Глава 22 (1/2)

Идея, как можно уломать, не отпустить в астрал и даже оставить Дайана под своим крылышком к миледи пришла.

Для начала объяснялись с ним в ведьминой мастерской и только как собрались все, кроме Балицки. Линда и Юрэк как самые выспавшиеся занялись детьми Сойеров и Корой. Ялу тоже никуда не взяли, отослав нянчить Доменика и Фрэйя.

Помогло и то, что опасение Элека из статуса «просто неясное опасение» мгновенно перешло в статус «опасение очень весомое и правдоподобное», стоило Инкогнито, до сих пор Валери не остановленному, вдруг показать, что геном Кинси Рондо был перевран, достроен и, спустя какое-то время, полностью подавлен. От настоящего человека осталась только та ДНК, что отвечала за внешнее соответствие. Иначе говоря — ширма.

— Ты понимаешь, что это значит? — спросила Валери.

Дайан, обозлённый отказом, посмотрел на Валери так холодно, что даже ад, будь Валери адом, мог бы замёрзнуть. Но Дайан дал себе труд подумать. Долгую, тянущуюся в молчании минуту.

— Да, — нехотя выплюнул он. — По версии Элека я, этого не желая, внушил Джону не спать, пока не окажусь с ним рядом. И по версии Элека же…

Тут пришла очередь мёрзнуть Элеку, потому что Дайан зыркнул на него.

— …стоит мне найти Джона, тот уснёт, став лёгкой добычей подселенца.

— Да-а-а… — побуждающе подтолкнула Сесиль, машинально потирая когтистые лапки.

— Но вы боитесь даже не этого. Не того, что Джон на какое-то время окажется одержимым. Вы боитесь, что, после того как вы выбьете из него астральную тварь, он уже будет изувечен и от Джона Сойера, которого я знаю, не останется и следа.

— Да, милый. И которого знаем мы. Вот этого и боимся. Мы понятия не имеем, как быстро генетика подселенца наводит порядок в захваченном теле, но рисковать всем вышеперечисленным не можем, — просияла Валери. — Поэтому ты останься здесь, рядом с Сесиль. А вообще, иди-ка дай ей своей крови.

Дайан, уже остывший, но не так чтобы сталь гладким и шёлковым, напомнил:

— А что с приманкой? Он, я так понял, тоже изменится будь здоров.

— Это может быть, — кивнула Сесиль, отводя Дайана и жестом показывая, что стоит закатать рукав кардигана.

— Отис Хикс тот, кого не жалко, — мяукнул Кот, — можешь мне поверить.

Валери, успокоившись насчёт Дайана, позволявшего Сесиль набирать из него хорошую такую пробирку крови, спросила у Иво, Никки и Элека:

— Вы хорошо себя осмотрели? Не должно быть ни царапины.

— Очень пристально, — успокоил Никки.

— Даже с пристрастием, — добавил Иво.

— То есть мне не надо самой вертеть вас голышом в разные стороны?

— Обещаю, дорогая, как только мы вернём Джона домой, я сам поверчусь перед тобою голышом. И даже так долго, что, есть вероятность, тебе осточертею, — пообещал Элек.

Валери повела совершенной бровью, одобряя обоюдную провокацию, но об этом промолчала. Сложила когтистые лапки в замок, снова глянула на каждого, примериваясь:

— Значит так: Сесиль и Балицки видели, что подселенец порезал Джона опасной бритвой. Как только окажемся на месте, он может провернуть то же самое с любым из нас. Поэтому я поставлю на вас Медузу Горгону. Заклинание позволяет на несколько секунд замедлить любого нападающего. То есть мы сможем его увидеть, каким бы быстрым тот ни оказался, и отразить нападение.

— А я поставлю Медузу Горгону на тебя, — сказала подошедшая Сесиль и отдала Валери завинченную пробирку.

— Иво, — Валери позвала уже его одного, — в астрале нет расстояний, поэтому нет отправных и конечных точек.

— Я понял. Мне придётся искать не место, а персону. Я так могу. Главное, чтобы искать именно уже в астрале, а не как я пытался сделать это отсюда.

