперед! Один за всех!”, а в бумажном оригинале Арамис буквально получает тяжелое пулевое ранение, потому что НеТ, нУ а В сМыСлЕ, Тут НадО вОзМуЩаТьСя, ЗдЕсЬ жЕ ГрЯЗнО, я бУду ВоЗмущАтЬсЯ. С чего такая мизофобия, господин Арамис? ВООБЩЕ В ОДНОЙ ДОКУМЕНТАЛКЕ СКАЗАЛИ, ЧТО У ВАС ТАМ ВЕЗДЕ ГРЯЗНО. Но да, источник не самый достоверный, признаю. В этой же документалке и разных Людовиков, бывало, путали, хотя, казалось бы, чего там путать, да?

По-моему, в конфликтных ситуациях Арамис вообще ведет себя намного хуже, чем д'Артаньян, которому, как бы, амплуа мемного котёнка с двумя хвостами ”ъуъ”, бегущего махаться , несколько привычнее в культуре. Третий мушкетер также намного чаще своих друзей завершает поединки убийством соперника. Как много огня и жестокости под сутаной аббата и кружевом поэта, даже не верится!

А еще он блестяще прикидывается невинной овечкой даже перед кардиналом Ришелье, от взора которого не ускользнуть ни единой мелочи:

《— У меня, ваша светлость, самый безобидный нрав, и к тому же я собираюсь постричься в монахи, что, быть может, неизвестно вашему высокопреосвященству. Поэтому я всячески удерживал моих товарищей, как вдруг один из этих негодяев нанес мне предательский удар шпагой в левую руку. Тут мое терпение истощилось, я тоже выхватил шпагу, и когда он снова бросился на меня, то мне показалось, что он наткнулся на острие всем телом. Не знаю точно, так ли это, но твердо помню, что он упал, и, кажется, его унесли вместе с двумя остальными.》

К заявлению о том, что Арамис - нарцисс и истерик, хочу добавить еще несколько доказательств: он не только стремится выглядеть так, чтобы все им восхищались и обращали к нему взоры, он еще и говорит таким образом, чтобы привлечь к себе побольше внимания. Я имею в виду не только жестикуляцию и манеру речи (а он говорит, кстати, совсем не так, как другие. Литературный мем про ”воспользоваться посредством платка” - это про Арамиса))), у него всегда такие изящные и сложные обороты в речи, как у Адриано из ”Бесплодных усилий любви”. Он нарочно говорит так, чтобы его никто не понимал. Вводит д'Артаньяна в ступор, предлагая ему угоститься четырехугольниками [в некоторых переводах - тетрагонами], что в итоге оказываются шпинатом, я потом могу объяснить, откуда это название взято), но и темы разговора. Если он говорит, то только о себе или о том, что имеет к нему отношение. Когда Атос спрашивает его об одной харчевне, - и из предшествовавшего разговора понятно, что он хочет узнать, можно ли там поговорить, не боясь посторонних ушей - Арамис начинает говорить о себе:

《— Арамис, вы, кажется, третьего дня завтракали в кальвинистской харчевне у ”Нечестивца”? — спросил Атос.

— Да.