Глава 19 (2/2)
Валери не отдавала себе отчёта, сколько бы ещё времени она провела в звёздном водовороте, если бы обнажённая Кассиопея, отвлекаясь от тысячелетнего занятия, не опустила своего зеркала и не встала перед нею.
— Астер? — с удивлением позвала Валери, угадывая в женской фигуре созвездия знакомые черты. — Астер, это ты?
— Ты меня поймала, — призналась выведенная на чистую воду и притворявшаяся Кассиопеей Астер.
Голос её был таким поражающе мощным и, в то же время, бархатным, что Валери поёжилась от сладкого фриссона.
— Почему ты здесь?
— Лучше я, чем никого, — кокетливо улыбнулось созвездие и рукой из звёздного пунктира поправило волосы. Кафф и Шедар вспрыгнули за движением, перебрасываясь лучами. — Но тебя ведь интересует другое.
— Да-а-а… — протянула Валери, действительно вспоминая о своей задаче.
— Давай скажи мне: почему здесь ты.
Созвездие Кассиопеи-Астер крутанулось вокруг, смешав звёзды и раскидав те, что оказались под ногами, носком и щиколоткой.
— Мне нужно понять, где Джон.
— Угу, — гигантская голова созвездия склонилась к Валери так быстро, что у той закружилась голова собственная. — Так оглянись. Ответ на поверхности.
— Вокруг звёзды.
— Ну почти, — согласилось созвездие и чуть разредилось.
Сквозь очертания прекрасного звёздного лица Валери увидела, как вдалеке проплыл скафандр, медленно и величаво машущий рукой.
— Астронавт? — прыснула Валери.
Звёздная Астер повторила. Её смех заглушил пеленг спутников, крутящихся по орбитам, и космический фоновый шум, похожий на рокот. Впрочем, рокот быстро вернул свои позиции.
— Не уходи. Оставайся со мною, — вдруг предложила Астер и встала вровень с Валери.
— Ох, Астер, — Валери положила ладонь на тёмно-синее космическое бедро, которое было вполне женским под прикосновением: таким гладким, тёплым и изогнутым.
И поцелуй с Астер оказался словно из чего-то такого знакомого, но совершенно забытого за давностью лет.
— Потому что он тот самый, которым был в твоей юности, — объяснила Астер. В её глазницах мигали звёзды.
— Прости, я не могу. Есть те, кого я люблю больше, чем свою юность, — Валери с сожалением убрала ладонь со звёздного бедра.
Созвездие ошеломительно подросло и надулось, встав к Валери прозрачною спиною. Лучистая Сегин плясала на рассерженно притопывающей пятке. Но природа взяла своё. Кассиопея-Астер так долго ни с кем не говорила, что дуться молча было невмоготу. Она развернулась и стала бросаться в Валери цветами. Настоящими. Не составленными из векторов, что тянутся от звезды к звезде, собираясь в схему созвездия, а живыми цветами.
— Просто собери букет. Возьми цветок, — сказало созвездие, недобро и всё ещё обиженно сужая глаза.
Валери опустила голову. Ноги утопали в цветочном ворохе. Она взяла в руки хризантему и тут же, от чего даже вскрикнула, получила хлёсткий удар по руке, заставивший выронить цветок.
— Не этот, — отрезало созвездие.
Валери, осмотрев руку, вытянула гиацинт.
— Не этот, — созвездие снова ударило.
— Да который! — озлилась Валери. И право, уже давно никто так грубо не указывал ей на ошибку. Да и было ли такое вообще когда-нибудь?
— Равняйся на то, что когда найдёшь нужный, я не буду тебя шлёпать, — Кассиопея-Астер повела плечом.
— Шлёпать? Ну уж прости, если, по-твоему, это шлёпать. Ты задумала меня пришибить, не иначе, — отказалась Валери.
— Валери, собирай букет, — лицо созвездия склонилось, хищно приоткрыв губы. Острый звёздный частокол мелькнул во тьме гигантского рта.
Валери раскидала ногами цветочный ворох. Потянулась к георгину и замерла, следя за взмывшей, но тоже замершей громадной рукой. Роза? Нет. Левкой? Нет. Разбитое сердце? Тоже нет. Вьюнок?
«Да, блядь… — выругалась Валери. — Как можно быть такой слепой?»
Она подхватила фиолетовую астру.
Созвездие убрало обе руки за спину (те продолжали оставаться видными) и вздохнуло:
— Вот так и продолжай. Ведь астра — лучший цветок. Астра — лучший цветок. Астра — лучший цветок. Астра — лучший… Астра — л…
Космический шум, перерастающий в мурлыканье, заглушил колокольным звоном разносящиеся слова.
— Что я только что говорила? — выдохнула Валери, садясь в гамаке и чувствуя, как быстро бьётся сердце.
Кот открыл разноцветные очи и прекратил мурлыкать.
— Ты сказала «астрал», миледи.
***</p> Не то чтобы Дайан тешил себя иллюзией, что слышал уже все истории из жизни лёна. Нет, конечно. Валери, Сесиль, Милднайты и Балицки жили задолго до его рождения. И жили увлекательно, ярко. Находили друзей и врагов, сталкивались с препятствиями и те преодолевали. Историй у них было так много, что, следуя устоявшемуся выражению, ими можно было заполнить каждый долгий зимний вечер на много лет вперёд.