— Ты помнишь, как выглядел Джон? — спросил Дайан.

— Прекрасно помню.

— Вчера вечером ты едва на него глянул, — забеспокоился Дайан.

— Не переживай, я всегда помню в точности во что был одет и как выглядел каждый встреченный мною красивый мужик.

— Эй, ты послушай, чего говоришь, — прогудел задетый за живое Никки.

— Никки, отъебись, — Иво прикрыл глаза и покачал головой. — Думаешь, как я нашёл запрятанный Валери «Вдали от жён»? Точно так же: запомнил до малейших деталей, что носил и как выглядел красивый мужик Никки Милднайт.

— Ну прямо уж «до малейших деталей»… — не сдавался Никки. — Не уверен, что видел тебя накануне в герцогском дворце, где бы ты разглядел, а ещё и запомнил мои наряды во всём их многообразии и великолепии.

— Боже, Никки, «во всём их многообразии»? — фыркнула Валери.

А следом точно так же фыркнула Сесиль:

— Нет никакого многообразия. До сих пор как влезешь в одни джинсы и клетчатую рубашку, так из них не вынуть. Разве что истлеют прямо на тебе и сами от ветхости рассыплются.

— Не может такого быть, — Никки спрятался за сигаретой.

— Может, — добил Иво. — И тогда тоже так было.

Элек улыбнулся.

— Нет, — стукнула его в клетчатую грудь острым ногтем Валери, — ты точно такой же. Потому-то повода улыбаться у тебя нет.

Дайан, отвлёкшийся на перепалку, погасил уже свою улыбку, хотя та была ему на пользу и запрещать её Валери не стала бы, и сказал:

— Я понял, Иво, Джона ты найдёшь.

— Да. В одной и той же вероятности найду.

Кот, прежде только слушавший и встрявший единожды, снова подал голос:

— Пора привести кого не жалко.

***</p>

Как Кот работает порталом, Дайан видел впервые. И ещё бы впервые это видел старик Отис. Если Дайан пережил картинку молча (даже с восхищением, от которого чуть подташнивало, но он на то наплевал), то Отис запричитал и с ватных коленок повалился вниз. Никки быстро выбросил руку и схватил сомлевшую приманку за куртку, не дав шибануться о пол.

Йольский Кот вырос копной. Гладкая, шерстинка к шерстинке, шёлковая шкура залоснилась, словно жирная кладбищенская земля. Зубастая пасть раскрывалась и раскрывалась, потусторонне сияя, пока не стала такой огромной, что можно было быть уверенным: протиснется любой из конунгов. Из-за саблезубых игл и усаженного шипами языка тянуло тем же могильным холодом, а с кошачьего нёба капала аргентированная слюна.

В мастерской поплыл аромат вскопанной земли, увядающих цветов, травяной прели и холодного августовского тумана. А ещё мгновение спустя появился и он сам.

— Точно не захлопнется? — поглядел на Сесиль Никки.

— Скорее захлопнемся все мы, — черно успокоила та. — Милый, помни, порезать приманку надо только тогда, когда вы убедитесь, что Джон перед вами. Не раньше. Иначе Отиса займёт левая и первая попавшаяся астральная сущность и всему делу…

— Пизда. Я понял. Мы все это поняли, — послушно кивнул Никки и поддёрнул начавшего шептать «нет, нет, пожалуйста, нет» Отиса ближе.

— Тогда шагайте, — Сесиль погладила его по руке.

Иво чуть принагнул голову, встал на покрытый острыми шипами, выкаченный язык и ушёл в пасть.

— Ух, то есть надо просто шагать… — нервно буркнул Никки и почти внёс Отиса следом.

— Я вас всех люблю. Смертельно, — быстро напомнила Сесиль Валери и Элеку, стоявшим у кошачьего портала последними, и отошла под руку к Дайану, где и прижалась.

Когда сияющая пасть опустела, Дайан ожил и обнял Сесиль.

— То есть мы будем просто ждать?

