Продолжение по многочисленным заявкам (2/2)

- После этого, конечно, уже не могло быть речи о том, чтобы отложить встречу с инквизитором.

- Вы так думаете, Атос? Мне кажется, о том, что эта встреча неизбежна, было ясно уже тогда, когда господин де Тревиль, вспылив, забрался на стол и стал оттуда громко читать письмо кардинала.

- Вот как. Которое из?

- То самое, в котором было целое изобилие подробностей той неожиданной встречи Его Высокопреосвященства с Арамисом в монастыре.

- Дешо? Во время дуэли с де Жюссаком?

- Полно Вам, сударь, предоставьте этого проклятого Жюссака заботам доктора Фламеля! А я имею в виду монастырь кармелиток, где наш друг остановился, застигнутый в дороге грозой, и провел почти две недели в ожидании благоволящей продолжению пути погоды под именем… Под именем, кажется, своей кузины-белошвейки. Все мы знаем, какой он талантливый оратор, я имею в виду то, как складно он, бывает, врет, и потому даже никаких сомнений не может быть в том, что все происходило именно так, как описал кардинал в своем письме! Никаких сомнений! Я даже не сомневаюсь, что Арамис действительно все две недели убеждал монахинь, будто его прескверные усы, этот редкий пушок, выдающий, однако, его принадлежность к мужскому роду – единственное наследство, оставленное покойным отцом несчастной белошвейке. И точно так же я верю в то, что наш сообразительный друг не растерялся, будучи пойманным разгневанным кардиналом, и на вопрос «Что Вы делаете в женском монастыре?» ответил, как и положено, вопросом «А что в женском монастыре делаете Вы?», а потом, услыхав неопровержимую реплику герцога де Ришелье о том, что тот является духовным лицом, и ему, значит, можно и даже положено, наш временный мушкетер заявил, что вопросов тогда, стало быть, никаких быть не может, потому как он тоже духовное лицо.

- Будет Вам, Портос! – смеялся и ронял с пера на письмо капли, обращавшиеся кляксами, д'Артаньян, отчетливо представлявший все описанные другом картины. – Расскажите лучше, что случилось дальше в доме капитана. Я все еще не понимаю, о чем должен писать.

- Так я же Вам как раз собирался рассказать! Пишите. Пишите, значит, что нашего Арамиса все-таки отвели к экзорцисту. Каморка палача, железная дверь, как из пыточной, - ну, это понятно, это можно не описывать.

- Вы тоже были там? – понял по этому достаточно подробному описанию д'Артаньян.

- А что же Вы, сударь, друга в роковую минуту бросить прикажете? Разумеется, мы с Атосом стояли за дверью и ждали, как говорят, вердикта. Не было ничего, конечно, слышно, но, когда полчаса спустя дверь приоткрылась, и из-за нее выглянул экзорцист.

- И мы успели заметить на скамье за его спиной Арамиса, пребывавшего в абсолютном спокойствии, - добавил Атос.

- И что же нужно было от вас экзорцисту?

- Известно, что! Он попросил нас принести несколько бутылок вина, которые следует залить в наши местные Уста Истины, дабы побудить их вершить справедливый суд.

- А Вы?

- А кто мы, чтобы спорить с традициями? Мы пошли за двенадцатью бутылками бургундского, принесли десять, потому что две разбили по дороге, а отдали восемь, так как Атос сказал, что при таких серьезных обстоятельствах не выпить за здоровье и долгие лета Арамиса мы, как его самые верные друзья, просто не можем. Еще через пять минут экзорцист снова к нам вышел.

- И мы успели заметить Арамиса, хладнокровно откупоривавшего предназначавшиеся Устам Истины бутылки вина.

- Да-а, но этого, со слов экзорциста, было для них мало. Он попросил принести плодов, хлеба и жареной баранины, так славно идущей к бургундскому, чтобы дать Устам Истины вкусить все это… Ну, и мы принесли. А через полтора часа из каморки на нас, изнемогавших в волнительном ожидании, вывалился совершенно пьяный господин экзорцист.

- А мы успели заметить лежавшего на полу Арамиса… - начал Атос, но д'Артаньян перебил его.

- Как?! – вскочил из-за стола гасконец. – Вы позволили приговорить его?!

- Успокойтесь, мой друг: он был чудовищно пьян, вот и все, - кивнул Атос.

- Д'Артаньян, остыньте! Да разве же Вы не знаете нашего Арамиса? – всплеснул руками Портос. - Все кончилось так же, как и всегда: он споил этого несчастного, исповедался, описав во всех подробностях свою мушкетерскую жизнь, и в итоге убедил кардинальского приятеля вступить в ряды королевских мушкетеров. Вот видите! Говорю же я: он - превосходный оратор…

- Значит, Арамис в порядке? О, счастье! Но, в самом деле, не напишу же я все это в сообщении о произошедших событиях для де Тревиля, - мотнул головой д'Артаньян, глядя на пустой лист перед собой.

- А Вы напишите не все. Раз все не получается, то зачем же себя принуждать? Опишите тогда кратко. Всего-то. Сообщите, что к капитану де Тревилю на днях придет просить плащ мушкетера человек, за которого мы все ручаемся и которому Арамис лично написал рекомендательное письмо.

- Лично… Написал… Письмо, - проговаривал д'Артаньян, записывая. – Но тогда здесь только несколько строчек про экзорциста, а он, я полагаю, - последний, чья участь в этом деле беспокоит капитана де Тревиля. Что написать относительно Арамиса? Где он сейчас?

- Видите ли, д'Артаньян… Мы и сами, по правде говоря, не знаем, где он сейчас, но слухи, как всегда, ходят самые разные, одни страшнее других. Он, говорят, не то решил наведаться в монастырь урсулинок, не то готовится к очередной дуэли с де Жюссаком, не то просто был под чужим именем проведен некоторой ненавистной Его Величеству герцогиней на бал, где перепил сорбета, обсуждая на прохладной веранде какой-то заговор, и свалился с простудой. Словом, судьба Арамиса очень туманна.

- Тогда так и напишу: ”все как обычно”, - заключил д'Артаньян и поставил точку в письме.