А уж сколько историй появилось, когда лён постучал в ворота Пендлбери, имения Джона Сойера в Западном Манчестере. Как справедливо заметил Джон ещё прошлым вечером (разве что Дайан его слов не слышал, но обязательно с теми согласился бы), едва год минул, с тех пор как тихая и мирная жизнь осенила лён, а до этого шарашило будь здоров, что мог подтвердить и сам Дайан.
И чем дольше Дайан слушал Сесиль и местами договаривающих за нею Элека и Никки, тем быстрее приходил к выводу, что жизнь тихая и мирная снова помахала рукой и снова начало шарашить. Причём образом совершенно новым. Отголосок события в Чудоземье зацепил Джона. Джона, совершенно не имевшему к тому событию отношения. Если прошлым летом святой отец Клирхэд провёл по Ливерпулю крестоносцев и двух начинённых ядерной имплозией эриний, чтобы доставить неприятностей давно знакомым ему миледи Сэндхилл и только им, то теперь выходило, что…
— То есть одержимый кем-то Кинси Рондо, когда-то бывший вашим же придворным палачом, появился здесь, но вместо того, чтобы снова напасть на Сесиль, выбрал Джона? — приложив титанические усилия, чтобы дослушать до конца и не перебивать матюками бесспорно увлекательнейшую историю, подвёл итог Дайан.
— Всё верно, — согласилась Сесиль.
Она, невыспавшаяся и притихшая, сидела в глубоком кресле, а рядом, втиснувшись миледи под бок, с грустной мордой вяло вошкалась Ялу. Сесиль, для надёжности, держала ту за лапу и поглаживала.
— Почему вы не сказали про сны? Почему ни я, ни Джон, ни даже Юрэк и Линда ничего не знали про сны и возможную опасность?
— Эта проблема была, скорее, нашей. Не твоей, — ответил за Сесиль Элек.
— Неужели? — двинул бровью Дайан. — Проблема была вашей? И вы полагали с ней разобраться? Отлично получилось, я погляжу, — саркастично и абсолютно правдиво заметил Дайан, в который раз пытаясь до Джона дозвониться.
Элек набрал в грудь воздуха и медленно тот выпустил. Сесиль устало повела ресницами, вероятно, посчитав себя не в праве отвечать на слова Дайана в том же духе.
— Мы же лён, — Дайан поднялся и прошёлся по комнате. — Мы же один лён.
С Джеймс-Стрит вернулся Иво. Чуть громче, чем то у него обычно получалось. Дверь, раскрывшись, треснулась о стену, провернулась на петлях. Иво остановился на пороге, разыскивая в кармане куртки зажигалку и сигареты. Поняв, что те остались в снятой дома одежде, Иво раздражённо завёл глаза и как-то сдавленно, изнутри, прорычал.
Никки вынул и отдал свои «Лаки страйк».
Причина несвойственной импульсивности была ясна и без слов, но Иво всё же объяснил:
— Я не могу его найти. Битых два часа тычусь впотьмах, словно слепой котёнок. Вероятность Исторической Земли пуста. В физическом мире Джона нет. А пробираться между вероятностями я не могу, если одержимый Рондо уволок его в какую иную. Так мои карты не работают.
Ялу хлюпнула, втянула носом и стукнулась головой в декольте Сесиль.
— Вот уж ни сном ни духом не ведал, что ты так проникнешься происходящим, — прогудел Элек, мрачно смотря за виновато подвывающей Ялу. — Ты же никогда не держала Джона в любимцах.
— Мой птенчик страдает, — провыло из-под обнимающих рук Сесиль. — Видеть это выше моих сил.
Дайан промолчал, пытаясь понять, где засело страдание. И было ли оно. Злость, нетерпение, страх потери, страх, что Джону больно; что он не видит помощи; что он мёртв, горечь — всё это было. Всё это ходило внутри и просило действия. Но страдания не было.
— Мы всегда со всем справлялись, — наконец подал голос Дайан.
Существа, поднырнув под локоть Сесиль, покосилась на него чёрным мокрым глазом.
— Если ты ревёшь из-за того, что не просчитала последствий угрозы, тогда заканчивай. Сесиль сказала: забота о Джоне и о его благополучии не входит в твои базовые алгоритмы. Я это помню.
Ялу выползла из рук миледи и из кресла, подошла к Дайану и погладила, как делала обычно, лапой под его коленом:
— Ты не злишься на меня?
— На тебя я не злюсь.
Ялу придвинулась ещё ближе, встала на цыпочки и, зашептав, пошла ва-банк:
— Раз уж ты так чрезвычайно добр ко мне, сделай ещё кое-что: попроси Сесиль и Валери не опускать меня в котёл с лавандовым мылом.
Дайан, до сих пор прислушивающийся и смотрящий за Ялу сверху, с вопросом взглянул на Сесиль, но та ясности не добавила, а вернулась к насущной проблеме:
— Мы справимся, если узнаем, где Джон.
— Вот только этого мы, как раз, и не знаем, — вякнула Ялу, разочарованная безразличием к её собственным неурядицам.
— Неправда. Уже знаем. Джон в астрале.
В оставленную открытой Иво дверь зашла босая и простоволосая Валери.