Продолжение по многочисленным заявкам (1/2)
Намного позже обычного д'Артаньян явился к Атосу, у которого мушкетеры традиционно собирались в свободное время: Портос, как известно, никогда никого не приглашал в свое жилище, выдумывая различные на то причины и обещая закатить пиршество, как только ему повезет обзавестись достойным его грандиозной фигуры дворцом, Арамис обыкновенно краснел, беспокойно сминал явно ему не принадлежавший платок и начинал бормотать что-то про творческий беспорядок, разлитые чернила и невозможность принять гостей, а д'Артаньян перестал приглашать друзей из-за наводивших на него скуку многократных причитаний Бонасье, всеми словами клявшего день, когда им был предоставлен кров нашему шумному гасконцу.
Итак, когда д'Артаньян вошел, Атос сидел спиной к окну и пил, Портос протирал зеркало, стремясь выяснить, где в действительности находилось привлекшее его взор пятно: на стекле или же на кружевах. Арамис отсутствовал.
- Здравствуйте, друзья, - поприветствовал д'Артаньян мушкетеров.
Атос приподнял уголки губ и вежливо снял шляпу.
- А! Вот и Вы! - улыбнулся Портос. - Позвольте узнать, дорогой друг, где же Вы, хе-хе, так задержались? - сверкнули его любопытные глаза. – Уж не кардинал ли Вас вызывал в свой дворец, чтобы узнать, куда пропал хвост его любимой кошки и откуда вдруг на Вашем дублете появился меховой воротник?
- Ах, да о каком дворце кардинала может идти речь, когда в нескольких улицах от него стоит дом лучшей из женщин во всей Франции и в целом мире? Любезный Портос, я был у дамы, у прелестной дамы, которую люблю больше жизни,- засиял юноша.
Странная, казалось, несколько печальная, ностальгическая полуулыбка проскользнула по устам опустившего голову Атоса. Она разрослась на долю секунды до болезненной, горькой гримасы, подпитанная воспоминаниями, так и не утопшими на дне винной бочки, невзирая на все старания мечтавшего забыть и забыться, и почти мгновенно исчезла. Когда-то старший из мушкетеров был влюблен так же искреннее, абсолютно и слепо, как его молодой друг, но это было давно, и даже имя благородного Атоса в ту пору было иным.
- А где же Арамис? – заметил д'Артаньян отсутствие на подоконнике задумчиво склонившего голову изящного силуэта. – Он уже ушел или еще не приходил?
Портос рассмеялся и взглянул на Атоса, которому также не удалось сдержать улыбки.
- Так Вас что, до сих пор не известили, чем окончился наш последний вызов к де Тревилю, с которого Вас так не вовремя уволок дез Эссар? – отошел от зеркала франт, потирая руки в предвкушении долгого рассказа. – О-о-о! Сударь, тогда Вы ничуть не опоздали, а даже, можно сказать, наоборот…
Д'Артаньян вопросительно посмотрел на друзей, и Атос пригласил его сесть за стол, указав на него рукой:
- Садитесь и вооружайтесь пером, дорогой д'Артаньян. Портос желает сказать, что до Вашего прихода мы как раз решали, кто же из нас станет писать господину де Тревилю сообщение, которое он с нас затребовал. И теперь Вам предоставляется повод узнать обо всем произошедшем.
- Охотно! – кинулся четвертый мушкетер к столу, сел за него, едва не упав вместе со стулом, и обмакнул перо в разведенные чрезмерно практичным Гримо полупрозрачные чернила. – Многоуважаемому капитану королевских мушкетеров, господину де Тревилю… А что писать?
- «Следствия визита господина Арамиса к экзорцисту», - подсказал Портос.
- Черт возьми! – д'Артаньян от удивления хлопнул по столу ладонью и чудом не опрокинул чернильницу. – Неужели он все-таки согласился на это? Конечно, я не говорю на латыни, но по бледному лицу капитана в тот вечер прекрасно понял, какого Арамис мнения о подобном предприятии, а уже по Вашей усмешке, Атос, мне стало ясно, что именно он сделает с тем самым рекомендованным кардиналом экзорцистом, если последний хоть сколько-нибудь засомневается в органичности обломка шпаги между ребрами де Жюссака.
- И от своего мнения, смею Вас заверить, он, как и подобает мушкетеру, не отказался, - кивнул Атос.
- Да. Он своим самым мягким, вкрадчивым и спокойным тоном продолжал и после Вашего ухода объяснять господину де Тревилю, насколько тот заблуждается. И объяснял так доходчиво и обстоятельно, что, верите ли, даже на примере изрезанных вырванной у Атоса шпагой штор продемонстрировал, какие клочки останутся от любого, кто посмеет хотя бы упомянуть последнее письмо кардинала к капитану.
- И разорванного ковра.
- И на примере порванного гобелена.
- И разбитого кувшина.
- Вы забыли упомянуть перевернутый шкаф, сломанные часы и Его Величество Людовика Справедливого, которого… Признаться, я так и не понял, за что он пострадал.
- О, Небо! Неужто Арамис мог напасть на самого короля? – поразился д'Артаньян.
- Что Вы, что Вы! – замотал головой и принялся махать руками Портос. – Сударь, ведь Вы не первый год знакомы с нашим Арамисом! Он – добрейший человек, не обидит и мухи. Это был всего лишь портрет над камином в доме де Тревиля, причем, достаточно неправдоподобный. А вот чудом избежавший удара шпагой кардинал был вполне настоящий.
- Как?! – привскочил гасконец из-за стола. – Как – и кардинал там тоже был?!
- Был, - подтвердил Атос.
- Он заявился, стоило только нашему Арамису не в самой, что называется, вежливой форме предложить его самого со всеми его кошками отправить к экзорцисту. Я подозреваю, что Его Высокопреосвященство нас подслушивал, - посмеялся Портос.