— Будем просто ждать и пытаться не сдохнуть от мороза. Кот вот-вот начнёт становиться холоднее час от часу, потому что так надо для поддержки режима бесперебойной проходимости портала. Иначе перегреется и замкнёт.

— Принести тебе свитер?

Сесиль нервно, но снисходительно, засмеялась:

— Свитер не поможет. Подожди тут, я достану из шкафа то, что мы носили в Чудоземье. В шубе Никки ты, боюсь, утонешь, зато не обледенеешь.

***</p>

Детский развлекательный центр («Джу-у-унгли»! — пропела уже умевшая читать Элиза. — Он называется «Джунгли».) закрывался в девять вечера, так что Юрэк рассчитал: трёх часов будет достаточно, чтобы все четверо выбегались, проорались и порядочно устали перед сном.

«Потом нам только и останется, как привезти детей домой, накормить, вымыть и разбросать по кроватям», — нарисовал он перед Линдой блестящие перспективы.

«Да будет так», — согласилась та.

С тех пор оба только тем и занимались, что ходили из локации в локацию, выслеживая детей карабкающимися по скалодрому, свисающими с гигантских крутящихся пальм, ныряющими в необъятных шариковых бассейнах или съезжающими с полиэтиленовых вулканов и закручивающихся пластиковыми серпантинами горок.

Надо отдать должное маленьким Сойерам. Где бы тех ни носило, все время от времени появлялись рядом и успокаивали запыхавшимся «я в порядке» или «я туда». Сразу становилось понятным, что миссис Шток проделала колоссальную работу и достигла мастерских высот в воспитании детей и привитии им чувства ответственности.

Кора поначалу крутилась близко, но быстро сломалась, позволив себе уйти до курсирующего аж в пятнадцати ярдах по зацикленному маршруту паровозу с несколькими разноцветными вагонами. Машинистом из кабины выглядывала кукла Белоснежки, а в каждом вагоне сидел один из семи гномов. И чуть позже Кора, насмотревшись на остальных, тоже начала подбегать и рапортовать, что она «тут» или «в порядке».

Пара часов прошла в бессистемном кружении среди других так же кружащих и смотрящих за детьми родителей. К слову сказать, под конец этого времени Линда и Юрэк уже не ходили, высматривая, где дети и не обижает ли тех какой-нибудь не знающий удержу малолетний баловень. Они сели на здорово залоснившийся от множества тёршихся здесь до них брюк и юбок диван из поролоновых, отделанных экокожей кубиков и вытянули ноги.

— Мы же их слышим, — сказала Линда и откинулась на просевшую под нею диванную спинку.

И это было чистой правдой, потому что они услышали. Но не совсем Ригана, Элизу, Адама или Кору, а апоплексически покрасневшего толстяка в растянутой от покрываемых объёмов толстовке.

— Это ни в какие ворота не лезет! — гудел толстяк. — Распоясались!

От него, немного бочком, потому что оглядывались, быстро уходили сначала Адам, тянущий за руку Кору, а следом Риган и Элиза. Эти за руки не брались, но шли так близко, что стукались друг о друга локтями.

— Что там случилось? Почему толстяк бухтит? — спросил Юрэк.

— Кора сказала ему нехорошее слово, — ответил Адам.

— Да ну? — не поверил Юрэк, но взял Кору за руку и подвёл ближе к себе.

— Ну да, — искренне кивнул Адам. — Кора, как ты назвала того толстого дяденьку?

— Тто за хуй с горы! — с готовностью повторила Кора.

Юрэк торжествующе посмотрел на Линду:

— Ты слышала? Она сказала «эс».

— Я слышала — она выматерилась, — одёрнула его Линда.

— Кора, это плохое слово. Так нельзя говорить в обществе, — снова повернулся к Коре приведённый в чувство Юрэк.

— Эть, не плохое. Ты говорил, — эмоционально развернув обе ладони вверх, напомнила Кора.

— Я? Когда?

— Втера.

— Да, вчера, — закивала Линда, вспомнив Альберт-Док и всё остальное.